потому, что я не доверяла Гаррету с Джейми. Я доверяла. Вероятно, больше, чем следовало бы, учитывая, что я знала его всего несколько месяцев.
Что было трудно, так это признать, что я нуждалась в помощи от кого-то, кого я не считала семьей, и действительно принять эту помощь. Лейла была единственной, кому я когда-либо позволяла таким образом преодолеть свои барьеры, но я знала ее всю свою жизнь.
Принимать помощь от кого-то, особенно от мужчины, который явно был заинтересован в том, чтобы залезть ко мне в трусы, было чертовски тяжело. Очевидно, я считала его больше, чем просто другом, и внутренне я понимала, что, поскольку я не только лелеяла идею о том, что у него есть Джейми, но и допускала это, я доверяла ему больше, чем хотел показать мой разум.
Но как бы я ни старалась, как бы усердно он ни трудился, чтобы доказать, что его мотивы были хорошими, я изо всех сил старалась не подвергать их сомнению. Действительно ли он хотел помочь и наслаждаться компанией Джейми, или он пытался умаслить меня, чтобы залезть ко мне в штаны, разбить мое сердце и никогда больше со мной не разговаривать?
Ладно, это было драматично, но все же. Я стиснула руками руль и несколько раз ударилась о него головой, чтобы высвободить несколько клеток мозга из того места, где они прятались. Мне нужно было взять себя в руки.
Я несколько раз пыталась написать Гаррету во время своей смены, чтобы проверить, как они, но после первых двух раз он фактически послал меня на хуй.
Я: как дела??
Папочка: то же самое, что и в предыдущие 2 раза, когда ты спрашивала.
Я: что вы, ребята, задумали?
Папочка: разве ты не должна работать?
Я: так и есть.
Папочка: тогда сосредоточься на своей работе и дай мне сосредоточиться на моей.
Папочка: если Джейми снова побьет меня из-за того, что я отвлекся, проверяя свой телефон, я тебя отшлепаю.
Возможно, в этот момент у меня перехватило дыхание. На самом деле, я была уверена в этом. Это было единственным объяснением того, почему мой следующий ответ только еще больше подстегнул его к разговору, а не положил ему конец.
Я: …
Я: я убегу.
Папочка: давай, детка, я буду наслаждаться видом.
Папочка: а потом я отшлепаю тебя дважды.
Мне повезло, что у меня не треснул экран, когда я уронила свой телефон.
Несколько часов спустя мне все еще казалось, что мое сердце бьется неправильно. Я открыла нашу переписку, когда ушла с работы, чтобы сообщить ему, что я уже в пути на случай, если Лейла все еще не приехала, но я снова увидела это сообщение и мгновенно закрыла его. Нет. Я официально избавилась от своих плохих сучьих штанов и заменила их на трусливые.
И вот теперь я была здесь, припарковалась на подъездной дорожке и билась головой о руль вместо того, чтобы войти в свой дом. Лейла была дома, ее «Миата» припаркована прямо на улице, у всех на виду, но я понятия не имела, уехал ли уже Гаррет.
Я подумала о том, чтобы написать Лейле и спросить, но она была коварной девчонкой, и если бы он был там, она бы на сто процентов сказала ему, что я прячусь снаружи.
Я взглянула на часы. У меня оставалось совсем немного времени до того, как мне придется возвращаться на свою ночную смену. Мне нужно было зайти внутрь и провести несколько минут с Джейми, прежде чем я снова переоденусь и уйду.
Возможно, я открывала дверь медленнее, чем капает патока, а может, и нет. К тому времени, как я действительно переступила порог, Лейла, Джейми и обе собаки уставились на меня, свернувшись калачиком на диване. Но, слава богу, высокого пещерного человека поблизости не было видно.
Я уронила сумочку на пол, сбросила туфли на каблуках и подтащила к ним свой зад только для того, чтобы рухнуть на пол. Как так получилось, что мой вечер только начинался, а я уже была эмоционально и ментально опустошена? Именно в такие вечера, как этот, я была благодарна, что мне не нужно было пытаться сосредоточиться на какой-либо школьной работе.
— Тебе было весело сегодня, приятель? — с моего места на полу кофейный столик закрывал мне обзор на него, поэтому я просто задала свой вопрос в его общем направлении.
— Это было потрясающе, у него так много классных игр, мама. Если мы когда-нибудь выиграем в лотерею, я хочу PlayStation. О, и он приготовил мне на обед сэндвич с арахисовым маслом и желе с хрустящим арахисовым маслом! И он научил меня, как менять воздушный фильтр в доме, потому что сказал, что наш домовладелец — человек, недостойный кислорода, заполняющего его легкие.
Я моргнула, запрокинула голову, чтобы посмотреть на потолок, и рассмеялась. — Конечно, он это сделал.
Этот мужчина разделял любовь к хрустящему арахисовому маслу, одной из немногих вещей, которые нравились Джейми и которые я отказалась покупать. Игра была окончена. У меня не было ни единого шанса устоять перед мощью поклонников хрустящего арахисового масла.
Лейла навалилась всем весом на кофейный столик, склонив надо мной голову. Ее волосы каскадом ниспадали вниз и щекотали мне лицо, пока она говорила. — Хочу ли я вообще знать, что заставило тебя там хихикать?
Я застонала, массируя пальцами виски. Между Гарретом и Джейми я была почти уверена, что мужчины сведут меня с ума.
— Ты действительно не хочешь знать.
Позади нее раздался голос Джейми. — Держу пари, это потому, что я говорил о Гаррете.
— О-о-о, — пропела она, приподняв бровь, глядя на меня, — Это так?
— Ага, — сказал он. — Я почти уверен, что застал их целующимися на днях.
Я резко приняла сидячее положение, прищурившись на маленького дьяволенка, который удобно прятался за Сэди.
Выражение лица Лейлы было таким легкомысленным, что все, что ей было нужно — это пакетик попкорна для завершения картины. — Целуешься у всех на виду, Мэдс? Так-так.
Джейми притворился, что его рвет, прижав палец к открытому рту. — Это было отвратительно. Он поцеловал ее так сильно, что она упала на землю.
Блеск в глазах Лейлы заставил меня оторваться от земли и убраться в свою комнату.
Кто-то наблюдал за мной. Я могла это чувствовать. Я всегда могла это сделать, словно шестое чувство прикрывало мне спину. Волосы у меня на шее вставали дыбом, и холодный пот стекал по спине, вступая в противоречие с потом, скапливающимся вдоль линии
