Диас все устроил. Он оставил тело Павин там же, чтобы его нашли, его одежду и документы аккуратно свернул и положил на землю возле тела, сверху прижал большим камнем, чтобы все оставалось на месте.
Были еще пара пистолетов, о которых стоило позаботиться — он не уничтожил их, как обычно делали Милла и Брайан, вместо этого они забрали их для дальнейшего использования. Его собственная машина была неподалеку: он прилетел в Чиуауа, затем уладил пару дел, о которых не распространялся, и отправился на машине в Хуарес. Это был не один из пикапов, которые Милла видела раньше, казалось, у него неиссякаемые ресурсы. Он организовал, чтоб их подобрали при пересечении границы, как и раньше, позвонил Бенито и сказал где забрать машину, на которой приехали Милла и Рип, и затем перевез их через границу.
Рип и Милла молчали всю дорогу, шокированные произошедшими этой ночью событиями. И только когда Рип открывал свою машину, он поднял полные страданий глаза:
— Я не могу идти домой, — сказал он. — Не смогу опять на нее смотреть. Что теперь будет? Ее арестуют?
— У меня нет доказательств, — ответил Диас. — Если бы мы были в Мексике… — он остановился и пожал плечами. Если бы они были в Мексике, Тру и Сюзанна уже были бы в тюрьме, и не пришлось бы выдвигать обвинения семьдесят два часа… или так долго, как могло понадобиться. Но это Штаты, и на то, что мертвая мексиканская мразь им якобы рассказала, в полицейском участке не обратят внимания. — Но теперь мы знаем, где искать, и здесь есть люди, разбирающиеся в таких делах лучше меня: я передам им информацию.
Рип выглядел удивленным:
— Что ты имеешь в виду? Ты что-то вроде… то есть, хотел спросить, ты работаешь официально?
Диас не ответил на вопрос.
— Оставайся в отеле. Не общайся с женой, ты сейчас слишком возбужден. Не заставляй ее пуститься в бега. Если она сбежит, мне придется последовать за ней.
Рип видел, что случается с теми, кого преследует Диас, и вздрогнул.
После Диас не обращал на него внимания, усадив Миллу на пассажирское сидение внедорожника и молча уехав. Рип некоторое время провожал их взглядом, различные варианты развития событий мелькали у него в голове, но ни одного приятного. Он думал о Сюзанне. Затем уронил голову на руль и зарыдал.
В голове Миллы смешалось столько различных эмоций, что она не могла определить ни одну из них. Было все: облегчение и сожаление, ликование и печаль, досада и жестокое ощущение удовлетворения. Она откинула голову и наблюдала, как в головокружительной последовательности появлялись и исчезали ночные фонари. Часы на панели приборов показывали только одиннадцать вечера, хотя она была абсолютно уверена, что уже почти рассвет.
Сегодня ночью увидела собственными глазами то, что всегда подозревала в поведении Диаса — с самого первого момента, когда он сбил ее с ног и угрожал свернуть шею. Разрушение, на которое он был способен, поистине пугающе, но она не боялась. Он использовал эти черты своего характера, превращал их в оружие против врагов, отбросов общества, которые не соблюдали законы и причиняли ущерб другим. Он побеждал, будучи еще более жестоким, более безжалостным. Что он не делал, так это — не использовал эту силу против людей, которых считал невиновными. Никогда. Милла чувствовала себя в безопасности рядом с ним, словно находилась посреди полицейского отдела.
— Спасибо тебе, — сказала она.
— За что?
— За помощь.
Она не знала, смогла ли бы завершить это дело без него. Когда Павин начал извергать свой яд, Диас просто обнял Миллу, и они нажали на курок вместе, его рука поддержала ее руку, его палец добавил силы ее пальцу. Ей было стыдно, что она сама не смогла это сделать, но чувствовала облегчение, что ей не пришлось совершать это самостоятельно.
— Ты сама это сделала, — сказал он с полной уверенностью. — Я просто не хотел, чтобы ты услышала дальше то, что тот ублюдок собирался сказать.
— Думаешь, он врал? — Милла закрыла глаза, потому что те грязные слова заставили ее сердце сжаться от леденящего ужаса.
— Он не в курсе, что случается ни с одним из младенцев, просто хотел ранить тебя словами.
И преуспел в этом, даже слишком.
Они добрались к дому Миллы, одно нажатие кнопки открыло дверь гаража; Диас загнал «Тойоту» в гараж еще до того, как дверь полностью поднялась, и опустил ее снова, едва Милла успела отстегнуть ремень безопасности и открыть дверь. Вытащив ключи и отомкнув дверь из гаража в кухню, она вошла и включила свет.
Диас рывком прижал ее к холодильнику, крепко обхватив за талию руками. Испуганная, Милла выронила сумочку и ключи на пол, и посмотрела на его застывшее лицо и суженные от гнева глаза.
— Никогда больше так со мной не поступай, — сквозь зубы прорычал он.
Ей не нужно было спрашивать, что он имел в виду. Тот момент, когда пистолет Павина был нацелен ей в висок, тянулся долго и мучительно.
— Я осталась в… — начала она, но ее слова прервал поцелуй: дикий, голодный и настойчивый. Диас приподнял ее, крепко прижался и потерся набухшим членом о ее промежность. Милла мгновенно уступила этому грубому мужскому вторжению, обхватив его руками и всецело отдавшись страсти. Он опустил руку к поясу ее джинсов, щелкнув застежкой расстегнул молнию, засунул руку в трусики и вонзил палец в ее влагалище, одновременно дразня клитор ладонью. Милла задрожала от внезапно нахлынувшего желания, источая влагу на его пальцы, глубже насаживаясь на них всем телом.
Диас овладел ею прямо там, стянув с нее джинсы и сбросив свои, а затем уложив Миллу на кухонный стол. Милла ухватилась за край стола, чтобы выдержать его настойчивые толчки, двигаясь ему навстречу, чтобы полностью почувствовать его внутри. Он успевал ласкать ее всюду, его искусные пальцы стремительно довели ее до оргазма. Затем просто сжал ее бедра и быстро задвигался внутри, пока сам не достигнул пика, упав на нее после того, как в последний раз вошел и кончил. Он вздрагивал в экстазе, горячее дыхание обжигало ей шею.
— Боже, — невнятно пробормотал Диас, — когда я увидел его с пистолетом у твоего лица…
— Я тоже держала его на мушке.
— Неужели это сделало бы тебя менее мертвой, если бы он нажал на курок? — Диас укусил ее за плечо, затем приподнялся и развернул к себе. Он погрузил пальцы в волосы Миллы, и, удерживая ее голову, целовал с таким голодом и жадностью, как будто они только что не занимались любовью. Она сжала его запястья и позволила стальным объятиям обхватить ее, ощущая эту силу и поддержку. Столько всего еще надо было сделать…завтра. Но остаток ночи она проведет со своим любовником.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
