Павел не упал, а сел на пол. Оперся руками позади себя и обиженно оттопырил нижнюю губу.
Опершись о ружье, Камохин присел рядом с ним на корточки.
– Ну, здравствуй, мил друг.
– Я тебе не друг, – зло буркнул в ответ Павел.
– Ну, вот те раз! – вроде как удивленно вскинул брови Камохин. – А я вот знаю, что тебя Павлом зовут. Так ведь?
– Ну, и что?
– Хочешь сказать, прежде мы не встречались?
– Впервые вижу.
Камохин оглянулся на Орсона и заговорщицки подмигнул: «Ну, что, мол, я тебе говорил!»
– Ну, а на фига ты, Павел, в нашу машину стрелял?
– Это не я. Тут вокруг незнамо кто шарится. И днем и ночью.
– Да ладно, – ехидно прищурился Камохин. – Ты мне мозги-то не канифоль. Твое это было ружье.
– Ну, и что?
– Я уже спросил – зачем стрелял?
– А просто так. Ни за чем.
– Хочешь сказать, развлечение у тебя такое?
– Чужих не люблю.
– Ах, вот оно как, – оттолкнувшись прикладом ружья от пола, квестер поднялся на ноги. – Вставай!
– Зачем? – недовольно скривился Павел. – Мне и тут хорошо.
– Вставай, я сказал!
Камохин чуть приподнял приклад ружья, и Павел тут же принялся сучить ногами в поисках опоры.
Камохин схватил его за плечо и толкнул к столу.
– Теперь – садись.
– Я же только что встал.
– Садись, я сказал.
Что-то недовольно ворча себе под нос, Павел сел на пол возле стола.
– Руки – назад.
Брейгель, схватил кисти рук местного, завел их за тумбу стола и обернул вокруг запястий тонкий пластиковый ремешок.
– Э! Вы что делаете! – возмущенно дернулся Павел.
Стол был настолько тяжелый, что даже с места не сдвинулся.
– Будешь орать, я тебе еще и рот заклею, – пообещал Камохин. – Понял?
Павел благоразумно кивнул.
Камохин взял с подоконника автомат.
– Пошли!
– А как же он? – кивнул на пленника Орсон. – Мы что, оставим его здесь?
– А зачем он нам? – Камохин взял ружье и вышел на двор.
За то время, что они находились в доме, дождь закончился. И даже распогодилось немного. Самую малость. Кое-где сквозь серые облака просачивался солнечный свет. Чахлый, бледный и расплывчатый. Будто пастелью нарисованный.
Камохин поднял ружье и дуплетом выпустил в небо оба заряда. Бабахнуло как следует. Улыбнувшись, стрелок удовлетворенно кивнул и кинул ружье в предбанник. Брейгель прикрыл дверь и аккуратно подпер ее деревянной колодой, стоявшей неподалеку.
– Ну, что? За пакалем?
Выйдя на дорогу, Осипов помахал рукой безучастно глядевшему на них из окна «дома с привидениями», похожему на зомби старику.
– Твоя воля… – едва слышно проскрипел в ответ старик и показал квестеру средний палец.
И где только выучился такому?
Квестеры шли по дороге, держа автоматы за спиной. Незачем зря с оружием рисоваться. А впереди на дороге их уже поджидала группа местных. Те же, что и в прошлый раз. Впереди других выступали «Манчестер Юнайтед» и «Троцкий». Но если первый был Камохину безразличен, то ко второму у квестера был свой интерес.
– Вы кто такие? – с вызовом, неприветливо поинтересовался «Троцкий».
– А поздороваться? – улыбнулся Камохин.
– Видал? – насмешливо подмигнул «Троцкому» «Манчестер Юнайтед». – Он думает, мы его тут ждали.
Камохин переглянулся с Брейгелем.
– Пустой разговор, – едва заметно поморщился фламандец.
– Точно.
Правая ладонь Камохина ткнулась «Троцкому» в подбородок, заставив его задрать голову вверх. Левой рукой он выдернул из-под куртки местного штык.
– Стоять! – направил он острие штыка на дернувшегося было в его сторону фаната «Манчестера».
Тот улыбнулся, поднял руки и сделал два шага назад.
Камохин оттолкнул «Троцкого».
– Все! Расходитесь по домам! Живо!
Местные недовольно заворчали.
И тогда Брейгель, вроде как невзначай, выставил из-под локтя ствол автомата.
Обстановка сразу же разрядилась. Местные вспомнили про дела, что ждут их дома, и заторопились. Что уж у них были за дела и кто их ждал дома, квестеры выяснять не стали.
– Нож верни, – попросил «Троцкий».
– Это – холодное оружие. И я, как законный представитель власти, конфискую его.
Камохин сунул штык за пояс.
«Троцкий» с досадой плюнул на дорогу и, спрятав ладони под мышки, тоже потопал домой.
Квестеры подошли к дому, в котором сегодня-накануне нашли пакаль. Открыли калитку, поднялись на крыльцо. Камохин постучал в дверь. Как следует постучал. Так, чтобы хозяйка не могла притвориться, что не слышала.
В окне терраски едва заметно отогнулся край занавески.
– Гражданка Милюкова! Александра Владимировна! – Камохин повернулся лицом к окну и пальцем указал на прячущуюся за шторой хозяйку. – Я к вам обращаюсь. Если вы сейчас же не отопрете дверь, я высажу ее. Можете не сомневаться, у меня есть на это право.
Не прошло и минуты, как стукнул засов и дверь приоткрылась. Самую малость. Так, что невозможно было рассмотреть лицо выглядывающей в узенькую щель женщины.
– А что случилось?.. Что я такого сделала?..
– Надеюсь, что ничего.
Камохин надавил на дверь рукой, открывая себе проход. Войдя в сени, он в меру деликатно отстранил загораживавшую ему проход хозяйку и направился в комнату.
– Что вам нужно? – взвизгнула у него за спиной Александра Владимировна.
– Все в порядке, – постарался успокоить испуганную женщину Осипов. – Мы только заберем одну вещицу…
– Воры! – схватившись за голову, истошно завопила женщина. – Караул! Грабят!
– Почему вы так кричите? – болезненно поморщился Орсон.
– А что я должна делать? – зло сверкнула на него глазами хозяйка. – Чаем вас угощать?
Камохин снял с иконной полки пакаль и вернулся в прихожую.
– Это все, что нам было нужно, – показал он пакаль женщине. – И эта вещь вам не принадлежит.
– И все? – недоверчиво прищурилась Александра Владимировна.
– Все.
– Точно?
– Абсолютно.
– Да забирайте, – неожиданно улыбнулась хозяйка. – Это мне Пашка, олух, приволок. Я так и знала, что стащил где-нибудь. Только я здесь ни при чем. То есть, абсолютно.
– Я знаю, – Камохин сунул пакаль в карман.
– Хотите чаю? – совсем уж подобрела хозяйка.
Но от чая пришлось отказаться. Игра только еще началась.
– Что дальше? – спросил Орсон, когда они вышли на дорогу.
– Твоя Воля, – ответил Осипов.
– А он-то здесь причем?
– Он наблюдает за магазином.
– А, ну да, – Орсон сделал вид, что понял, зачем им нужен старик.
Дед Твоя Воля, как и прежде, торчал в окне. Как будто прирос к подоконнику.
Квестеры вошли через пустой дверной проем. На стенах внутри здания местами еще оставалась шпатлевка. Кое-где к ней лепились обрывки старых обоев. Где-то – в цветочек, где-то – в полоску. А в одном месте к стене прилип вообще уже экзотический фрагмент – с красными звездами и золотистыми серпами-молотами. Деревянный пол прогнил, просел, а где-то и провалился. Так что ступать приходилось с осторожностью. Свернув в первый же проход налево, квестеры прошли через просторную комнату, в дальнем углу которой были сложены бумажные мешки с цементом. В следующей комнате их ждал дед Твоя Воля.
Конечно, это только так говорится, что ждал. На самом деле, квестеры старику были безразличны, как крокодилу арбуз. Твоя Воля сидел на высоком табурете, навалившись грудью на подоконник, и смотрел в окно. На магазинное крыльцо. У стены стояла стопка грязных тарелок и белая эмалированная кастрюля, в которой кто-то приносил деду еду. Рядом стояло ведро с водой, в котором плавала пластиковая кружка. В углу – еще одно ведро, прикрытое фанеркой. Должно быть, в него старик справлял нужду. Несмотря на то, что вместо окон в стенах зияли пустые оконные проемы, запах в комнате стоял, как в палате с гангренозными больными.
Старик посмотрел на вошедших – выражение лица его при этом ничуть не изменилось, как будто у него были атрофированы мимические мышцы, – и очень четко артикулируя каждую букву, смачно проговорил:
– Тва-ай-я во-оль-я…
– Здравствуйте, дедушка, – улыбнулся старику Брейгель.
Старик повернулся к квестерам лицом, локтем оперся о треснувший подоконник и молодецки закинул ногу на ногу.
– Здоров, т-твоя воля!
– Эй, вы посмотрите на его обувь! – воскликнул Осипов.
На ногах у деда были старые, белые с желтыми подпалинами валенки. А поверх них натянуты тонкие серые калоши.
Камохин подошел и поднял дедову ногу.
– Твой-я воля!.. – недовольно посмотрел на квестера старик.
Камохин с пятки подцепил серую колошу и стянул ее с валенка. Калоша тут же скукожилась и повисла у него на пальце, как лопнувший воздушный шарик.
– Где достал, дедушка? – помахал серой тряпицей у деда перед носом квестер.
– Так, твоя воля! – беспомощно взмахнул руками дед. – Пашка приволок!
Камохин стянул серую калошу с другого дедова валенка.
– Ты что творишь, тва-йя воля!
– Извини, дед, но придется забрать, – Камохин скомкал то, что недавно было калошами и сунул в карман. – А остальное где?
