ме
муарах под об
щим наз
ванием «Одна вой
на. Две судь
бы» со
ветский и не
мецкий ар
тиллеристы опи
сывают жиз
нь, быт, бои и смер
ть. Каж
дый со сво
ей сто
роны фрон
та. В кни
ге по
казана окоп
ная прав
да, под
чёркивали учас
тники пре
зентации. В пер
вой час
ти, на
писанной рус
ским учас
тником бо
евых дей
ствий, лич
ные пе
реживания и вос
поминания мо
лодого лей
тенанта, во
евавшего с пер
вых дней, по
лучившего че
тыре ра
нения и по
терявшего руку. Во вто
рой, под ав
торством нем
ца, опи
саны быт и нра
вы гер
манской ар
мии на Вос
точном фрон
те, за
боты, ил
люзии и ст
рахи не
мецких сол
дат. А пос
кольку Карл Куль в 1944 году по
пал в со
ветский плен, его вос
поминания поз
воляют вз
глянуть и на эту, ма
лоизвестную сто
рону вой
ны. «Ос
новой про
екта пос
лужило же
лание вз
глянуть на та
кое тра
гическое со
бытие, как вой
на, гла
зами та
кого же мо
лодого пар
ня, на
ходившегося с про
тивоположной сто
роны ли
нии фрон
та. Два че
ловека, два раз
ных вз
гляда на одни и те же яв
ления и фак
ты», — про
комментировал идею та
кой ра
боты ав
тор про
екта, сын пол
ковника Ива
нова Мак
сим, сам учас
тник бо
евых дей
ствий в Ан
голе в 1980-х го
дах. Се
годня со
ветский и не
мецкий ве
тераны вой
ны за
являют, что не чув
ствуют себя вра
гами, а в ходе об
щения при под
готовке кни
ги ста
ли даже друзьями. «Само из
дание та
ких ме
муаров яв
ляется при
мером того, что мы — рус
ские и нем
цы — даже в ходе та
кой ст
рашной вой
ны не ста
ли вра
гами», — под
черкнул Ва
лентин Ива
нов, пос
ле по
беды став
ший пре
подавателем ар
тиллерийской ака
демии и ав
тором ряда книг по во
енной ис
тории. Глав
ная же мыс
ль, ко
торую ав
торы про
екта, по соб
ственным сло
вам, хо
тели до
нести до чи
тателей, сос
тоит в том, что «нель
зя до
водить по
литическую си
туацию меж
ду го
сударствами до уров
ня вой
ны, ибо на вся
кой вой
не ка
лечатся судь
бы лю
дей». 32
— Дядя Вася, вам передали, чтобы зашли в администрацию села, — сообщила Танюха перед обедом.
— Кто передал?
— Надька-секретарша.
— А зачем? — удивился Василий, но ещё больше баба Аня.
— Не сказала.
— Да ты в избу проходи, чего на крыльце стоять?
— Да некогда. Вот хлеб несу. Обед скоро. Моего кормить надо.
— Да зайди хоть на минуту.
— Ладно, — согласилась Танюха, проходя на веранду.
— Подробней поясни, что секретарша-то сказала?
— Мимо администрации, значит, иду, уже, можно сказать, прошла, выскочила на крыльцо Надька. Мол, ты недалеко от Федотовых живёшь, передай дяде Васе, чтоб зашёл. И срочно, чтоб зашёл.
— И что за срочность такая? — чувствуя волнение, удивился Василий, глядя вопросительно то на Танюху, то на жену. — Ну не горит же, не сейчас ведь бежать?
Возникла пауза. Слышно только, как равномерно гудит холодильник.
— После обеда и сходишь.
Опять повисла тишина.
— Видя по лицу волнение Василия, Анна сменила тему разговора, обратившись к Танюхе: — Твой-то как?
— С утра до вечера в гараже пропадает. Дался ему этот трактор? Все механизмы изношены. Все сроки отработал.
— Доброе дело делает, — вступил вдруг в разговор Василий, говоря спокойным голосом. — Этот «беларусь» столько времени простоял сломанный, никому не нужный. Ладно, хоть не растащили на сдачу металлолома. А Павел человек мастеровой. Глядишь, и восстановит трактор.
— Отладит. Только успеть бы до холодов. Говорят, нынче зима ранней будет. Деньги бы колхоз дал, так уже бы, может, отремонтировал, — пояснила Танюха. — Правда, Николаевна обещала…
— Туго у нас с деньгами, сама знаешь, — заметил Василий.
— Конечно, знаю, — согласилась Танюха.
— Был бы помоложе, подсобил бы Павлу. Да он и сам справится. Работящий. Повезло тебе, Татьяна.
— Так-то оно, наверное, так, — улыбнулась та, перебирая лямочки матерчатой с двумя булками хлеба сумочки. — Лишь бы заделье мужику было. А Павлик в механизмах всегда здорово соображал.
— А то, — поддержали женщину Василий и Анна, — не соображал бы, так не взялся старую технику восстанавливать.
— Пусть ковыряется. Лишь бы делом был занят. Давеча вот Петруха припёрся с полторашкой разведённого спирта. Я его матерком отправила, откуда пришёл. Павлик в комнате был. Даже не вышел. Он ведь не пьёт.
— А мы знаем, — подметила Анна. — Молодец.
— Когда вернулся с зоны, так за возвращение ни капли, хотя у меня всё чин-чинарём. Стол само собой. Бутылочка в холодильнике. Нет, сказал, чаю крепкого, не чифиря, а просто хорошего крепкого чаю выпью за возвращение, и всё. У меня как раз пачечка грузинского была припасена. Ещё с выборов, когда буфет приезжал. Сели ужинать. Кружкой чая с моей рюмкой и чокнулся. Да, всё-таки как хорошо, дядя Вася, тётя Анна, когда мужик не пьёт. Какое же это счастье! Ой, раскудахталась я! Так можно полдня хлеб из магазина нести. Половина двенадцатого. Скоро Павлик на обед придёт из гаража и ребятишки прибегут со школы. С утра борща наварила. Побегу мужиков кормить.
— Ну, корми.
— Лида-то с Юлькой ничего?
— Да помаленьку.
— Давно что-то не приезжали?
— Тоже дела.
— Да. То дела, то проблемы. У кого их и нет? Ладно, просьбу передала, побегу я.
— Ну, беги.
За калиткой Танюха задержалась, пытаясь закрыть, просунув снаружи, с улицы, руку. Крикнула вышедшей вслед на крыльцо бабе Анне:
— Крючок у вас больно тугой. Не могу за скобу зацепить.
— Я сама закрою!
— Ага!
Баба Анна подошла к калитке, накинула крючок. Навстречу вышел Василий.
— Зачем же я понадобился в администрации?
— Пойдём обедать. Мне самой не терпится узнать.
После обеда собрался Василий в администрацию. Тяжёлая, обитая коричневым дерматином, дверь со скрипом отворилась. В администрации оказалась одна секретарша Надя.
— А где глава? — поздоровавшись, спросил Василий.
— С утра уехала в районную администрацию.
— Звали?
— Ага, звали, дядь Вася, — пододвигая стул, ответила Надя, пышногрудая, с конопушками на лице, девица с тугой рыжей косой. — Значит, так… Звонили с райвоенкомата. Сказали, что вам будут вручать награду.
— Награду? Какую награду? — изумился Василий.
— Боевую… За войну.
— Постой-постой. Как за войну?
— Не знаю. Сказали вам передать, чтобы вы знали. Они там решат, как вам её вручить. Или вас туда вызовут, или с военкомата сами сюда приедут…
Василий растерянно расстегнул на вороте рубахи две верхние пуговки. Он смотрел на Надю, та смотрела на него.
— Радуйтесь, дядь Вася, — белозубо улыбалась она. На веснушчатых щеках проявились ямки. — Как пишут в газетах, награда нашла своего героя! Поздравляю!!!
— В газетах? И как часто пишут?
— Не знаю, но где-то такое читала. Значит, не вы первый.
— И не последний? — пробормотал отстранённо Василий.
— Что?
— Обожди. Дай сказать, — Василий перевёл дух. — Ты смотри, даже слов не находится.
Надя прошла к бачку в углу кабинета, зачерпнула синей фаянсовой кружкой воды.
— Нате, дядь Вася. Разволновались-то как. Вот тёть Аня обрадуется!
— А не сказали? Не сказали из военкомата, какая награда-то? Может, ошибка. Не должно мне быть никакой награды. Какие были, так все при мне. На парадном для праздников пиджаке.
— Да, сказали же! Конечно, сказали! Я, балда, совсем забыла! Орден вам пришёл! Во как!
— Орден?
— Да, орден!!! Они как решат, где и когда вам будут вручать, так и опять
