— Будешь? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Давай.
Наполнив соком ещё один стакан и передав его мне, он снова занял своё место. Сделав несколько больших глотков, Телар продолжил рассказ:
— Так мы шли по дороге и шли до тех пор, пока щенок вдруг не заволновался. Принюхиваясь, он начал метаться из стороны в сторону, пока наконец не определился и не повернул решительно в джунгли. Мы замерли как вкопанные, недоумевая, зачем тебе понадобилось сворачивать с дороги в непролазную чащу.
— Цветочков для гербария насобирать решила, — хохотнула я.
— Начинало темнеть. Мы не знали, как поступить. Продвигаться по джунглям в темноте — полный маразм, но и бросить тебя одну в джунглях мы также не могли. Вдруг щенок замер, словно прислушиваясь к чему–то. В конце концов он повернул морду в сторону гор, постоял так пару минут и, радостно взвизгнув, понёсся обратно на дорогу. Мы поняли, он тебя либо услышал, либо учуял, и бросились вслед за ним.
Так мы добежали до знакомой тропинки в гору — уже стемнело — и пошли вверх. Ну а дальше ты сама знаешь. Щенок тебя услышал. Видела бы ты, как он рванул с тропинки в сторону по камням. Мы боялись, он либо лоб себе расшибёт, либо с горы покатится.
— Милый мой Баксик, — расчувствовавшись, прошептала я и поспешно отпила из стакана: только расплакаться мне сейчас не доставало.
Баксик, с момента нашего возвращения в апартаменты крепко спавший под столом, оторвал от пола морду и жалобно заскулил.
— А я не милый? — вдруг пробурчал Телар и метнул в меня обиженный взгляд.
— Конечно, милый, — ласково промурлыкала я и, пододвинувшись к нему поближе, нежно провела рукой по его щеке. — Пожалуйста, перестань сравнивать себя с кем ни попадя. Для меня ты… самый–самый… единственный и неповторимый…
«Понесла–а–ась душа в рай, — злобно зашипел внутренний голос. — Прекрати мужика травить, он не таракан!»
«А я и не травлю».
«Как… не травишь!? — испуганно прошептал внутренний голос. — Ты что удумала, чучундра!?»
«Не твоё дело».
Мы сидели друг напротив друга и утопали друг у друга в глазах. Невзирая на усталость, сейчас мне хотелось лишь одного — его. Справедливости ради нужно отметить, мне хотелось его с самой первой встречи, но только сейчас я почувствовала, что готова его получить. Э–э–э… по–моему, готова. Наши головы начали медленно сближаться.
«Не–е–ет! — истошно завопил внутренний голос. — Только не сейчас, не перед отъездом! А вдруг это всё, что ему от тебя нужно, и он больше не объявится?»
«Плевать, я хочу его. А пропасть он может в любой момент».
«Секс сейчас будет выглядеть, как проявление благодарности за очередное спасение!» — внутренний голос не оставлял попыток меня образумить.
«Чушь. Если умирающему от жажды провидение вставит в руки долгожданный стакан воды, человек не станет раздумывать над тем, за какие такие заслуги оно его отблагодарило, а залпом выпьет спасительный подарок и нагло попросит добавки».
«Из тебя ещё помойный запах не выветрился!»
«Снова чушь. Я хорошо отмокла. А даже если бы и не выветрился — не заметит, сто пудов».
И тут, понимая, что для выправления сложившегося положения необходимо радикальное средство, внутренний голос отчаянно заголосил:
«Ба–а–аксик!!! Спасай хозяйку!!!» — и я поняла, что схватка мной проиграна.
Наши с Теларом головы так и не успели сблизиться. Между нами, словно из дивана, выросла довольная морда щенка, и мы, как по команде, отпрянули от неё и, как следствие, друг от друга. Радостно виляя хвостиком, щенок сначала пробуравил взглядом Телара, а потом повернулся ко мне и жалобно заскулил.
— Приплыли, — приглушённым голосом сказала я и перевела растерянный взгляд со щенка на Телара. — Он в туалет просится.
— Пусть… здесь… гадит, — тяжело дыша, процедил сквозь зубы Телар и непроизвольно сжал кулаки.
— Прям на диване? Может, всё же выгулять его… всего минут пять, — блондинистым голоском проворковала я и невинно захлопала глазками. — Я быстро.
С этими словами я предприняла попытку слезть с дивана, но была остановлена твёрдой рукой Телара.
— Нет. Я сам. Ты устала, отдыхай, — жёстким, но уже не таким суровым голосом сказал он и поднялся.
Через минуту дверь за Теларом и Баксиком захлопнулась, и я осталась в помещении одна. Уф–ф–ф, пронесло.
«Ха–ха–ха», — довольно рассмеялся внутренний голос.
«Победил? Счастлив?» — беззлобно подумала я.
«Я не над этим смеюсь, — продолжал потешаться голос. — Думаешь, почему он сам пошёл щенка выгуливать, а тебя не пустил?»
«Ну и?»
«Не хочет оставлять свой народ без правителя».
«Какая взаимосвязь?»
«Если накануне секса — это он так надеется — ты вдруг снова потеряешься, Телар застрелится. Точняк».
«Дурак».
«Он?»
«Ты».
Внезапно наступившая тишина подчеркнула и усилила звуки бьющего фонтана и разбивающихся о поверхность воды струек. Я медленно перевела взгляд на фонтан. Вода притягивала взгляд, словно гипнотизировала. Понаблюдав какое–то время за её движением, я потянулась, сладко зевнула и легла, устало закрыв глаза. Почему–то не хотелось думать ни о настоящем, ни о будущем, душа требовала покоя.
В который раз я ощутила себя маленькой девочкой, но теперь уже на обласканной солнцем обширной лесной поляне. Вокруг — высокая трава насыщенного зелёного цвета, несметное количество ромашек–близняшек, синхронно склоняющих головки под порывами — набегами завоевателя ветра. Их движения напоминали волнение сказочных белых волн такого же сказочного необъятного океана. Не нужно было напрягать слух, чтобы услышать монотонный, убаюкивающий звук моторчиков корабликов–шмелей, исследующих тайны этого белого океана, или стрекотание кузнечиков, обитающих в его глубинах.
К звукам поляны примешивались специфические звуки окружавшего поляну леса, но почему–то они не ассоциировались с шумом, а лишь подчеркивали тишину, тишину необъятности, глубины и величественности земного чуда — дикой природы. Лёжа на спине в высокой траве, словно заворожённая, я впитывала в себя невероятную голубизну неба, с каким–то необъяснимым восторгом ощупывала взглядом бесшумно скользящие облака и… робела.
Как бы человек ни измывался над природой, он никогда не станет её повелителем. Никогда. Она — царица, госпожа, в её присутствии хочется сжаться, уменьшиться до размеров крупинки, чтобы ещё больше подчеркнуть величие госпожи… Возникает пугающее ощущение, будто не вы владеете окружающим вас великолепием, а оно позволяет вам на какое–то время к нему приобщиться, но в душу, в сердце не пускает. Вы чувствуете, как вас одновременно охватывают необыкновенная лёгкость, восторг, благоговение, трепет и беспечность. Вроде бы вы есть, существуете, и в то же время вас нет, потому что вы на время стали крупинкой необъятной природы.
И всё же, несмотря на противоречивые ощущения и эмоции, вам хорошо и покойно и хочется никогда не возвращаться в реальность из этого сказочного мира…
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ. Чир
Сквозь сон я почувствовала, как чьи–то нежные руки бережно опустили меня на кровать, и тело ощутило прикосновение теплого уютного одеяла, закутавшего меня, словно младенца. Я находилась в полудрёме и с трудом осознавала, где продолжалась реальность, а где начинался сон. «Спи, моя царица», — услышала я голос Телара и почувствовала лёгкое касание губами моего лба, потом до меня донеслись едва различимые звуки удаляющихся шагов, приглушённый стук закрывающейся двери, и после этого в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов.
— Ага, царица, как же, может, сразу подарить тебе разбитое корыто? — вдруг раздался откуда–то со стороны ехидный хриплый голосок.
— Ты кто? — удивлённо спросила я, сразу же очнувшись от сна, и приподнявшись на локтях, огляделась по сторонам.
Сначала я не различала никаких очертаний в кромешной темноте, потом глаза постепенно освоились, и я увидела скрюченного лупоглазого человечка, сидящего в ногах на моей кровати.
— Ты кто? — повторила я вопрос, обращаясь теперь уже к конкретному человечку.
— Я — твой внутренний голос, — ответило странное существо и выжидающе на меня посмотрело, предвкушая дальнейшие расспросы.
Если бы существо сказало, что оно — инопланетянин и прилетело, чтобы забрать меня в лабораторию для опытов, поскольку у них закончились морские свинки, я бы, наверное, удивилась значительно меньше. Но удивление длилось недолго: за прошедшие три дня я узнала столько всего… В общем, его слова довольно быстро и без особых проблем улеглись в заботливо приготовленную мозгом новую извилину.
