Затянув узел что было сил, Монбар повесил диск на шею атлету и пропустил его под свитер.
– Это надо же, – сказал Сережа, потрогав аметистовый блин. – Сразу глаз за него зацепился.
– Иначе и быть не могло. Камень и шар, – загадочно произнес Монбар.
– Где – шар?
– Отверстие – круг, но если диск вращать, то будет шар. Думаешь, что это у меня такое? – Монбар подбросил вверх свой рдеющий шар. – Это те страсти и соблазны, которые следует держать в узде! Ты ведь свои в узде умеешь держать?
– Разумеется! – гордо отвечал атлет.
– Сейчас я наполовину выведу тебя из Вайю. В случае опасности сразу втяну обратно… как матроса за ногу на палубу… Но если опасности нет – действуй на свой страх и риск! И да хранит тебя Богородица Морская!
Флибустьер развернул Сережу спиной к себе, положил ему руки на плечи – и от этих крупных жестких рук пошел легкий холодок, тело словно ветром прошило, и этот ветер раздвинул морской пейзаж, как будто море было нарисовано на двух кусках ткани, и непроглядный мрак оказался за этим театральным занавесом, но за спиной было что-то светящееся.
Сережа чуть обернулся.
Он стоял на ребре огромной многоцветной пирамиды. Слева наплывала зелень, справа – алое сияние. Под ногами была радужная россыпь. Вдруг зрение обрело неожиданную остроту – пирамида оказалась составлена из больших и малых шаров, кубов с закругленными гранями, крестообразных и звездообразных кристаллов. И через мгновение сквозь стеклистую поверхность каждого кристалла обозначились лица.
Десятки лиц составляли Рубин, пронизывающий пирамиду, и десятки лиц составляли отвечающий ему синий Сапфир. Ослепительно белая судейская мантия Алмаза двоилась, троилась, множилась, как будто целое воинство Алмазов несло на своих плечах пирамиду к известной им цели.
За спиной у Сережи, выстроившись клином, стояли Аметисты, и не понять было, который из них – Монбар.
Это видение длилось, пока негромкий голос флибустьера произносил короткое слово:
– Ступай!
И тут же над головой у атлета яичной скорлупой треснула и развалилась надвое черная бесконечность.
Очевидно, именно это ощущает цыпленок, вылупляясь из яйца, подумал Сережа, оказавшись в помещении, которое, по сравнению с вселенским мраком, можно было счесть светлым. И, как цыпленок в момент вылупления имеет дело еще и с влажной пленкой, выстилающей яйцо изнутри, так и Сережа выбрался из Вайю, имея на голове, как восточная красавица, некую бледную вуаль, которая и была сразу же сорвана.
Атлет огляделся – и понял, что угодил в спальню. Но не просто спальню, а идеально приспособленное для сексуальных забав помещение. На огромной постели под розовым покрывалом можно было в футбол играть. У ее подножия лежала шкура белого медведя – возможно, что и натуральная. А сам Сережа сидел на розовом покрывале в куче художественных подушек. Под ними-то и была спрятана шкатулка.
Спальня освещалась лишь тем светом, что попадал в узорно зарешеченные окна, да и то – пробивался сквозь кружевные гардины. В этом свете Сережа разглядел свою вуаль и отбросил ее подальше. Да и что еще мог сделать атлет с паутинной тонкости ночной рубашкой, когда в ней не было телесного содержимого?
Сойдя с царственного ложа, он закрыл шкатулку, сунул ее за пояс и осторожно двинулся к ближайшей двери. Она вела в ванную, которую тоже вполне можно было использовать не по назначению. Вторая дверь открывалась в маленькую комнату неопределенного характера, сквозь которую можно было бы попасть куда-нибудь еще, если бы не голоса.
Два мужских голоса услышал Сережа, и первый произнес некую укоризненную фразу, смысла которой он не уловил, а кончалась она обращением «Николай Юрьевич».
Сережа вообразил, что почувствовал хозяин виллы, вернувшись домой и обнаружив вооруженную охрану сильно пострадавшей от атаки вампира. Ему даже стало жалко Николая Юрьевича – а еще жальчее сделалось, когда он выглянул в щелку и увидел человека, сидящего на стуле по стойке «смирно» под пистолетным дулом.
Тот, кто нацелил на бизнесмена пистолет, стоял к Сереже боком, и это был увесистый мужчина с кирпичной физиономией. А тот, кто беседовал с несчастным Николаем Юрьевичем, целился в бедолагу не пистолетом, а довольно яркой лампой, так что личика Сережа разобрать не мог.
Бизнесмен, невзирая на бедственное положение, хорохорился.
– И все же я ничего не понимаю, – более чем твердо сказал Николай Юрьевич. – Я послал к этому алкоголику троих человек. Руководитель операции знал, где вас искать. Он получил все инструкции. Я полагал, что шкатулка давно уже у вас, и не беспокоился. А то, что оплата задерживается, я объяснял…
– Я не получил никакой шкатулки, – перебил собеседник. – Незачем рассказывать мне с самого начала то, что я и сам знаю! Я ждал ее четыре дня, как договаривались. Потом я приехал к вам – так? И спросил, в чем дело.
Сереже неудобно было стоять, прилипнув щекой к косяку, и он прислонился к стенке, решив, что смотреть на допрос вовсе не обязательно – довольно и того, что все прекрасно слышно.
– Спросили, – согласился Николай Юрьевич. – Я обещал разобраться. Но моих людей нигде не было. После того, как они побывали у алкоголика, я их не видел. Я полагал, что они уехали! Я строжайшим образом запретил им приносить хоть что-то в офис!
– Выходит, вы не видели шкатулки? – удивился собеседник. – А они вообще-то побывали у алкоголика? Я не могу понять – то ли они морочат вам голову, то ли вы морочите голову мне!
– Вы можете дослушать до конца? – усердно сохраняя светский тон, спросил Николай Юрьевич. – Мои люди побывали у алкоголика. Но, как бы это выразиться… не совсем удачно. В свое время я принял на работу менеджером по безопасности одного опытного человека. Он был уволен по сокращению штатов вы сами понимаете, откуда. Я считал, что мне повезло. Когда вы обратились ко мне с предложением, я дал ему задание. Именно ему, а тех двоих нашел он сам.
– Что значит – не совсем удачно? – осведомился собеседник.
– Это значит, что есть свидетели, – после паузы произнес Николай Юрьевич.
– Свидетели чего?
– Свидетели операции… Нет! Нет!..
Сережа изумился – зачем бы человеку, говорящему столь уверенно, вдруг вопить на манер недорезанного поросенка?
Что-то скрипнуло, что-то со скрежетом проехало по полу, а еще что-то треснулось – надо полагать, о стену.
– Сейчас тут будет еще одна операция, – произнес собеседник неприятным голосом. – Тише вы, лоси. Говорите все как есть!
Очевидно, в комнате был еще кто-то, но молчаливый и до последних секунд неподвижный.
– Да нет же у меня шкатулки! Я понятия не имею, куда она подевалась! – голос Николая Юрьевича сделался плаксив и тороплив до неприличия. – Слушайте, из-за вас я вляпался в какую-то уголовщину! Все было продумано – они должны были дать алкоголику и посреднику снотворное, а потом открыть на кухне газ… Они все это сделали и унесли шкатулку! Ну, и еще кое-что! Мой менеджер – человек опытный, утром он сходил туда послоняться поблизости и проверить – нашли трупы или еще нет. И оказалось, что эти двое выжили! Как – понятия не имею!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
