— Развяжите руки! — потребовал тот, кто был человеком Роке.
— Отделение! — скомандовал полковник.
— Отделение! — повторил лейтенант, и солдаты вскинули винтовки, беря на прицел стоявших у степы.
В толпе послышались стоны и крики. Полковник делал вид, что ничего не слышит, хотя сам добивался того, чтобы ужас заставил кого-либо из родственников потерять над собой контроль и заговорить.
— Развяжите руки! — еще настойчивее потребовал человек Роке.
— Отставить!
— Отставить! — вторил лейтенант.
— Развяжите им руки. Может, заговорят, — приказал полковник.
Солдаты опустили винтовки, и двое из них побежали к степе. Когда веревки были сняты с рук арестованных и солдаты стали возвращаться в строй отделения, на стене появился монах. Вслед за ним упало лассо.
— Скорее, мучачос! — крикнул монах и махнул рукой. Как только приговоренные ухватились за лассо, с той стороны с силой потянули, и они в один миг оказались на стене.
— Стреляйте, разини! Что стоите, болваны! — крикнул полковник и, пришпорив коня, поскакал к монастырским воротам.
За ним последовало несколько карателей. Ворота оказались открытыми. Полковник и его офицеры влетели во двор. Там их смиренно встретил настоятель:
— Неисповедимы пути господни! Мы дети его и совершаем деяния, угодные господу богу!
Как и прежде, не обращая никакого внимания на настоятеля, полковник приказал вбегавшим в монастырь солдатам:
— Обыскать! Всех выгнать во двор!
Из келий в патио монастыря покорно выходили послушники. Они столпились вокруг настоятеля:
— Кто из вас был на стене?
Монахи смиренно опустили головы.
— Кто перебросил лассо? — спросил полковник, растягивая слова, и было видно, как в нем закипала ярость. — Будете молчать, всех поставлю к стенке! — угрожал Сантос Мурильо.
Настоятель склонил голову еще ниже. Старец знал, что полковник, каким бы жестоким ни был, не посмеет исполнить свою угрозу, и все-таки ответил:
— Злодеев, применивших силу над нами, уже нет в нашей обители. Они оставили ее через подземный ход.
Монахи еле заметно зашевелились, и полковник тут же приказал:
— Выстроить всех в одну линию!
Сантос Мурильо спешился, выхватил из кобуры револьвер и стал осматривать монаха за монахом.
— Всем вытянуть вперед руки!
Множество рук с аккуратно остриженными ногтями и нежной кожей раскрылось перед полковником. Вдруг огрубелые руки привлекли его внимание.
— Обыскать! — крикнул полковник и навел револьвер на опустившего голову монаха.
Хотя оружия под сутаной у него не обнаружили, полковник осмотрел всех до последнего послушника и, указывая пальцем на самого худого и самого толстого из них, приказал:
— Вывести и всех троих расстрелять!
Оба монаха, толстый и тощий, тут же повалились в ноги полковнику, а тот, у кого были грубые руки, замешкался.
— Ну что? Где твои сообщники? Содрать с него сутану! — гремел полковник и вдруг рукояткой револьвера наотмашь ударил лжемонаха по лицу.
Солдаты схватили разведчика и потащили к выходу.
— Будешь говорить? — спросил полковник за воротами монастыря.
— Нет!
— Тогда я тебя заставлю! Сержант, а ну-ка погоняй этого молодчика. Пусть побегает! Может, образумится и раскроет рот.
Сержант спешился, снял веревку с седла, набросил петлю на путы, которыми уже были стянуты руки партизана, влез на копя и тронул шагом. Вскоре конь перешел на рысь, и парень побежал. Через полчаса у него уже не было сил двигаться дальше. Его, шатающегося из стороны в сторону, подвели к полковнику.
— Ну, так станешь говорить?
— Убей! Для чего мучаешь? — с трудом выговорил парень, болезненно и жадно хватая ртом воздух.
Полковник, видя, что тот задыхается, распорядился:
— А ну-ка, сержант, дай мне конец веревки.
Несчастный упал. Скакавшая лошадь потащила парня по каменистой земле. Когда полковник возвратился к воротам монастыря, разведчик, не приходя в себя, умер.
Полковник поднял часть, отдыхавшую в селении, и направился в соседнюю деревню. Там, в Арройо-Секо, которое примыкало к горному отрогу, Сантос Мурильо приказал собрать всех мужчин и выгнать их в поле с лопатами. Под дулами винтовок он заставил их рыть ямы — узкие глубокие щели почти в рост человека.
— Если не скажете, где скрывается Роке Лопес и кто в Арройо-Секо его люди, закопаю живыми! — пригрозил Сантос Мурильо. — Где Лопес? Кто его люди?
Полное безмолвие, воцарившееся в поле, было ему ответом.
— Загнать их в ямы!
Солдаты силой спихивали охваченных ужасом крестьян, — неизвестно было, насколько серьезно угрожал Кровавый. Бронзовые лица несчастных стали белыми. По приказу полковника солдаты принялись забрасывать ямы землей. Непокорных, кто не выдерживал подобной пытки и выскакивал из ямы, полковник собственноручно расстреливал на месте.
Жестокости его не было конца.
На ровном поле, где всего неделю назад крестьяне Арройо-Секо собирали кукурузу, теперь торчали кудрявые, взлохмаченные головы. Глаза одних были плотно зажмурены, у других широко раскрыты и полны ужаса, у третьих неподвижно устремлены в одну точку.
По команде полковника офицеры и взвод солдат сели на коней.
— Я им покажу! — прозвучал в мертвой тишине голос Сантоса Мурильо.
Птицы и те умолкли в кронах деревьев Казалось, в ту минуту весь мир охватила тишина.
— За мной! Рысью! Вперед!
Кони зафыркали, послышался храп и ржание животных, которые поднимались на дыбы, не желая двигаться с места. По те, кто находился в седлах, подчинили волю животных своей. Широко и неуклюже расставляя ноги, как в каком-то неимоверном танце, лошади понеслись по полю, усеянному головами. Глухой стук их подков о мягкую землю и храп лошадей, протестовавших против этой дикой забавы, смешались с истерическим гиканьем, свистом и улюлюканьем полковника и последовавших за ним офицеров и солдат.
— Вперед! Я им покажу! Вы заодно с Лопесом! Получайте… — слышался громкий голос Сантоса Мурильо.
Солдаты, которые не допускали родственников к несчастным, сначала замерли, но вдруг в каком-то нервном припадке принялись бить прикладами женщин и детей, только бы не смотреть на то, что происходило в поле…
Выстрелы раздались сразу с двух сторон. Из-за холмов на полном аллюре вылетело двадцать всадников. Примерно столько же неслось со стороны поля. Солдаты растерялись. Лишь немногие из них, используя первое попавшееся укрытие, заняли боевые позиции и открыли огонь. Большинство побежало. Жители подмяли под себя охрану и толпой устремились на поле. Полковник со своим взводом стал отходить к деревне Но навстречу ему торопилась третья группа партизан Впереди в неизменном широкополом сомбреро-харано скакал Роке Лопес. Основные силы его отряда окружили расположившуюся в деревне часть и вынудили ее без единого выстрела сложить оружие.
