Сообщения о подобных фактах подхватывались прессой и всячески раздувались. Однажды по случаю очень нашумевшей публикации в «Эль Пабелион Насиональ», игравшей роль запевалы среди других газет Мексики, на чрезвычайное заседание собрался конгресс штата. Вице-губернатор признал бессилие властей. Финал его высокопарной речи был такой: «Роке Лопес неуловим! Он повсюду — и он нигде! Мы глубоко опечалены и скорбим, что блеск золота и серебра, добываемых в нашем штате, тускнеет от человеческой крови, и что ею забрызганы обочины дорог, что она проливается у стен монастырей, ею омыты плиты главных площадей селении. Мы глубоко сожалеем, что печаль и слезы утраты не покидают многие дома, что то здесь, то там мы с болью в душе встречаем полуистлевшие скелеты, рядом с которыми лежат, теперь уже безымянные, военная фуражка или сомбреро помещика… Мы делали больше, чем позволяли наши силы, но Роке Лопес неуловим! Он повсюду — и он нигде!»
В тот день, когда вице-губернатор произносил свою речь конгрессе, Роке Лопес, отведя в глухое ущелье на кратковременный отдых свой отряд, вызвал туда Сильвию. Хуан и дядя Хосе оказались свидетелями грустной встречи влюбленных.
Лопеса волновала судьба Сильвии и ее дяди.
— Как ты не можешь понять, Сильвия? Оставаться вам с дядей дольше в Гуадалупе не просто рискованно, а безрассудно, — взволнованно говорил Роке, нежно держа руки любимой в своих.
— Ни с дядей, ни со мной ничего не случится, — настойчиво твердила Сильвия. — Нас все кругом знают. Мы столько делаем добра людям. Особенно дядя! Его хорошо знает сам губернатор!
— Ты заблуждаешься, Сильвия, — урезонивал ее Роке. — При чем тут личное знакомство, когда идет отчаянная борьба не на жизнь, а на смерть. Учитель из Лас-Едрас и в глаза меня не видел, а его пытались судить и наказать. Дон Анхель и ты, это многим известно, мои друзья. Стоит администратору рудника, к примеру, сказать слово, и никто и ничто не спасет вас… кроме силы оружия. Пойми, должна вспыхнуть гражданская война! Иначе в нашей стране мы никогда не будем свободными.
— Дон Бенхамин честный человек, и мы тоже честные, — продолжала упорствовать Сильвия, не соглашаясь на предложение Роке взять у него денег и переселиться на время подальше от штата Синалоа.
— Не вижу причины, почему ты отказываешься, — говорил Лопес взволнованно. — Вас это ничуть не обяжет! Вы только смените местожительство, перестанете подвергать себя опасности.
— Я не хочу уезжать, Роке…
— Сильвия, так надо, иначе… иначе может стрястись беда. Непоправимая беда. Я постоянно думаю о тебе… — В свете костра было видно, как глаза Сильвин засветились радостным блеском. — Ты должна согласиться и убедить дядю. Передай ему, что я настаиваю на вашем отъезде.
— А как же школа? Ученики? Наши дела?
— Пойми, речь идет о жизни… о твоей жизни. Ну, хватит! На днях я сам заеду к дону Анхелю. Но если с тобой что случится…
— Я не знаю… — Взгляд больших серых глаз девушки уперся в пол.
— Поговори с дядей и тут же сообщи мне о его решении.
У Сильвии на глаза набежали слезы. Хуан и Хосе отвернулись и поспешно вышли из пещеры.
* * *
Полковник Сантос Мурильо возвратился из Кулиакана в штаб карательного соединения полный решимости отомстить Роке Лопесу за все свои прошлые поражения. В столице штата наконец он получил согласие командования и губернатора повести борьбу с Лопесом, используя любые методы.
С немалыми трудностями полковник нашел среди армейских офицеров и солдат добровольцев. Он переодел их в гражданское платье и небольшими группами рассредоточил в ранчо под селением Сан-Хавьер. Разведка передового отряда, который возглавлял Фернандо, не обнаружила никаких следов противника. Население действительно давно не видело солдат. К вечеру, не вызывая подозрения ни у постов охранения, ни у жителей, каратели полковника Сантоса Мурильо в одиночку и парами пробрались в Сан-Хавьер. Ночью под покровом темноты дома, в которых отдыхали люди Лопеса, были окружены. Партизан расстреливали спящими.
Фернандо со своим помощником успел выскочить во двор. Он упорно отстреливался, был ранен, но и на этот раз ему посчастливилось ускользнуть от преследователей и скрыться в колючих зарослях ежевики и барбариса.
В это время Эпифанио Ломели, в сопровождении усиленной охраны, прибыл в Гуадалупе-де-лос-Рейес. Получив на следующее утро без особого труда формальное согласие местных властен, он арестовал Анхеля Бонилью, администратора рудника Бенхамина Бенитеса и его жену. Их обвиняли в соучастии и поддержке разбойничьей деятельности Роке Лопеса.
Сильвии во время ареста учителя дома не оказалось, она была в пещере. Хефе политико, предполагая, что молодая женщина находится у Роке Лопеса, распорядился окружить селение и рудник скрытыми постами. Из селения никого не выпускали, дабы никто не мог сообщить «бандитам» об арестах в Гуадалупе, и хватали каждого, кто появлялся поблизости.
Роке распрощался с Сильвией у пещеры, — он с основной частью отряда спешил в Сан-Хавьер, где его должен был ждать Фернандо. Провожать Сильвию пошли Хуан и самый молодой из партизан, шестнадцатилетний сын кузнеца, расстрелянного год назад Сантосом Мурильо.
Когда они подошли к селению, на них напали. Мальчнк побежал. Хуан ударил противника. Рядом прозвучал выстрел. Мальчик упал как подкошенный. Хуан выхватил револьвер и выстрелил в того, кто держал Сильвию.
Она освободилась и крикнула:
— Хуан!
Толстяк проворно отпрыгнул в сторону, и пуля, пущенная в него тем, кто стрелял в мальчика, не достигла цели. Метким выстрелом Хуан уложил убийцу мальчика наповал, но тут же почувствовал, как кто-то сзади ударил его по предплечью. Револьвер выпал из рук Хуана, и он выхватил из-за пояса нож. По самую рукоятку лезвие вошло в грудь врага, но, падая, тот успел воткнуть саблю в бок Хуану.
Со всех сторон к месту схватки бежали люди. Силуэт Сильвин растворился в темноте. Хуан как мог быстро пополз в ближайшие кусты. Один из раненных им жандармов приподнялся, указал направление, в котором, как ему показалось, скрылся Хуан. Он ошибся, и это спасло Хуану жизнь. Толстяк лежал в зарослях кустарника и с трудом переводил дыхание. Было больно, перед глазами вертелись круги, к горлу подступала тошнота, а в голове билась только одна мысль: «Ушла ли Сильвия?»
Уже серело на востоке, когда женщина, вся исцарапанная, разбив в кровь ноги, добралась до пещеры дяди Хосе. Там оставались раненые и несколько бойцов, которым во главе с Хуаном предстояло выполнить особое задание Роке Лопеса — перепрятать из одного горного тайника в другой внушительную партию серебра.
