ближе к вечеру.
Великолепно скрыв ощутимый укол ревности при мысли о том, как она будет развлекаться с друзьями-студентами, Корантен предложил:
— Суши и шампанское у меня дома, идет?
— Суши и минеральная вода. Я приду около семи.
Анжелика чаще предпочитала принимать его в своей студии, а не бывать у него дома, где ей всегда отчего-то было не по себе, и ему стало приятно, что на сей раз она согласилась без возражений.
— Приятного вечера, дорогая. Я заранее радуюсь, что мы завтра увидимся.
Банальная фраза, о которой он тут же пожалел. Но он сдерживался и не употреблял с ней слишком уж много нежностей, не говорил «я тебя люблю», чтобы не напугать и не отвратить от себя.
Она же приберегала редкие нежные словечки для самых интимных минут — когда они занимались любовью или когда она, прежде чем заснуть, прижималась к нему всем телом.
Какое-то время он смотрел на потухший экран телефона. Если Анжелика из скромности слишком долго не шла на близость с ним, то почему он сам-то так долго медлил? И почему он такое значение придавал их разнице в возрасте? Всего-то десять лет! Разве можно чувствовать себя стариком в тридцать? Правда, квартира у него отнюдь не напоминала пристанище веселого человека. Он делал ставку на строгость, и поэтому в домашней атмосфере недоставало теплоты. Пустые белые стены, начищенный паркет, большие кресла с бархатной обивкой, новехонькие, словно куплены накануне. Он слишком мало времени проводил дома, и это чувствовалось. Тщательно подобранная мебель казалась покинутой. Лишь письменный стол в комнате поменьше частенько пребывал в беспорядке. Разве могло такое жилье понравиться Анжелике? Он решил развесить повсюду постеры, купить цветы, разбросать открытые журналы, бросить на спинку кресла парочку пуловеров. И обязательно поставить на балкон, откуда открывался вид на море, маленький столик с двумя стульями. Там будет очень приятно выпить по коктейлю, подставив лица заходящему солнцу, — а Корантен умел отлично готовить мохито. И когда он все это сделает, ему останется только сменить музыку на более современную, чем его записи, не то чтобы старинные, но уже отставшие от века на десяток лет.
Корантен встал, готовый отправиться за покупками, но отчего-то остановился в раздумье. Почему он решил произвести все эти изменения? Ведь новые записи на дисках и цветы совершенно не соответствовали его вкусу! А уж манера разбрасывать одежду где попало — тем более. И обзаводиться садовой мебелью из пластика для устройства балкона… Куда приятней сходить в какой-нибудь бар с приветливой атмосферой. Нет, если Анжелика его любит, то пусть любит таким, какой он на самом деле, а не таким, каким он хотел бы стать ей в угоду.
И, приняв такое решение, Корантен сел за письменный стол, достал новую папку и вновь принялся за работу.
* * *
— Но мы же можем остаться друзьями? — настаивал Бенуа.
— Хорошо, но ты не должен заявляться сюда, когда тебе вздумается, без предупреждения.
— Считай, что к тебе пришел покупатель.
— О, не надо, пожалуйста…
Тесс бросила сердитый взгляд в сторону улицы, надеясь, что сейчас сюда действительно войдут настоящие покупатели и ей придется заняться делом. Ей не очень-то нравились неожиданные налеты Бенуа в ее лавку. С таким трудом избавившись от него в Венеции, она предпочитала бы больше никогда его не видеть и плохо понимала, почему он так упорствовал, надеясь на продолжение «дружбы».
— Сходим куда-нибудь выпить, когда закончишь работать? — предложил он.
— Зачем?
— Да просто так, для удовольствия! Я хочу доказать, что ничуть не в обиде за тот эпизод в Венеции. Согласен, в день твоего отъезда мне было трудно смириться со своей неудачей, но ты правильно сделала, что ушла, раз тебе было со мной плохо. История, как видишь, повторяется, ты меня уже однажды бросала, но мы ведь остались в хороших отношениях? Почему бы нам не начать все сначала?
Тесс посмотрела на него, пытаясь понять, чего он хочет. Всего лишь побыть с ней немного времени?
— Для меня ты всегда будешь очень важным человеком, навсегда останешься в глубине моего сердца, — добавил он.
Чуть посомневавшись, Тесс решила не уступать.
— Пока, Бенуа, все слишком свежо. Ты тоже для меня важный человек, и, конечно, мы не будем игнорировать друг друга. Но в то же время я считаю, что нужно подождать, сделать шаг назад. Мы не можем без всякого перехода из влюбленной пары перейти в разряд приятелей! И кому я все это говорю! Ты об этом знаешь лучше, чем кто-либо другой.
Но, по-видимому, психологические способности Бенуа не могли найти себе применения, когда речь заходила о его личной жизни.
— Ты виделась с Матье? — спросил он без перехода.
Так вот в чем крылась причина его настойчивости?
— Нет. Впрочем, ты не имеешь права задавать мне этот вопрос. И я даже скажу тебе больше: мы уже не сможем быть друзьями, поскольку ты чересчур озабочен и испытываешь ревность. Друзьям мы доверяем без всякой задней мысли, что с тобой теперь невозможно. Потом, Бенуа, ты и сам поймешь… Если ты и впрямь перевернул страницу, не стоит приходить сюда через день: тебе ничего хорошего это не принесет, а уж мне тем более.
— Короче говоря, ты больше не хочешь меня видеть?
— Больше всего я хочу, чтобы ты перестал без конца ковыряться ножом в своей ране. Ты очень несчастен, я это прекрасно вижу. И я сама испытываю чувство вины, будто я совершила подлость, глупость, уж не знаю что!
На ее глазах выступили слезы, которые она вытерла резким жестом. Бенуа был во всех отношениях замечательным парнем, но она его не любила, в этом все дело. Она воспользовалась им, чтобы попытаться забыть Матье, и сейчас страшно корила себя за эту слабость.
— Послушай, Бенуа…
Появление покупательницы заставило Тесс изобразить на лице приветливую улыбку, в то время как ей хотелось плакать.
— Вот эта вазочка в витрине — какая прелесть! Она действительно столько стоит? Тогда я возьму ее прямо сейчас, прежде чем кто-нибудь другой не положил на нее глаз. Не нужно подарочного пакета — это для меня. Но главное, заверните как
