конца комнаты, тишину нарушал только звук включающегося душа и Рагси, поправляющей одеяло, под которым она свернулась калачиком.
Мы не оставались наедине с той ночи, когда поцеловались, и, если судить по выражению его лица, он тоже думал об этом.
Я резко выдохнула, прикусила внутреннюю сторону щеки и отвернулась от него в сторону гостиной. Там не было беспорядка, так как мы все это время оставались за столом, но я все равно ходила по комнате, взбивая подушки и расставляя обувь у двери. Я не знала, что сказать или как отнестись к напряжению, повисшему в воздухе, к врожденному желанию схватить его за уши и впиться зубами в его лицо.
Заметив, что не заперла дверь после ухода родителей, я подошла и повернула засов, приказывая себе сказать что-нибудь — что угодно — чтобы нарушить тяжелое молчание.
Почувствовав давление на свою шею, я резко обернулась, едва сдерживая проклятие. Гаррет стоял менее чем в футе от меня, глядя на меня сверху вниз тем же горячим взглядом. Все слова, которые я могла бы сказать, застряли у меня в горле, когда он уперся руками в дверь по обе стороны от моей головы.
— Я чувствую, что нам нужно прояснить несколько моментов, чтобы мы были на одной волне.
Я была фактически заперта со всех сторон, холод двери сталкивался с теплом его тела. Я изо всех сил пыталась найти кислород, убежденная, что все это ушло из комнаты. Склонив голову к изгибу моей шеи, он подул на мою кожу, оставляя за собой дорожку из мурашек.
— Итак, я не должен трахать тебя своими глазами.
Я покачала головой, моя щека соприкоснулась с его щекой сбоку, в то время как некоторые заброшенные части моего тела ожили развевающимися знаменами и гребаными гудками. Когда он был так близко ко мне, его запах наполнял мой нос, я не могла вспомнить, зачем вообще это сказала. Он мог трахать меня взглядом до тех пор, пока я не превращусь в месиво на полу, мне было все равно.
— Но ты хочешь, чтобы я был рядом?
Моя голова кивнула в ответ. Я хотела, чтобы он был рядом каждый чертов день.
— Используй свои слова, Мэдди.
— Да, — прохрипела я, — я хочу, чтобы ты был рядом.
— Почему?
— Ты мой друг.
— Друг, — он издал низкий горловой звук. — И как другу, мне можно прикасаться к тебе? — его руки скользнули вниз по двери, медленно приближаясь все ближе и ближе к моему телу. Я снова кивнула, мои веки затрепетали и закрылись.
— Как насчет того, чтобы поцеловать тебя? — все, что потребовалось бы, — это малейшее движение, и наши губы соприкоснулись бы. Я чувствовала, как его дыхание смешивается с моим собственным, и это опьяняло.
Я втянула губу в рот, прикусывая ее. Была причина не целоваться, не прикасаться друг к другу. Но, черт возьми, я не могла вспомнить, что это было.
— Слова, Мэдди.
Я услышала улыбку в его голосе, и меня прорвало, как плотину. Я подалась вперед, прижимаясь к нему всем телом и запуская пальцы в его волосы. Схватив две пригоршни, я притянула его рот к своему в порочном поцелуе.
В ту секунду, когда наши губы соприкоснулись, его руки уже сжимали мои бедра, как будто они были в состоянии повышенной готовности, просто ожидая зеленого света.
Он крепко сжал меня, как будто боялся, что я исчезну, но в этом не было необходимости. Я никуда не собиралась уходить. Отказаться дышать было бы легче, чем отказать этому мужчине. Его тело взывало к каждой частичке моего собственного естественным, первобытным образом, и я не могла с этим бороться.
Я провела кончиком языка по его губам, и он открылся мне, кружась и лаская в равной мере. Этого было недостаточно. Мое тело кричало, а разум молчал впервые на моей памяти. Я прижалась сильнее, запечатлевая его в своей душе, и втянула его нижнюю губу в свой рот.
Он застонал, поднимая мою ногу и обхватывая ее вокруг своей талии, когда прижал меня спиной к двери и уткнулся в меня. Звуки, о которых я даже не подозревала, что умею издавать, срывались с губ хриплыми вздохами.
Я отпустила его волосы и провела руками вниз по его телу, позволяя себе почувствовать каждый мускул, в то время как он продолжал тереться о мой центр.
Проведя языком по моему рту в последний раз, он отстранился, проводя зубами по моей челюсти и вниз по шее, посасывая и облизывая на ходу.
Впервые в своей жизни я почувствовала, что могу дойти до края, почувствовала, что могу разлететься на миллион осколков от прикосновения, которое мне не принадлежало. И правда была в том, что он едва прикасался ко мне, но я чувствовала, как напрягаюсь, сворачиваюсь, как пружина.
Он трахал меня насухо посреди моей гостиной с включенным светом, прислонившись к холодной двери, и я все еще могла представить, как выкрикиваю его имя.
Я схватила его за плечи, полностью намереваясь поднять другую ногу, чтобы оседлать его в стиле коалы. Мне нужно было, чтобы он отвел меня в мою комнату, и мне это было нужно сейчас. К черту последствия. Но в ту секунду, когда мои пальцы обхватили трапециевидные мышцы его сексуальной попки, дверь в ванную открылась.
Вместо того чтобы оставаться на месте, или оттолкнуть Гаррета назад, или сделать буквально что-нибудь еще, мой мозг выбрал вариант Z.
Пискнув, как мышь в мышеловке, я упала прямо к ногам Гаррета как раз в тот момент, когда Джейми вышел в коридор. Моя задница ударилась о землю, удар отдался эхом от копчика до самого позвоночника. Я вздрогнула, подняв голову только для того, чтобы взглянуть на бедра Гаррета и огромную выпуклость, напрягшуюся там.
— Мама? Что ты делаешь?
— Господи.
— Ты изображаешь Иисуса?
Глубокий, сердечный смех Гаррета ударил мне в уши, и я запрокинула голову, чтобы увидеть, как он зажимает рот рукой, безуспешно пытаясь сдержать его. Это зрелище поразило меня прямо в живот, и я присоединилась к нему, хохоча во все горло, растянувшись у его ног.
— Я не понимаю.
Я потерла глаза подушечками большого и указательного пальцев, прежде чем посмотреть на своего узкоглазого ребенка. — Ничего, приятель.
Он приподнял бровь, тряхнул мокрой головой и направился к нам. — Тогда почему вы на полу?”
Глава 23
Выйти за парадную дверь в то утро было одним из самых трудных поступков, которые я совершала за последнее время. Не
