– Где достал, дедушка? – помахал серой тряпицей у деда перед носом квестер.
– Так, твоя воля! – беспомощно взмахнул руками дед. – Пашка приволок!
Камохин стянул серую калошу с другого дедова валенка.
– Ты что творишь, тва-йя воля!
– Извини, дед, но придется забрать, – Камохин скомкал то, что недавно было калошами и сунул в карман. – А остальное где?
– Там, твоя воля, – указал на прикрытое фанеркой ведро старик. – Пашка ж сжечь велел… Сказал, что ему не нужно…
Осипов подошел к ведру, присел на корточки и вытащил из него обрывки серого комбинезона.
– Бамалама! – вне себя от удивления только и смог сказать Брейгель.
– Твоя воля! – в тон ему просипел старик.
– Это что ж, выходит, они «серого» раздели?
– Пашка! – погрозил фламандцу пальцем старик. – Пашка, т-твоя воля, молодец!.. Это ж он нелюдя поймал!.. Твой-я воля!..
Через оконный проем Осипов бросил взгляд на запертую магазинную дверь.
– А ты, дед, за ним присматриваешь?
– Есвесвена… Твоя воля… – старик выставил руку в окно. – Сижу и бдю… Твоя воля… Делать-то мне, один черт, нечего… Вот и бдю, значится… Твоя воля!
– Ключ у тебя?
– Есвесвена…
Дед сунул руку в карман.
– Ну так давай!
– Твоя воля… – Старик озадаченно покачал головой.
– Давай, давай, дедушка, – призывно помахал кончиками пальцев Брейгель. – Не тяни.
– Порешить его собрались?..
– Там видно будет.
– А Пашка?..
– Причем тут Пашка?
– Так он же нелюдя словил… Твоя вол-ля… И магазином тоже он заведует…
– Ах, так он еще и магазином заведует!
– Есвесвена… Кто ж еще?.. Твоя воля!
– Ладно, давай ключи. Или нам дверь ломать придется.
– Твайя-а воля…
Дед вытянул из кармана связку ключей и бросил их квестеру на ладонь.
– О-па! – Брейгель крутанул ключи на пальце. – Будь здоров, дедушка!
– И ты не хворай… Твоя воля-я-я…
По остаткам сгнивших половиц квестеры выбрались на улицу и почти бегом кинулись на другую сторону дороги, к магазину. Каждый при этом думал об одном и том же.
Вот оно! Сейчас они получат ответы на все вопросы!
И, может, даже узнают правила Игры.
Хотя в то же время в голове не укладывалось – как мужик с двустволкой смог захватить в плен «серого»? И почему другие «серые» ничего не предпринимают для того, чтобы выручить своего? Может, у них это не принято? Или правила Игры не позволяют?
Дверь была перечеркнута железной полосой, на конце которой имелась прорезь, накинутая на вбитую в дверной косяк железную петлю, припечатанную тяжелым амбарным замком. Ключ, что мог бы подойти к такому замку, в связке имелся только один. Фламандец вставил ключ в замок, повернул его, снял замок и откинул металлическую полосу.
Камохин поднял руку, знаком давая понять, что все же следует соблюдать осторожность. Брейгель поудобнее перехватил рукоятку автомата и чуть приоткрыл дверь.
Как и во всех деревенских домах, сразу за дверью находились сени. Темные, пропитанные тяжелым, застоявшимся запахом несвежих продуктов. Брейгель провел рукой по стене и щелкнул выключателем. Свет не зажегся. Фламандец сделал шаг вперед и толкнул следующую дверь.
В маленький торговый зал свет проникал через два зарешеченных окна. Не сказать, что было светло как днем, но, в общем, все было видно. Три пустых прилавка, расположенные по бокам от входа и у противоположной стены, пустые полки, пара застекленных витрин, большой белый холодильник с поцарапанной дверцей. В дальнем конце – еще одна дверь, ведущая в подсобные и складские помещения. Камохин указал Брейгелю направо, а сам переместился к тянущимся по левую сторону прилавкам.
Не найдя в торговом зале ничего, кроме мусора и пыли, квестеры перешли к следующей двери. За ней находился узкий коридор, выкрашенный в грязно-зеленый цвет, с несколькими дверями по обеим сторонам. Брейгель проверил выключатель на стене, и под потолком загорелась тусклая лампа, обрамленная плоским металлическим рефлектором.
За первой дверью находился туалет. Тесный и грязный. Похоже было, что им вообще никогда не пользовались по прямому назначению, а использовали для хранения ведер, веников, швабр, тряпок и прочих бытовых принадлежностей. Следующая дверь оказалась заперта. Брейгель быстро подобрал ключ, отомкнул замок и открыл дверь. В нос ударил застоявшийся смрад нечистот, приправленный резким запахом хлорки. Брейгель щелкнул выключателем, расположенным снаружи. В каморке загорелся свет.
Комната была совсем маленькая, примерно пять на три метра, так же, как и коридор, выкрашенная масляной краской изумительно мерзкой расцветки. Окон в комнате не было. По обе стороны от двери у стен стояли широкие самодельные стеллажи с кое-как накиданными на полки пустыми картонными ящиками, обрывками пластиковой упаковки и старыми газетами. В конце узкого прохода между стеллажами, у самой стены была втиснута старая ученическая парта. А под ней на выложенном плиткой полу, скорчившись, сидел человек. Согнутой в локте рукой он прикрывал глаза от света. Рядом с ним, на нижней полке стеллажа, стояло ведро, прикрытое куском фанеры, и пластиковая миска с остатками какой-то еды.
– Эй! – окликнул незнакомца Камохин.
Тот в ответ лишь чуть приподнял лежавшую на колене руку и снова уронил ее.
– Что значит «эй»? – возмущенно воскликнул Орсон. – Вы что, не видите, человеку требуется помощь!
Англичанин попытался протиснуться между Камохиным и Брейгелем, но это ему не удалось.
– Спокойно, Док, – осадил его Камохин. – Мы понятия не имеем, кто это такой.
– В первую очередь, это человек!
– Значит, должен понимать человеческую речь. Эй, ты можешь подняться на ноги?
Незнакомец оперся ладонью о нижнюю полку стеллажа и тяжело, с трудом поднялся на ноги. Казалось, у него болят все мышцы и суставы. Из одежды на нем был только старый, заношенный тренировочный костюм, весь в дырах и пятнах желтой краски. Ноги босые. Лицо худое, с ввалившимися щеками. Волосы очень коротко подстрижены. Вокруг пояса пленника была обернута толстая ржавая цепь с запаянными звеньями, запертая на навесной замок. Не такой большой, как на двери магазина, но тоже вполне надежный.
Другой конец цепи был закреплен на ножке стеллажа.
– Бамалама, – тихо произнес Брейгель.
– И не говори, – согласился с ним Осипов.
– Нужно вывести его отсюда! – решительно потребовал Орсон. – Немедленно!
– Док, а ты уверен, что он не выкинет какой-нибудь фортель?
– Какой еще фортель? Он еле на ногах держится!
– Эй! – снова окликнул пленника Камохин.
Тот поднял голову.
– Док-Вик, а он ведь на тебя похож!
– Да какое там, похож! Вылитый Док-Вик! Только лет на десять моложе и килограммов на восемь полегче!
Орсон внимательно посмотрел сначала на пленника, затем на Осипова.
– Сходство несомненно.
– Ну, точно, – криво усмехнулся Осипов. – Самое время посмеяться.
Он не имел возможности видеть себя со стороны, а потому собственное сходство с прикованным к стеллажу пленником вовсе не казалось ему очевидным. Скорее уж, отдаленным и неопределенным. Наверное, как следует постаравшись и использовав воображение, можно было найти что-то общее в чертах их лиц. Но это и не удивительно. Все люди в той или иной степени похожи друг на друга.
– Док-Вик, а может быть это ты и есть? Только – из будущего?
– Почему же тогда в будущем я моложе, чем сейчас?
– Ну, тогда – из прошлого?
– Десять лет назад машины времени не существовало, так же, как нет ее и сейчас. И, скорее всего, не будет в будущем.
– Зато сейчас у нас есть пространственно-временные разломы. Ты же сам говорил, что, сунув голову в азлом, можешь оказаться, где угодно.
– Где угодно – не значит, где захочешь.
– Если не знаешь Принципа сопряженности, – тихо произнес пленник.
– Что ты сказал? – удивленно посмотрел на него Камохин.
Конечно, в том, что человек умеет осмысленно выражать свои мысли, не было ничего удивительного. Однако Камохин, равно, как и все остальные, оказался совершенно не готов к тому, что пленник начнет говорить. Если бы он упорно молчал, – этому можно было бы найти объяснение. Если бы он принялся нести какую-нибудь тарабарщину, это тоже вписывалось бы в общею схему. Но то, что он совершенно спокойно изъяснялся на всем понятом языке, казалось неправильным. Даже противоестественным. Скорее всего, потому, что если прежде квестеры сами принимали решения и, соответственно, брали на себя всю ответственность за происходящее, то теперь нужно было начинать диалог, а следовательно, считаться с чужим мнением. И кто знает, куда это могло завести?
Глава 42
– Кто ты такой? – спросил у пленника Осипов.
Тот посмотрел ему прямо в глаза. Взгляд у незнакомца был спокойный и открытый. В нем не было страха, сомнения или недоверия. Как будто этот странный человек точно знал, что должно произойти.
