Действительно, 18 февраля 1918 года германские войска начали наступление и быстро продвигались к Двинску. В этот день состоялись два заседания ЦК большевиков. На утреннем заседании Троцкий сообщил о поступлении опасных сведений: германские аэропланы появились над Двинском, ожидается вражеское наступление на Ревель (Таллин). И все же Троцкий пока был против посылки немцам телеграммы с предложением мира, еще надеясь на «серьезный взрыв» в Германии. Ленин же вновь высказался за немедленное предложение мира.[545]
На вечернем заседании, однако, Троцкий изменил свою позицию под влиянием новых угрожающих данных о том, что немцы заняли Двинск. Вначале нарком предлагал только запросить Берлин и Вену — чего они требуют? — но в ходе прений склонился к призыву Ленина обратиться к немцам с предложением о немедленном мире. За это предложение голосовали семь членов ЦК, включая Ленина и Троцкого, против — пять, воздержалась Е. Д. Стасова. Текст обращения поручено было выработать Ленину и Троцкому.[546]
Соответствующая радиограмма была направлена германскому командованию в ночь на 19 февраля. Немцы затягивали ответ (в это время их войска продолжали наступать) и только 23 февраля предъявили новые, значительно более тяжкие условия мира.
20 февраля Троцкий написал записку Ленину:
«Я считаю, что я «уплатил по векселю» — и притом без просрочки. Когда я отстаивал неподписание, я доказывал, что нужно, чтобы всем было ясно, что мы не можем не подписать: нужно немецкое наступление. Разумеется, сейчас положение острее, чем три нед[ели] тому назад. Но этот вопрос уже не исчерпывается формальной «уплатой по векселю», — и я его снова поднимать не буду.
Я считаю, что мы вчера сделали ложный шаг (речь идет об упомянутой радиограмме. — Г. Ч.). Но отстаивать дальше свою политику я не мог, имея против себя половину ЦК с Вами во главе. Я слагаю с себя звание ком[иссара] по иностр[анным] делам. Само собою разумеется, что с моей стороны исключена возможность каких бы то ни было шагов, которые могли бы нарушить единство наших действий».[547] В этот же день Троцкий направил в Совнарком прошение об отставке, так как политика, которую он проводил, «не дала тех результатов, которые многие из нас ожидали от этой политики».[548]
На заседании ЦК 23 февраля германские предложения были приняты. Еще одно заседание состоялось на следующий день. Рассматривался состав новой делегации. Вопрос о поездке Троцкого теперь не стоял и в связи с тем, что он стал одиозной для немцев фигурой, и по причине его просьбы об отставке. Главой делегации был назначен Г. Я. Сокольников. На заседании разгорелась дискуссия в связи с заявлением Троцкого об отставке. Я. М. Свердлов предложил пока не обсуждать этого вопроса, Зиновьев убеждал остаться наркомом до подписания мирного договора. Сталин не без лукавства заявил, что он «ничего не предлагает, но говорит о той боли, которую он испытывает по отношению к товарищам. Его поражают быстрота и натиск их, когда они прекрасно знают, что их некем заменить, и ставит вопрос, зачем они это делают».[549] В дополнение Сталин разъяснил, что «не делает ни тени упрека Троцкому, но оценивает момент как кризис власти».
Примерно в таком же духе продолжались прения и дальше. Торг, в какой форме Троцкий уйдет с поста наркома (более того, он заявил, что не будет участвовать в работе Совнаркома и ВЦИКа), завершился принятием резолюции: «ЦК, выслушав заявление тов. Троцкого, вполне мирясь с отсутствием тов. Троцкого во время решений в Совете Народных Комиссаров по иностранным делам, просит тов. Троцкого не отстраняться от других решений».[550]13 марта 1918 года было вынесено постановление Совнаркома: «Товарища Троцкого согласно его ходатайства освободить от должности народного комиссара по иностранным делам. Временным заместителем народного комиссара по иностранным делам назначить товарища Чичерина».[551]
Ленин продолжал ценить Троцкого как одного из наиболее талантливых организаторов, Троцкий не претендовал на высший партийно-государственный пост. Вскоре он получил новую, исключительно ответственную должность наркома по военным и морским делам. Но с послебрестовских дней он уже не был вторым большевистским вождем. Ленин и тем более окружавшие его теперь функционеры вновь начинали смотреть с опаской на бывшего руководителя внешнеполитического ведомства как на рьяного поджигателя европейской перманентной революции, тогда как сами они стремились полностью закрепиться у власти в России и действовать в зависимости от обстоятельств.
Ю. Г. Фельшитинский назвал свою монографию о Брестском мире и комплексе событий, связанных с ним и вытекавших из него, «Крушение мировой революции».[552] Подписание Брестского мира 3 марта 1918 года было действительно подлинным началом краха мировой, прежде всего европейской революции, на которую так отчаянно надеялся Троцкий.
Позже временами возникали новые надежды на революционные взрывы, но все они завершались провалами. Марионеточные коммунистические партии, которые большевистское руководство насаждало, тратя на это огромные материальные средства и пропагандистские усилия, оказывались неспособными повести за собой массы трудящихся. Капитализм оказался живучей системой, коммунизм за пределы России не распространился. Это было крупное и, может быть, главное поражение Троцкого.
Глава 5
НАРКОМВОЕНМОР И НАЧАЛО СТРОИТЕЛЬСТВА НОВОЙ АРМИИ
Новое поприще
Поражение Л. Д. Троцкого не устранило его из властной иерархии. Статус понизился, он перестал быть вторым «вождем», но скоро вновь приобрел вождистское положение в более ограниченной, хотя и важнейшей в тогдашних условиях сфере. Троцкий постепенно стал общепризнанным «вождем Красной армии».
Лейба Бронштейн, которого называли Львом, в возрасте девяти лет Одесса, где Лев Бронштейн учился в реальном училище Святого Павла
Конец XIX в.Давид и Анна Бронштейны, родители Льва Соборная улица Николаева, в котором начиналась революционная деятельность Льва Бронштейна. Конец ХIХ.в. Руководители николаевского Южно-русского рабочего союза.
Верхний ряд справа налево: Лев Бронштейн, его невеста Александра Соколовская, Григорий Соколовский; в нижнем ряду: Григорий Зив.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
