Первого сентября 1918 года главнокомандующим Вооруженными силами РСФСР был назначен перешедший на сторону советской власти бывший полковник Генерального штаба, начальник Латышской дивизии Юкумс (Иоаким Иоакимович) Вацетис.[567] Это назначение было для Троцкого компромиссным — другого достойного командующего он не видел. Между ними сложились довольно напряженные отношения, ибо Вацетис отличался резкостью и не терпел вмешательства в его дела. Троцкому запомнилось, как перед военным парадом 2 мая 1918 года Вацетис неожиданно потребовал, чтобы парад принимал Ленин, а когда стало известно, что главным действующим лицом будет Троцкий, его стрелки по приказу командира демонстративно покинули Ходынское поле.[568]
Двойственное отношение к Вацетису, явно снисходительная, причем совершенно неоправданная оценка его полководческих качеств были сохранены Львом Давидовичем на многие годы. Он писал в мемуарах: «В противоположность другим военным академикам, он не терялся в революционном хаосе, а жизнерадостно барахтался в нем, пуская пузыри, призывал, поощрял и отдавал приказы, даже когда не было надежды на их выполнение. В то время как прочие «спецы» больше всего боялись переступить черту своих прав, Вацетис, наоборот, в минуты вдохновения издавал декреты, забывая о существовании Совнаркома и ВЦИКа… Возможно, что на сон грядущий он почитывал биографию Наполеона и делился нескромными мыслями с двумя-тремя молодыми офицерами».[569] Наполеоновские помыслы Вацетиса, если они существовали, что весьма сомнительно, явно нервировали наркомвоенмора.
По свидетельству наблюдательного американского журналиста Артура Рэнсома, находившегося в России в эти годы, армейским примером Троцкого воспользовался Л. Б. Красин, который, будучи народным комиссаром промышленности, а затем путей сообщения, стремился максимально использовать старых инженеров и других специалистов.[570]
Поезд наркома
В конце лета 1918 года был сформирован личный поезд наркомвоенмора. Поскольку поезд стал символом власти, а его появление вблизи опасных участков военных действий способствовало повышению оптимистических настроений в частях Красной армии, чему способствовали свойственные Троцкому пропагандистские и в полном смысле слова театральные эскапады, кратко остановимся на том, что собой представлял этот железнодорожный состав.[571]
Поезд наркома по военным и морским делам срочно был укомплектован в ночь на 8 августа 1918 года для поездки на Восточный фронт в связи с чехословацким мятежом и присоединением к нему антибольшевистских воинских формирований. После первого отправления с перрона Казанского вокзала Москвы утром 8 августа поезд совершил 36 рейсов, пройдя свыше 100 тысяч километров,[572] то есть два с половиной раза «опоясав» земной шар. Не случайно нарком связывал с ним почти всю свою военную деятельность: «Моя личная жизнь в течение самых напряженных годов революции была неразрывно связана с жизнью этого поезда… Поезд связывал фронт и тыл, разрешал на месте неотложные вопросы, просвещал, призывал, снабжал, карал и награждал».[573]
Разумеется, дело было не в «качествах поезда», а в возможности появления наркома в самом неожиданном месте с непредсказуемыми последствиями, как позитивными, так и негативными, для командиров и комиссаров Красной армии.
Как свидетельствуют многочисленные документы Центрального военного архива России, первоначально в поезде было 15 вагонов, постепенно его состав увеличивался, он обрастал вспомогательными, охранными и снабженческими поездами, а сам наркомовский состав был разделен на два. В специальных вагонах размещались секретариат наркома, телеграф, радиостанция, типография, библиотека, гараж, электрическая станция и баня. Часть вагонов имела броневую защиту. Один паровоз не мог справиться с тяжелым составом. Вели его два паровоза, причем один, когда поезд не передвигался, использовался в качестве «курьерского» для доставки экстренных сообщений, прессы и т. п. в близлежащие пункты. Наличие телеграфа обеспечивало связь Троцкого с Лениным, со Склянским и другими чинами наркомата. Радиостанция давала возможность получать оперативные данные о международной и внутренней ситуации. В гараже, размещавшемся в специальном вагоне, находились несколько грузовиков и легковых машин, которые обеспечивали передвижение Троцкого и членов его штаба по частям и гарнизонам в сопровождении хорошо вооруженной и экипированной, одетой в черные кожанки охраны. Сам Троцкий также предпочитал черное кожаное обмундирование, правда, часто надевая поверх непромокаемый плащ защитного цвета. Он вспоминал: «Все носили кожаное обмундирование, которое придает тяжеловесную внушительность. На левом рукаве у всех, пониже плеча, выделялся крупный металлический знак, тщательно выделанный на монетном дворе и приобретший в армии большую популярность… Каждый раз появление кожаной сотни в опасном месте производило неотразимое действие». Иначе говоря, и здесь Троцкий прибегал к хорошо освоенным им театрально-пропагандистским приемам воздействия на толпу новоявленной «черной сотни».
В поезде сформировался личный штат помощников и стенографов Троцкого. Входившие в него начальник секретариата инженер Г. В. Бутов (с 1919 года он в основном находился в Москве, и через него Троцкий часто поддерживал связь с Лениным и другими высшими деятелями), стенограф М. С. Глазман, H. М. Сермукс, Н. В. Нечаев, И. М. Познанский остались верны своему шефу и тогда, когда руководимое им оппозиционное движение потерпело поражение, а сам он вначале был сослан в Алма-Ату, а затем выслан из СССР. Правда, Глазман ушел из жизни еще раньше: в 1924 году он подвергся политическому преследованию, был исключен из партии и покончил самоубийством. Сермукс, Нечаев и Познанский были изгнаны из ВКП(б) вслед за Троцким в 1927 году и отправлены в ссылку. Бутова же не только исключили из партии, но арестовали и требовали клеветнических показаний против Троцкого. Он отказался их дать, в 1928 году объявил голодовку и вскоре скончался. Остальные секретари позже подвергались арестам и были расстреляны во время «большого террора».
Немаловажной стороной «работы поезда» было издание газеты «В пути», которая выпускалась с 6 сентября 1918 года. Полный комплект газеты не сохранился, но известно, что по сентябрь 1920 года вышло 233 номера,[574] то есть в месяц выходило примерно 10 номеров. Это значительная цифра, если учитывать, что выпускали ее те же люди, которые были заняты массой других дел. Тираж газеты составлял 4–4,5 тысячи экземпляров, которые распространялись в воинских частях, передавались в агитационные пункты, госпитали, раздавались населению той местности, где проходил поезд. Многие материалы газеты перепечатывались местными изданиями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
