Вильям Виллис не задавался никакими научными целями. Но, как и Бомбар, он доказал, что одиночный мореплаватель может вырваться из роковых объятий океана. Снаряжая «Семь сестричек», Виллис сказал: «Пусть мое путешествие будет испытанием духа и поможет тем, кто терпит кораблекрушение в открытом море».
Различны цели. Различны маршруты. Различны суда. Но есть нечто общее у всех «морских робинзонов»: страстная и неутолимая любовь к морю, к тому, что уже давно стало самой поэзией – к парусам и неоглядным далям.
«…Полного счастья я не могу испытывать на суше, я непрестанно думаю о крепком запахе дегтя, о резком морском ветре»,– признается Ален Жербо.
«Прощай, земля, прощай надолго! Как некогда матросы дальних плаваний, я кричу: «Кливер поднят – за все уплачено!» В эпоху парусного флота поднятый кливер означал, что все счеты с берегом покончены… На небе ни тучки. Лишь на горизонте маячит лиловатая черточка. Волнующее величие и чистота зрелища потрясают мою душу. Я счастлив!» – восклицает Жак Ле Тумелен[9].
Ну, а Джон Колдуэлл, автор «Отчаянного путешествия»? Что манило его? Что заставило выйти в океан? Какая звезда светила «Язычнику»?
Колдуэлл не был моряком по призванию, как Слокам или Блекбери. Он вовсе не помышлял продолжать дело «воинов свинцовых морей», как Виллис. Он не тосковал по крепкому ветру, как Жербо. И уж, конечно, не хотел обрекать себя на голодовку и муки жажды, как Бомбар. Он смутно представлял себе, что значит идти под парусами, плохо разбирался в навигации.
Сквозь шторм и грозы, сквозь смерчи и тайфуны Джона Колдуэлла вела любовь. Любовь к жене, Мэри Колдуэлл, которую он, как всякий влюбленный, считал самой лучшей женщиной на свете. Океан разъединял их, любовь соединяла. В этом есть что-то от рыцарских времен, от старинных сказаний и песен.
Обстоятельства сложились так, пишет автор «Отчаянного путешествия» в начале своей книги, что ему ничего иного не оставалось, как пуститься через океан в ореховой скорлупке; а для Нептуна «Язычник» был, разумеется, ничуть не весомее скорлупки.
Перед нами книга захватывающе интересная, несмотря на то, что ее автор – человек неискушенный в литературе. Это его первая книга, но на ней как бы лежат отсветы океанских гроз и солнечных восходов, от нее как бы исходит соленый, радостный, бодрящий запах моря…
И автор этой книги предстает перед нами не романтическим героем. Нет, он босиком шлепает по палубе своего «Язычника». Зачастую он испытывает робость и растерянность, порой близок к отчаянию. Но, когда грохочет буря, он стискивает зубы, собирая все свое мужество и волю. Он сражается с океаном как равный с равным. Он не сдается, не уступает.
Чувство юмора никогда не изменяло Колдуэллу, оно помогало ему преодолевать трудности. Юмор делает его книгу теплее, сердечнее. Трогает его искренняя забота о «бесплатных пассажирах» яхты: двух смешных котятах и крысе Безбилетнице, бог весть как очутившейся на борту. Читаешь об этом с легкой улыбкой и думаешь, что у человека мужественного всегда доброе сердце.
Джон Колдуэлл сам изведал много морских злоключений: страшный ураган и нестерпимый голод, единоборство с могучим скатом и битву с акулой, падение за борт яхты и, наконец, крушение близ берегов тропического островка… Вот откуда в его книге подкупающая точность деталей, живость штриха, правдивость и ясность повествования. К наиболее впечатляющим эпизодам «Отчаянного путешествия» следует, пожалуй, отнести главу «Ураган». Скупо и вместе с тем тщательно, со сдержанной силой, рисует автор неистовый океан.
«Язычнику» не суждено было пересечь Тихий океан. Яхта разбилась у архипелага Фиджи. Колдуэлла подобрали островитяне, и он очутился на уединенном клочке суши, которого по счастливой случайности лишь в малой степени коснулось влияние белых пришельцев.
С душевной признательностью, тепло и сердечно отзывается Джон Колдуэлл об островитянах, о тех самых темнокожих людях, которых кое-кто из его соотечественников относит к «низшей расе».
«Вскоре я узнал,– рассказывает Колдуэлл,– что человека, вынесшего меня ночью со скал, зовут Итчика. Он взял меня в свою хижину и поручил заботам доброй и умной жены… Ее звали Уна. Это была необычайно внимательная и заботливая женщина с доброй и чуткой душой. Она почти не улыбалась и редко высказывала свои чувства, но даже в мелочах проявлялось ее благородное сердце. Уна самоотверженно ухаживала за мной и облегчала мои страдания»,
Не только Итчика с Уной оказались радушными и чуткими людьми. Колдуэлл подчеркивает благородство всех жителей Тувуты. И американцу остается лишь радоваться тому, что «прелести» цивилизации (читай: капиталистической цивилизации!) не проникли в этот отдаленный уголок…
Примечательна, между прочим, одна беседа Колдуэлла с вождем островитян. Покуривая папиросу из сушеных листьев и кожуры банана, вождь Тупа простодушно мечтал о поездке в Америку. Он был уверен, что там его примут так же хорошо, как Колдуэлла на острове Тувута. «Слушая моего нового друга,– с грустью замечает Джон Колдуэлл,– я от всей души желал, чтобы мечты этого честного и благородного человека никогда не осуществились». Почему же? Да потому, что Колдуэлл отлично знает нравы американских расистов…
На острове Тувута в сущности и закончилось морское путешествие хозяина, капитана, штурмана и матроса отважного «Язычника». Еще в первые дни пребывания на борту этой яхты Колдуэлл спрашивал самого себя, решился бы он повторить свое путешествие, если бы предвидел, какие неожиданности подстерегают его в пути. И отвечал: да, решился бы! Он мог бы повторить эти слова и после того, как добрался до Австралии и обнял Мэри. Но он повторил не слова. Он повторил самое путешествие. Спустя несколько лет Джон Колдуэлл отправился в океан вместе с Мэри и детьми. И снова гремели грозы, снова ярились штормы, и снова он посетил своих спасителей, радушных жителей маленького островка. Но об этом Колдуэлл рассказал в другой книге…
Старое и вечно юное море, никогда не будет недостатка в преданных тебе сердцах!
Д. Юрьев
СЛОВАРЬ МОРСКИХ ТЕРМИНОВ ВСТРЕЧАЮЩИХСЯ В КНИГЕ
Алидада – деталь секстана (см).
Ахтерштевень – кормовая часть судового остова, вертикально или с небольшим наклоном скрепленная с килем и несущая всю тяжесть конструкции кормы.
Бак – носовая часть палубы.
Бакштаг – см. курс относительно ветра.
Бейдевинд – см. курс относительно ветра.
Бермудское вооружение – парусное вооружение, при котором главными являются бермудские, т. е. треугольные паруса, передняя шкаторина которых скрепляется с мачтой особыми ползунками, а нижняя шнуруется к гику.
