– Причем разумно вкладывать – чтоб деньги делали деньги. Именно этим я занимался, когда был твоим советником, и буду продолжать, став боссом.
– Боссом Всех Боссов, – усмехнулся Камастра.
Киран будто не слышал.
– Наряду с официальным консорциумом, распределяющим капиталовложения, у меня есть на примете три кита: «Клейбург акуизишнз», «Гиддингс энд Метц» и «Фридония интернэшнл». Артисты своего дела, специализируются на покупке разваливающихся компаний, да так, что комар носу не подточит. До сих пор они работали по мелочи, но я придумал для них настоящее занятие. С объединенным капиталом у нас развязаны руки, и теперь к нам потекут такие деньги, какие тебе и не снились.
– Господи Иисусе, что ты еще задумал?!
– Начнем с небольших оборонных предприятий – тех, что разорились во время светлой памяти разрядки. После катастрофы космической станции в Конгрессе зазвучали воинственные голоса, и компании, работающие на оборону, снова станут расти как на дрожжах. Слышал про фирму «Макгиган-Дункан аэроспейс»? Она рухнула, когда экономисты Пентагона зарубили новое орбитальное оружие. У меня есть предчувствие, что с девяносто третьего, когда у нас будет новый президент и программа освоения Марса будет признана негодной, какой и является в действительности, наша страна наконец проснется и поймет, как далеко обогнали нас русские в гонке космических вооружений. Вот тогда-то Звездные Войны получат новое право на жизнь.
Большой Эл побелел как полотно.
– Так ты думаешь, будет война?
– Конечно нет. Просто новая оборонная инициатива. Обработаем «Макгиган», затем подчиним себе «Джи Дин Камберленд», строителей подводных лодок. «Кон электрик» тоже трещит по всем швам, поскольку японцы и китайцы перехватили у них всю бытовую технику, однако в восьмидесятые годы они были четвертым крупнейшим оборонным подрядчиком в стране. Не станет же Пентагон покупать ракеты в Азии.
– Мадонна! Ты не шутишь!
Стакан выскользнул из рук Большого Эла и беззвучно покатился по бежевому пушистому ковру. Но кардиостимулятор внутри торакальной полости немедленно приспособил сердечный ритм к повышенному содержанию адреналина.
– История показывает, что нет более надежного источника доходов, чем военно-промышленный комплекс, – невозмутимо продолжал Киран. – Но его необходимо подпитывать. На самом деле войны не хотим ни мы, ни Советы. Но это единственный способ как-то сдерживать внутреннюю напряженность. У нас высокий уровень безработицы и грандиозный национальный долг. У них извечная славянская тоска плюс хроническая нехватка продовольствия и товаров широкого потребления.
– А если ты ошибся? Если проект освоения Марса помирит нас с красными и разрядка опять будет набирать обороты?
– Тогда плакали наши денежки. – Киран широко улыбнулся. – Да не бойся, мы сумеем защитить капитал.
Большой Эл всю жизнь смотрел на зятя как на стихийное бедствие вроде сошедшей с гор лавины или ревущего торнадо… Вот такое же непонимание и страх читались и сейчас на лице старика. Но неожиданно оно прояснилось, и Большой Эл зашелся от хохота.
– Господи Иисусе! – ревел он. – Поглядим, как наш cazzomatto note 50 Фальконе скушает эту дулю!
Киран дотронулся до золотистого квадратика. На пороге появился помощник.
– Слушаю вас, сэр, – произнес Арнольд Паккала, а в уме, добавил: Два мордоворота тихонько сидят в приемной и кусают ногти, на десять тридцать у вас намечены переговоры с мистером Гиддингсом и мистером Метцем из Хьюстона, а после ранний ленч с генералом Баумгартнером.
– Мистер Камастра уже покидает нас, Арнольд. Попроси, пожалуйста, сюда Карло и Фрэнки. – Киран подошел к тестю, протянул ему руку. – Спасибо, что заглянул, папа. Завтра увидимся. Бетти Каролина просила меня привезти Шэннон к вам на ужин. Если будет настроение, можем подробнее обговорить новую финансовую политику.
Поддерживаемый с боков телохранителями, Большой Эл поднялся на ноги.
– Само собой. Завтра поговорим. – Он все еще удовлетворенно хмыкал, но избегал смотреть в глаза будущему боссу Чикаго. – Да, и прихвати два ящика марсалы – славная штука. Бывай, Кир!
О'Коннор повернулся к окну взглянуть на озеро. Яхты с любовниками уже не было. Тогда он направил луч на большое судно, идущее вверх по реке.
– Десять тридцать, – напомнил Арнольд. – Соединить вас с Хьюстоном?
На палубе один пассажир рассказывал другому скабрезный анекдот про генерального прокурора Иллинойса.
Через пять минут , мысленно ответил Киран. Перед разговором с китами надо малость прочистить мозги.
12
Милан, Нью-Гемпшир, Земля
16 августа 1990 года
Самый неудачный психологический эксперимент в его практике; от начала и до конца все не задалось.
Чертова джонка! Он взял ее напрокат, решив замаскироваться под рыбака, но не учел неполной осадки, отчего корпус дико стонал и скрипел, и вони от забившегося в щели протухшего зельца – не иначе, его использовали как наживку.
Чертова духота! На маленьком озере, окруженном со всех сторон летними коттеджами, совсем нечем дышать, и после четырех часов ночного бдения он взопрел, как в бане.
Чертовы комары! Совокупляются, мать их так, прямо у него на теле! То ли запах зельца их привлекает, то ли взмокший рыболов, но, кажется, все окрестное комарье облюбовало стоящую на якоре джонку для своих свиданий. А стоит пошевелиться – по всему озеру разносятся звуки, напоминающие хруст целлофана.
Чертова рыба! Жирненькие окуньки в надежде полакомиться нахальными комарами то и дело выпрыгивают из воды с таким оглушительным всплеском, что кровь стынет в жилах. Будь он настоящий рыбак, обилие рыбы привело бы его в экстаз. Но Фабиан Финстер, горожанин до мозга костей, глубоко ненавидел всякий спорт, а рыбу признавал исключительно в виде филе, слегка обжаренного в сухарях и обрызганного лимонным соком. Периодически, когда комариная любовь и рыбья охота доводили его до бешенства, он прекращал наблюдение, взнуздывал свои принудительные силы и давал несколько залпов по хищникам и жертвам. Рыба камнем опускалась на дно, поверхность озера усеивали сотни трупов с прозрачными крылышками, и минут на десять наступало спокойствие. Затем налетал новый рой, и окуньки сразу приходили в чувство.
Но самую большую трудность – прямо-таки головоломку – представлял сам объект наблюдения, говорящий и думающий по-французски. В бытность прорицателем он уже встречался с подобными сложностями, но там мысли на чуждом языке были обращены непосредственно к нему и ограничивались одной-двумя фразами. (Эй ты, гринго! Ну-ка, угадай, что у меня в башке, а что в бумажнике!) Но четыре часа непрерывного синхрона – это уж слишком, даже для телепата! В результате он переживает умственное и физическое истощение, что для психического шпионажа никак не годится. Если к переводу с французского добавить страх и предчувствие катастрофы, которые ни один оперант не в силах игнорировать, то получится, что зря он взялся за это дело, какие бы миллионы ни сулил ему О'Коннор в качестве наживки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
