— Что ты делаешь? — закричал Чжи-Ган. — Я не буду пить в присутствии женщины.
— Она все равно ничего не скажет. Пойми, именно об этом я тебе и рассказывал. Я помогал обучать девушек с тех самых пор, как начал превосходить их в весе.
Чжи-Ган вздрогнул.
— Меня интересует только одна девушка, — сказал он, однако Половинка не слушал его. Он был занят другим делом.
— Они все одинаковые. Просто половые щели, которые нужно открыть, — сказал он и раздвинул ноги девушки.
— Ты порвешь платье, — пробормотала она. Похоже, ее часто били и она привыкла подчиняться.
— У нас здесь платьев навалом, — ответил Половинка и задрал девушке юбку, обнажив ее красноватые ягодицы.
— Я не хочу смотреть…
— После моих тренировок они могут делать все, что угодно. А если они упрямятся, то для этой цели у нас есть кровати с цепями. Опиум делает их послушными. А еще толпа клиентов, которым очень нравится лишать их девственности, — сказал Половинка, и на его лице появилась довольная улыбка. Он явно гордился собой. — Но обычно первым это делаю я. Как говорится, своеобразная тренировка. Ты же знаешь, что у белых мужчин большие члены, и девушки должны быть готовы к этому. — Ухмыльнувшись, он засунул свой палец во влагалище девушки. — Они всегда кричат, когда я ими занимаюсь.
Половинка раздвинул ее ноги еще шире, но девушка совершенно не сопротивлялась. Она просто уставилась в одну точку и молчала. В отличие от нее, Чжи-Ган не мог спокойно на это смотреть. У него внутри все просто перевернулось от отвращения. Он понимал, что Половинка был еще слишком маленьким в то время, когда его сестру лишили девственности, но сейчас ему казалось, что это сделал именно ублюдок-полукровка, который насиловал сотни маленьких испуганных девочек, а потом издевался над ними при каждом удобном случае. Чжи-Ган почувствовал такое непреодолимое желание положить этому конец, что у него даже руки зачесались.
— Прекрати немедленно! — крикнул Чжи-Ган. — Мне совсем не нравится смотреть на это.
Но Половинка, не обращая на него внимания, продолжал заниматься своим мерзким делом. Тогда Чжи-Ган резко наклонился и схватил его за руку.
— Все это отвратительно, — процедил он сквозь зубы и сплюнул.
— Не хочешь поразвлечься? Она уже готова. Я даже не потребую с тебя денег.
Чжи-Ган проигнорировал его слова. Он схватил девушку, поставил ее на ноги и одернул задравшуюся юбку. Девушка посмотрела на него, и он заметил в ее пустых глазах вспыхнувшую искорку интереса.
— Пойди и найди Анну, — сердито пробормотал он. — Белую женщину, которая приехала вместе со мной. Расскажешь ей, когда и где ты родилась.
Девушка продолжала неподвижно стоять, недоуменно уставившись на него. Чжи-Гану пришлось самому развернуть ее лицом к двери и вытолкнуть из комнаты. Плотно закрыв за ней дверь, он обратился к Половинке.
— Когда ты свяжешься с Сэмюелем? — спросил Чжи-Ган. — Я хочу знать время нашей с ним встречи.
Половинка пожал плечами.
— Он здесь частый гость. Как только узнает, что я вернулся, сразу же придет навестить меня. Скорее всего, завтра вечером.
— Точно? — спросил Чжи-Ган. — Разве ты не посылаешь к нему гонцов? Неужели он сам является в твой дом?
— Да, — ответил Половинка, и его глаза как-то странно заблестели. — Анну лишил девственности тоже я, — вдруг сказал он и гадко улыбнулся, очевидно вспомнив, как это произошло. — Она была тогда моложе — такая маленькая, упругая. Я тогда тоже был еще совсем юным, но уже достаточно большим, чтобы заставить ее кричать. Сильно кричать.
Потом Половинка наклонился, схватил кружку, до краев наполненную виски, и залпом выпил ее, слегка запрокинув голову. И это было последним, что он сделал в своей жизни. Чжи-Ган выхватил нож и всадил его прямо Половинке в сердце.
Минут через пять после этого в комнату влетела Анна. Чжи-Ган как раз просматривал расходные книги борделя, пытаясь найти хоть какое-то упоминание о своей сестре. Миссис Тин очень тщательно вела записи, и он нашел массу полезной информации о том, как шли дела в публичном доме. И только когда Половинка взял управление в свои руки, записи начали вести кое-как.
Когда Анна открыла дверь, Чжи-Ган тут же вскочил на ноги и выхватил свои ножи. Она резко остановилась и с ужасом посмотрела на тело Половинки.
— Тебя нельзя оставлять одного даже на пять минут!
Чжи-Ган пожал плечами.
— Я больше не мог терпеть эту свинью, — сказал он, бросив взгляд на мертвого полукровку. — Я позже сам все уберу. Мне нужно еще одно полотенце, — добавил он. Найдя грубую, сплошь покрытую жирными пятнами тряпку и ведро, он уже успел вытереть почти всю кровь.
Анна презрительно скривилась и ушла. Буквально через минуту она привела с собой двух слуг с кучей полотенец в руках.
— Надеюсь, вы знаете, что следует сделать, — сказала она им.
Они молча кивнули, однако продолжали неподвижно стоять на месте, недоуменно переглядываясь.
Чжи-Ган поднял голову от бухгалтерских книг.
— Теперь я здесь главный, — заявил он. — Выполняйте свою работу, и вас за это щедро наградят.
Как и предполагал Чжи-Ган, слуги просто растерялись, думая, что после смерти Половинки они могут остаться без работы. Но, услышав слова мандарина, сообразили, что с этим по-прежнему все в порядке. Они быстро принялись за дело, и тело Половинки исчезло из комнаты уже через несколько секунд.
— И скажите девочкам, что сегодня заведение закрыто! — крикнул им вслед Чжи-Ган. — Для всех, кроме особых клиентов.
Они энергично закивали в ответ, бормоча что-то себе под нос, и понесли тело дальше.
Анна, которая внимательно наблюдала за слугами, с явным удовлетворением произнесла:
— Видимо, им уже не раз приходилось заниматься подобным делом. После них не осталось ни капельки крови.
Чжи-Ган облегченно вздохнул, заметив, что Анна ведет себя совершенно спокойно.
— Шанхайские бордели самые лучшие и в то же время самые ужасные во всем Китае, — сказал он и бросил на нее вопрошающий взгляд. — Сейчас ты уже ничего не имеешь против того, что я убил…
— Я благодарна тебе за это, — ответила Анна, не дав ему договорить. — Ты даже представить себе не можешь, как здесь издеваются над женщинами.
Но для Чжи-Гана, которого постоянно мучили ночные кошмары о проданной в публичный дом сестре, все это было не в новинку.
— К сожалению, дело усложняется, — вздохнув, сказал он.
— Я так не думаю. Что это за «особый» клиент, которого ты ждешь? Сэмюель?
Чжи-Ган кивнул, и в этот момент его внимание привлекла запись в книге, сделанная красивым каллиграфическим почерком. На одной из страниц он прочитал имя своей сестры и дату ее приезда. Увидев записи, сделанные чуть ниже, он просто похолодел от ужаса. Это были мужские имена, и напротив каждого из них стояла сумма в долларах. Похоже, что не меньше семнадцати человек лишали его сестру невинности. А потом следовала последняя запись, напротив которой была указана невероятно большая сумма.
