Следующее мартовское утро опять выдалось ясным, и я решил накупить побольше разнообразных продуктов. Я пересек квартал Раваль с юга на север и вышел прямо на улицу Рамблас, по пути огибая живые скульптуры, раздатчиков памфлетов и британских туристов в шортах и сандалиях, потом свернул направо к огромному подъезду, прячущемуся где-то на задворках улицы; он уже одним своим видом вдохновляет и заставляет предвкушать ту роскошь, которая ждет вас внутри.
Те, кто впервые приехали в Барселону, часто удивляются, обнаружив, что, кроме зданий, построенных по проекту Гауди, и музея Пикассо в городе есть еще и продовольственный рынок, который практически является произведением искусства. Есть два величайших испанских рынка: барселонская Бокерия (официальное название — «Рынок Святого Хосепа») и Центральный рынок Валенсии, причем лично я бы затруднился сказать, который из них лучше. Валенсия получила бы много очков за свое прекрасное здание и за творческий, истинно валенсианский подход к организации дела. Барселона более изысканна, это более дорогой город, она рискует, балансируя на грани превращения в громадное заведение супереды, но выигрывает по всем параметрам благодаря действительно хорошему вкусу и страсти к еде.
До 1835 года Бокерия была прибежищем монахов-кармелитов, потом монастырь сгорел, и на его месте выстроили прекрасный новый рынок. В 1914 году над рынком возвели крышу и сделали на фасаде окно с витражом в стиле модерн, и это окно, как и на Центральном рынке Валенсии, придает зданию какое-то духовное величие.
В век гипермаркетов и полуфабрикатов есть что-то положительно героическое в существовании продовольственного рынка, на котором все продукты — максимально возможного хорошего качества, и почти все они выращены в этой же местности, и рынок этот всегда полон покупателей, причем не только туристов, хотя и они тоже приходят, разглядывают прилавки в изумлении и благоговении. Есть и еще один повод порадоваться за этот рынок, огромный и всегда оживленный (его площадь составляет 6000 квадратных метров, он самый большой в Испании): хорошо, что он все еще жив и бурлит в самом центре города, что его не перенесли куда-нибудь в пригород ради того, чтобы отдать эту территорию под шикарные магазины и жилые кварталы.
Я нырнул в это торжище и начал с даров моря в павильоне номер 743, оттуда я унес полкило паламосских креветок. Свернув за угол, я оказался в павильоне деликатесов под номером 737, где купил большой кусок филе соленой трески, перламутрово-белый и фактически без единой кости. Продавец завернул его в вощеную бумагу и вложил в пакет еще банку анчоусов — подарок фирмы. Оттуда я пошел назад, к овощам, по пути проскочив через рыбную секцию, где товар был для демонстрации разложен на высоких мраморных прилавках, за которыми стояли жены рыбаков, как актрисы мюзик-холла, готовые приступить к исполнению своего номера.
В солнечном свете, лившемся через стеклянную крышу, ярко выделялись краски экзотических фруктов, разложенных на прилавке у Марисы возле парадного входа. Мариса привозит такой товар, которого раньше никогда не видывали в Испании: дуриан, звездноплодник частуховидный, джекфрут, цитрусовый плод кумкват. Гогочущая толпа явно приезжих испанцев стояла перед ее прилавком, шумно обмениваясь мнениями и тыча пальцами в товар; их поразил такой калейдоскоп собранных в одном месте новинок. В нескольких шагах отсюда, на небольшом ненумерованном прилавке, продавались улитки разных размеров — «настоящие улитки Лериды», слизистыми гроздьями вывешенные в грубых мешках. Я давно мечтал купить у Сальвадора Капдевила, самого большого в Бокерии знатока мяса дичи, целого зайца, чтобы приготовить к обеду зайца по-королевски. Интересно заглянуть и к Льоренсе Петрасу, который в Барселоне считается королем грибов; его прилавок стоит в самом конце рынка, у выхода на Пласа-де-ла-Гардунья. Петрас — один из ведущих в Испании авторитетов в области грибов всякого рода. Он помнит, что еще двадцать лет назад существовал только один вид, который стали бы есть каталонцы, Lacterius deliciosus (млечник с темно-оранжевой шапочкой). В наши дни ситуация изменилась: сегодня на прилавке у Петраса лежат лисички, зонтичные, гриб святого Георгия, не говоря уж о многочисленных местных деликатесах. Они продаются в сушеном виде, сморщенные и серо-коричневые, названия у них тоже неаппетитные «кошачьи уши», «крысиные ноги» и «волчьи газы». Я заметил поднос с сушеными, сказочно ароматными моиксернонс (мелкими грибами), которые некоторые каталонские повара добавляют в жаркое из говядины. Одну горсть их я поднес к носу, вдохнул запах земли и дикого леса, купил сто граммов и потом положил грибы в коробку, которую дома поставил в кухне. Они и сейчас там: ждут, когда придет время их кулинарной славы, которое может никогда не наступить.
Уже близился полдень, и вся эта прогулка и с кулинарным уклоном возбудила у меня сильный аппетит. К счастью, на рынке Бокерия никогда не было недостатка в барах. Эти бары — жизненно важный элемент политики местной администрации: в них подают обильные завтраки из свиных ножек и жаркое для работников рынка по утрам, когда большинство жителей Испании только начинает подумывать о чашке кофе и круассане. Все эти бары вполне годятся для перекуса, но только один хорош по-настоящему: бар «Пинотсо», он находится сразу возле входа с улицы Рамблас и как раз на том месте, где поток прохожих сменяется серьезными любителями поесть, выходящими из недр рынка.
Бар «Пинотсо» — давно уже собственность семьи Бейен Асин. Здесь заправляет Хуанито — типичный представитель Бокерии, в своем фирменном галстуке-бабочке и с вечной улыбкой на лице. Пока Хуанито через прилавок болтает с посетителями, готовя кофе или наливая напитки, младшее поколение изобретает что-нибудь необыкновенное в заднем помещении, в крошечной кухне-камбузе. По дымящимся запеканкам, которые сегодня подавали, нетрудно догадаться, какие именно прилавки они обошли с утра. Никогда еще выражение «блюдо прямо с рынка» не звучало настолько буквально.
Я отодвинул алюминиевый табурет у бара, бросив на пол сумки с утренней добычей, наслаждаясь мигом возвращения в одно из самых своих любимых мест на свете. Вот все тот же Хуанито, такой же, как всегда, в неизменном жилете и красной бабочке, добродушно улыбается; вот он перегнулся через прилавок, чтобы сказать мне, что сегодня очень хорош турецкий горох и что еще есть лангустины, жаренные на решетке, горошек нового урожая с кровяной колбасой и ветчиной, телячьи котлеты в панировке… Я заказал тарелку турецкого гороха — он был наваристый, маслянистый и совершенно мягкий — и хрустящий хлеб, натертый помидором и спрыснутый оливковым маслом (эта закуска — самый большой вклад каталонцев в счастье человечества). Потом, испугавшись, не мало ли мне будет, заказал еще кусок омлета с дикой спаржей.
