– Я попытаюсь, – кивнула Серильда, – но обещать не могу.
Моховица пробиралась между деревьями, словно фавн, проворно и ловко. Серильда же чувствовала себя диким кабаном, который крушит все на своем пути. Ее, впрочем, утешало то, что шумела больше всех не она, а шедший позади шелленрок в своем ракушечном плаще. Ему Сныть не велела быть потише.
– Спасибо, – сказала Серильда. – За то, что спасла меня от залиге. Видимо, теперь я у тебя в долгу.
У большого дуба, такого высокого, что Серильда, даже задрав голову, не увидела верхушку, Сныть остановилась.
– Ты права, – сказала моховица, протягивая руку. – Я заберу назад свое кольцо.
Серильда похолодела.
– Я… оставила его дома. Для сохранности.
Сныть фыркнула, и Серильда почувствовала, что она ей верит.
– Тогда будешь должна. Но сомневаюсь, что у тебя найдется еще что-нибудь, что мне понравится, – схватившись за лианы, опутавшие ствол дерева, Сныть отдернула их, открыв узкую дыру прямо над переплетением корней.
– Залезай, – кивнула она шелленроку. Тот нырнул в дупло, брякнув ракушками. Сныть повернулась к Серильде. – Теперь ты.
Серильда сунула голову внутрь пустого ствола, где ее встретила непроницаемая тьма – и никаких следов маленького водяного чудища.
Съежившись, она присела на корточки, протиснулась внутрь и стала потихоньку продвигаться, вытянув руку. Она думала, что наткнется на шероховатые, затянутые паутиной стенки дупла – но вокруг не было ничего, кроме пустоты и мрака.
Серильда сделала шаг, потом еще один.
На седьмом шаге ее пальцы коснулись – не дерева, а ткани, толстой и тяжелой, как гобелен. Серильда отодвинула ее, и в щель хлынул тускло-серый свет. Девушка вышла из дерева, и у нее захватило дух.
Ее плотным кругом окружили моховицы, не меньше дюжины, все с оружием в руках – с копьями, луками, кинжалами. У одной на плече сидел паук-волк, который выглядел очень ядовитым.
Девы не улыбались.
Шелленрока, притаившегося позади, Серильда заметила только тогда, когда одна из девушек протянула ему деревянную мисочку, полную извивающихся личинок. Облизнув широкие губы, он с воодушевлением уткнулся в миску.
– Ты очень шумная и очень неповоротливая, – обратилась к ней одна из дев.
Серильда уставилась на нее.
– Простите?
Дева склонила голову набок.
– Мы ждали. Идем.
Все так же, не разрывая круга, моховицы повели Серильду куда-то по извилистым тропкам. Глаза у нее разбегались. Место, куда они пришли, нельзя было назвать поляной, потому что высокие деревья и здесь закрывали небо над головой, окутывая мир тенями, но подлесок был расчищен, и во все стороны змеились тропинки, устланные рыхлым мхом. И повсюду были дома, они отличались от всех домов, которые Серильда видела раньше. Эти жилища были встроены в древние деревья. Деревянные двери втиснуты между корнями, а оконца сделаны на местах выпавших сучков, там и сям по всему стволу. Толстые ветви изгибались, образуя винтовые лестницы. Высоко над землей были устроены уютные уголки и балконы.
Серильда все еще слышала размеренный стук дождевых капель, время от времени в лесное убежище проникали и струйки дождя, но теперь вокруг нее была не зловещая мрачная чаща, а что-то совсем другое, уютное и милое, причудливое и даже немного забавное. Серильда заметила грядки с пышно разросшимися щавелем, рукколой и луком-резанцем. Ее совершенно очаровали плавающие в воздухе мерцающие огоньки. Она не знала, что это – светлячки, феи или какое-то колдовство, но их свет завораживал. Ей казалось, что она спит и видит чудесный сон.
Асильталь.
Долина-убежище.
Святилище Лесной Бабушки и дев-моховиц.
Серильда оглянулась, надеясь, что Сныть пришла за ней следом – но ее почти-союзницы не было видно.
– Нашей сестре пришлось вернуться к своим обязанностям, – сказала одна из моховиц.
– Обязанностям? – удивленно переспросила Серильда.
Другая моховица ехидно рассмеялась.
– Как это похоже на смертных – думать, что мы только и делаем, что купаемся в водопаде и поем колыбельные ежам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я такого не говорила, – обиженно возразила Серильда. – Судя по вашему оружию, я догадываюсь, что вы проводите много времени в поединках и соревнуетесь в стрельбе по мишеням.
Та, что раньше смеялась, бросила на нее свирепый взгляд.
– Советую не забывать об этом.
Серильда заметила еще нескольких моховиц, которые бродили вокруг, склонялись над грядками или отдыхали в гамаках из толстой лозы. Они поглядывали на Серильду, но в их взглядах не было особого интереса. Или они хорошо его скрывали.
Сама же Серильда, наоборот, так засмотрелась, что чуть не свалилась со ступеньки. Одна из моховиц успела схватить ее за руку и втянуть обратно.
Они стояли в высокой части небольшой уютной долины, уступами спускающейся вниз. На дне долины находилось круглое изумрудно-зеленое озеро, покрытое лилиями. Посередине озера был травянистый островок, и на нем круг из покрытых мхом камней. Две женщины сидели там и ждали.
Серильда ахнула – от облегчения и неожиданной радости, – узнав в одной из них Таволгу.
Вторая женщина, пожилая, сидела на камне, скрестив ноги. Хотя, когда Серильде помогли сойти вниз по ступеням, она поняла, что слово «пожилая» не годится. Точнее было бы сказать, древняя, а еще лучше – не имеющая возраста. Она была маленького роста, но широкая, со сгорбленной спиной и морщинами глубокими, как ущелья, избороздившими ее бледное лицо. Седые волосы, тонкими прядями свисавшие на спину, были спутаны, в них застряли веточки и клочки мха. Она куталась в шкуры и грязноватую ткань, зато голову украшала изящная диадема с большой жемчужиной в центре. Насколько белыми были ее волосы, настолько же черными – пронзительные глаза, и они, не мигая, глядели на Серильду. Девушка невольно выпрямилась.
– Бабушка, – заговорила одна из моховиц, – это та самая девица, которая заинтересовала Эрлкинга.
Серильда ничего не могла с собой поделать. На ее лице расплылась восторженная улыбка – перед ней была предводительница дев-моховиц, героиня почти такого же количества волшебных сказок, как и Эрлкинг. Великая, свирепая, удивительная и странная Лесная Бабушка. Пуш-Грола.
Серильда сделала изящный реверанс.
– Это невероятно, – сказала она и даже, не удержавшись, рассмеялась, вспомнив свою историю о принце и воротах Ферлорена, которую рассказывала Злату, – но я совсем недавно рассказывала про вас.
Пуш-Грола почмокала губами, затем наклонила голову к Таволге. Серильда решила, что она собирается что-то сказать той на ухо, но Таволга принялась выбирать что-то из ее седых спутанных волос. Вот она что-то вытащила и бросила в сторону озера. Вошь? Блоху?
Никто не произнес ни слова, а прилежная Таволга вылавливала букашек. Остальные моховицы, которые привели Серильду, разошлись в стороны и заняли места у камней, стоявших кру́гом. Серильда оказалась посередине между ними.
Пуш-Грола фыркнула и снова выпрямилась. Все это время она не сводила с Серильды глаз. Когда она заговорила, оказалось, что голос у нее тихий и слабый, как разбавленное молоко.
– Это та девчонка, что запихнула вас в луковый погреб?
Серильда нахмурилась. В таком изложении она выглядела не героиней, а, скорее, какой-то злодейкой.
– Она самая, – ответила Таволга.
Пуш-Грола задумчиво поцыкала зубом, а когда снова заговорила, Серильда заметила, что многих зубов у Бабушки нет, а те, что есть, не слишком-то подходят к ее рту и друг к другу. Словно их одолжили у какого-нибудь мула и немного подправили.
– Осталась ли услуга неоплаченной?
– Нет, Бабушка, – сказала Таволга. – Мы с радостью отблагодарили ее… – Таволга посмотрела на шею Серильды, а потом на ее руку. – Ты не носишь наши подарки?
– Я спрятала их, чтобы сберечь, – ровным голосом сказала она.
Это не было совсем уж ложью. За завесой они спрятаны самым надежным образом, к тому же, она точно знала, что Злат будет их беречь.
