к итальянским властям с предложением предоставить евреям и неарийцам разрешение на переселение в Эфиопию. Итальянское правительство уже согласилось, чтобы Гильдеместер отправил туда комиссию для предварительного изучения. Эта комиссия находилась в пути, когда разразилась война». Затем следовала самая удивительная часть истории:
«Сегодня г-н Гильдеместер прибыл для того, чтобы перенести центральное представительство своего предприятия из Вены за рубеж, в нейтральную страну, а именно сюда, в Рим».
Разумеется, Гильдеместер добавил, что он планировал возобновить переговоры с итальянским правительством об эмигрантах, находившихся в Италии, а также обсудить судьбу евреев, которые могли бы колонизировать определенный регион Эфиопии.
Последний абзац, несомненно, показался Делл’Акве самым важным: «Эта деятельность велась г-ном Гильдеместером из его центрального представительства в Вене, где он тесно взаимодействовал с архиепископской организацией “Каритас” и с еврейской общиной». Прочитав похвалу, которую Гильдеместер адресовал самому себе, Делл’Аква раскрыл небольшую брошюру, приложенную к статье. Это было первое издание Mitteilungsblatt, информационного бюллетеня на четырех языках. На обложке красовалась звезда Давида, наложенная на крест Христа.
Гильдеместер отпечатал информационный бюллетень в Риме. В итальянской версии Делл’Аква отметил карандашом тот абзац, в котором излагалось желание Гильдеместера «получить концессию на землю Абиссинии [Итальянской Восточной Африки]. Итальянское правительство дало свое согласие на то, чтобы комиссия провела предварительную проверку для изучения вопроса».
Информационный бюллетень Гильдеместера6
Архивисты Бюро сумели выудить переписку более чем годичной давности – это были письма, которые Гильдеместер отправлял в 1938 году монсеньору Монтини. В них он объяснял, что уже говорил с итальянским правительством об эмиграции евреев в Эфиопию7. Замысел казался серьезным и правдоподобным. Мысль об отправке в Эфиопию пятисот семей из четырех человек каждая заслуживала внимания.
Но не стоило ставить телегу впереди лошади. Монсеньор Делл’Аква должен был навести справки о посетителе, чья личность и облик внушали большие надежды. Для начала он отправил срочное сообщение монсеньору Орсениго, апостольскому нунцию в Берлине, с просьбой предоставить «достоверные сведения» о крайне убедительном и элегантном г-не Франке ван Гел Гильдеместере8. Ответ Орсениго не заставил себя ждать. Нунций осведомился у кардинала Иннитцера, архиепископа Вены, и у монсеньора Тонгелена, руководителя венской «Каритас», и получил следующую информацию: «Г-н Франк ван Гел Гильдеместер, 60 лет, сын протестантского пастора при дворе в Гааге, сам является протестантом и возглавляет Gildemeester-Europaeische-Auswanderungshilfsaktion». Нунций подтверждал, что работа «Каритас» связана с деятельностью Гильдеместера. Но в последнее время, в связи с ростом издержек на эмиграцию, в «Каритас» оставался один-единственный сотрудник, который сотрудничал с организацией Гильдеместера и деятельность которого теперь ограничивалась лишь обращенными евреями. Директор «Каритас» считал, что Гильдеместер выполняет важную работу, но вместе с тем предупреждал, что «в том случае, если Святой Престол вознамерится предложить ему денег, безусловно, будет благоразумно передать эти субсидии через “Каритас”, чтобы они не были использованы в иных целях»9.
Эта последняя фраза озадачила монсеньора Делл’Акву, но, как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Ранее Бюро толком не рассматривало «итальянские проекты» Гильдеместера, поэтому на втором этапе проверки было подготовлено письмо нунцию в Италии, монсеньору Боргонджини Дука, папскому дипломату, поддерживавшему самые тесные контакты с итальянским правительством. Письмо, подписанное кардиналом Мальоне, было отправлено в римскую нунциатуру 19 ноября со всеми необходимыми приложениями. Нунций Боргонджини Дука получил все данные, которые к этому времени собрало Бюро. Он также был предупрежден о том, что Гильдеместер находился в Риме и обратился к Святому Престолу с просьбой одобрить его деятельность. Мальоне просил монсеньора Дуку собрать максимум сведений о проекте еврейской колонии в Эфиопии и сообщить о том, что ему удастся выяснить10.
Получив письмо, Боргонджини Дука встретился с министром иностранных дел Италии Чиано и спросил его личное мнение относительно проекта отправки евреев в Эфиопию и шансов на успех11.
Оказавшись в кабинете министра, Боргонджини Дука смог ознакомиться с самой сутью дела. Если верить последующему отчету нунция, «министр пожал плечами и резко прервал меня, сказав: “Да нет, это просто мысль, которая давно у нас возникла, но не получила никакого продолжения”». В этот момент монсеньор Боргонджини Дука протянул Чиано письма, переданные Гильдеместером в Бюро, и информационный бюллетень, который Гильдеместер, по его же словам, разослал тысячам частных лиц, видным деятелям и вовлеченным в дело властям по всей Италии. Министр Чиано бросил взгляд на документы и вернул их нунцию. С гримасой отвращения он тряхнул головой и произнес сквозь зубы: «Торговцы дымом».
После этого важного посещения министра нунцию Боргонджини Дуке еще нужно было составить отчет кардиналу Мальоне:
«Вчера, гуляя по Риму, я встретил монсеньора Густаво Теста, апостольского делегата в Египте, которому я показал пресловутый информационный бюллетень. К моему большому удивлению, Теста только что оставил мне следующую записку: “Г-н Гильдеместер находился в Руре в 1923–1924 годах. Он возглавил нейтральную голландскую организацию, которая симпатизировала немцам и пыталась создать впечатление, будто она сотрудничает со Святым Престолом в благотворительной деятельности. Он также утверждал, что очень близок с Пуанкаре, президентом Французской Республики, и другими деятелями. Согласно сведениям, полученным от французских властей, этот человек является «большим мошенником», который рано или поздно будет изгнан с оккупированных территорий”»12.
Боргонджини Дука также добавил: «Передавая мне эту записку, монсеньор Теста ничего не знал о словах, произнесенных незадолго до этого министром иностранных дел. Эти сведения подтверждают друг друга».
Завеса тайны над Гильдеместером поднималась. Как так получилось, спрашивал себя Делл’Аква, вставляя белый лист в печатную машинку, что Бюро тратит свое драгоценное время на этого напыщенного негодяя, пока в Европе так много вопросов жизни и смерти не терпят отлагательства? Глубоко вздохнув, педантичный Делл’Аква напечатал свой отчет. Его записка для Бюро была составлена следующим образом:
26 ноября 1939 года
СПРАВКА
Г-н ФРАНЦ [sic] ван Гильдеместер, из Вены, прибыл в октябре этого года в государственный секретариат с рекомендательным письмом от венской архиепархии.
А) он утверждал:
1) что был основателем и председателем ассоциации Gildemeester-Europaeische [sic] Auswanderungshilfaktion, оказывающей содействие беженцам еврейского происхождения;
2) что тесно сотрудничал с проектом «Каритас» в Вене, оказывая помощь католическим беженцам.
Б) он просил:
чтобы Святой Престол выразил моральную поддержку действиям, которые ассоциация намеревается предпринять в Риме, особенно относительно отправки в Эфиопию лиц еврейского происхождения.
Тот же господин Франц [sic], или одно из его доверенных лиц, передал в редакцию «Оссерваторе романо» перечень действий, которые ассоциация Гильдеместера намеревается предпринять, и попросил его подготовить публикацию по этой теме.
Редакция «Оссерваторе романо» сообщила об этом деле в Государственный секретариат, который попросил ее дождаться инструкций, прежде чем упоминать о деятельности Гильдеместера в газете.
Запрос о личности г-на Франца и деятельности его ассоциации был направлен монсеньору Орсениго, апостольскому нунцию в Берлине, и Боргонджини Дуке, апостольскому нунцию в Италии.
6 ноября монсеньор Орсениго сообщил то, что он узнал от монсеньора Тонгелена, руководителя «Каритас» в Вене, а именно, что ассоциация Гильдеместера
