— А я бы вас и не стала выпускать, я вам не тюремщик, чтобы до параши водить, — фыркнула Пума.
— Жестокий вы зверь, мисс Пума!
Суккуба вертелась, как юла, оглядываясь на знакомые голоса, зазвучавшие со всех сторон. Тут Вольф скалится во все сорок клыков, до того рад ее видеть. Здесь наг скрутил себе из собственного хвоста кресло. Там гном-тренер бегает из угла в угол — вот уж кому не тесно на полке! Рядом полный ряд шкафов в четыре яруса набили клубом единоборств, две команды. Чуть дальше строил рожицы и пытался привлечь к себе внимание чертенок Василий. Еще один шкаф целиком отвели Эдди, чтобы бедный пони-кентавр хоть как-то мог развернуться. Выше заперли парочку эльфов: встретившись с ней взглядом, и светлый, и дроу, нежно обнимавший супруга, заулыбались смущенно — сразу видно, что эти вдвоем не скучали и нашли, на что употребить время ожидания. Даже лепреконов поймали и запихнули в три отдельных тумбочки, разделив по кланам, чтобы не передрались между собой. В общем, получился то ли гарем суккубы, то ли коллекция ее обожателей, из-за которых и пришлось бесценные тома и талмуды вынуть с полок и свалить в кучи на полу. Не было только Флавиана, медсестры из лазарета, бармена-осьминога и самой Сирены.
Клава нашла взглядом даже Михаэля! Ангел-альбинос сидел, нахохлившись и обняв колени, сердито зыркал по сторонам через стекла, исчерченные трещинами. Он-то здесь дольше всех, получается, томился, бедолага. Едва-едва свою «камеру» не разнес, да стекла, очевидно, были заговоренные, под ударами не сдавались.
Проследив ее взгляд, Пума с возмущением пояснила:
— Помнишь, мы с тобой этого оболтуса поднять не могли? Я так и думала, что на нем противодействующее заклятье! Оказалось, наш Флаф сперва к башне Сирену вызвал, а та на труп навела чары молчания, чтобы ангелочек не проболтался, что его Флаф сам и сбросил! И чтобы ты из-за этого доверие к инкубу не потеряла.
— Вообще-то Клаве давно известно, что Михаэля столкнул Флаф, — заявил Вильгельм. — От такой новости она сама чуть не слетела с башни, чему я свидетель. Однако доверять ему меньше не стала, ибо настоящее чувство никакими кознями не задушить.
— Я видела, как Флавиан пытался удержать Михаэля! — с горячностью возразила Клава. Уверенные слова вампира заставили ее вспыхнуть: чего это он вдруг за нее решил, какие у нее к кому чувства?! — И сам Флаф мне признался, мол, вызвал парня на разговор. А всё потому, что я, как дура малолетняя, пришла домой в слезах, вот он и разозлился!
— А на самом деле чувства здесь совсем не при чем, — подал голос хакер-«пришелец». — Просто Флавиану нужно было собрать здесь всех, с кем трахнулась суккуба, вот он и начал с белобрысого. В ходе разговора два самца поцапались, и один, замахнувшись да промахнувшись мимо щуплого юркого соперника, случайно сам перекинулся через перила площадки. Флаф попытался дело исправить, так как ему надо было сбросить белобрысого не на мостовую, а с лестницы, но силенок у него не хватило, чтобы эту тушу крылатую поднять.
— Только перья мне повыдергивал, придурок, — процедил, не сдержался, Михаэль. — А как я без перьев полечу?
— Да ты и с перьями летал, как корова, — хмыкнул Василий. — Тебе же, страусу, взлетная полоса нужна, желательно с обрывом в конце. И с попутным ветром в задницу.
Парни клуба единоборств заржали, аж стекла во всей библиотеке зазвенели. Пришлось тренеру на них прикрикнуть. Михаэль еще больше насупился, промолчал.
Клава негромко с участием спросила у Пумы:
— Так всё-таки ты его совсем оживила? Получилось?
— Живее прежнего! — махнула лапой некромантка. С достоинством пробурчала: — Я же не фокусник балаганный, а практикующий преподаватель. Свое дело знаю, работу кое-как не буду делать — охота себе репутацию портить из-за всяких дураков, которые не могут свалиться туда, куда их толкают.
— Виль, почему же ты молчал, если знал, что твой приятель опасный убийца и врун?! — развернулась Клава к вампиру.
Тот пожал плечами, едва при этом не выдавив стекло, в которое упирался локтем:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я поверил его эмоциям, а не словам. Не убийство было его целью, и делал он это не по своей воле. Впрочем, подробностей он мне не раскрыл.
— Да просто все вампиры сами убийцы! — съязвил «пришелец». — С чего упырю отказываться из-за такой малости от своего приятеля? Подумаешь, несчастный случай устроил! С кем не бывает.
Такое обвинение не могло остаться без внимания: со всех сторон заговорили разом, повышая тон. Нашлись и сторонники невиновности инкуба, и обвинители, а также те, кто просто возмутился хамством коротышки. Сам же «пришелец» с довольной физиономией внимал спровоцированной полемике.
— Молчать и слушать! — гаркнула Пума, легко перекрыв всех, словно это была обыкновенная лекция для шумных первогодок. — Никто не должен был пострадать в ходе эксперимента! С Михаэлем действительно произошел несчастный случай, негативные последствия которого удалось полностью устранить.
— Да уж, а моя пострадавшая психика никого не волнует, — пробурчал в полной тишине альбинос.
— Как скажете, мисс Пума, — согласился «пришелец». — Вам виднее. Всё-таки в прошлом году действительно никто серьезно не пострадал. Подумаешь, у двух десятков женщин стерли память — какие пустяки!
Кошка-некромантка помрачнела.
— Пожалуйста, Пумочка, объясни, что всё это значит? — попросила Клава, жалобно шмыгнув носом. У суккубы уже голова пухла от всего этого.
— Ладно, расскажу, — нехотя согласилась Пума. Прикрикнула, обращаясь к парням: — Но если кто-нибудь будет меня перебивать, получит двойку за семестр. Две! За некромантию и за чернокнижие.
— Так не честно! — заволновались самые говорливые.
— Так, уже всем по тройке, — мстительно сообщила Пума.
— За что всем-то? — удивился Вильгельм.
— За компанию!
Приступила Пума к рассказу с самого начала, от появления в Академии Клавы.
— Обычно я готовлюсь к занятиям с вечера. В тот раз так же: собрала все нужные материалы, перечитала план лекции. И легла спать. Откуда же я могла знать, что Основатель утащит у меня из сумки кристаллы для пентаграммы вызова и зарядит их у меня же в подвале! Он ведь способен переносить небольшие предметы, вот по очереди и уволок. А энергию для зарядки взял из аккумуляторов, к которым было подключено жизнеобеспечение гомункулов. Причем Основатель не просто зарядил кристаллы, но внедрил в них функцию поиска самой подходящей кандидатуры на должность суккубы. Ну, а дальше всем известно: только зашла речь о суккубах, парни на лекции повыпрыгивали из трусов — и дружно усилили вектор поиска. Флавиан в тот раз ничего не подозревал, равно как и я, и Сирена. Потом мы все переругались, пока Клава лежала без сознания в лазарете. Я наорала на Основателя за подставу, Сирена наорала на меня, чтобы я не орала на ее любезного. Сама она наорала на него за то, что он провернул это, не посоветовавшись с нею.
— Удивительно, что всё обошлось, — вздохнул Вольф. — Основатель совершенно не думал, что из-за выдернутой из своего мира девушки всё наше пространство может вывернуться наизнанку к чертям собачьим.
— Эгоист, — развела лапами Пума. — И с таким вот себялюбцем я вынуждена не только иметь дело, но жить под одной крышей.
Все дружно стали сочувствовать некромантке. Но та отмахнулась и продолжила повествование.
Основатель призвал суккубу не из каприза или старческой вредности. Он предполагал использовать ее способности для превращения гомункула из биотехнологической куклы в настоящее живое тело, чтобы в оное вселился его дух. Тем самым Основатель желал собственного воскрешения, вполне понятная мечта и цель для призрака величайшего колдуна. При этом он всех обязал участвовать в своем плане: Флавиану следовало обучить суккубу и найти для нее наиболее подходящих партнеров, Пума была обязана подготовить гомункула, а Сирена — прикрыть все их действия.
— Не поймите меня неправильно, — как-то смущенно добавила некромантка, — я была против манипуляции с разумными существами без их ведома и согласия, но в то же время я не могла упустить шанс провести такой грандиозный эксперимент. В общем, наука оказалась для меня важнее этических норм. За что прошу у всех вас прощение.
