родной. Сегодня будут обезьянки ручные и пони, — погладила по головке маленького человека.
— А можно мне будет покататься? — чуть ли не подпрыгивая уточняет у нее.
— Если это позволят их хозяева, тогда прокатишься. Можешь идти чуть впереди, только не быстро, чтобы был перед глазами, — даёт таким образом нам поговорить между собой без лишних ушек.
— А к уточкам пойдем? — вот только малыш решил по донимать расспросами уточняя маршрут.
— Пойдем. Не зря же батон взяли? — всегда любил ее улыбку. Такую искреннюю, без тени фальши.
— Мамочка, ты лучшая, — и обнимает ее за ногу, на что она смеется.
И мы пошли на прогулку. Я давно так хорошо не проводил день. Первые полчаса он насторожено ко мне относился, а потом отпустил ситуацию, глядя на Варю, которая начала расслабляться в моей компании. Мне кажется она вовсе потеряла связь с окружающим миром, потому что ее миром в эту минуту был озорной мальчишка. По пути мы шли мимо ребятишек его возраста, которые прыгали через резиночку.
На моем телефоне появились даже фото Дини, Вари, их совместные. Когда она просила сфотографировать их на свой, я сказал, что у меня камера лучше и сброшу ей потом. Поверила она в это слабо, но пререкаться не стала. Захотела сделать мне одолжение, или не стала устраивать сцен при нем — не знаю. Но итогу рад.
До лошадей, точнее до тех самых пресловутых пони мы дошли часа через полтора, если не больше. Сынок катается на спине жеребца под руководством тренера. Глазки так и светятся счастьем, а вот у Вари плечи сильно напряжены. Сам не понял, как подошел к ней сзади и положил ладони поверх ее.
— Не бойся, он под присмотром, — шумно втягиваю ее запах. Как же я скучаю по ней.
— Тебе легко так говорить, потому что… потому что не несешь за него той ответственности, что я, — голос дрожал. Вот только что ее так сильно взволновало не знаю, я или страх за шустрика. А может и все вместе.
— Варь, так нельзя. Он должен падать, бить коленки, это нормально. От всего не убережешь. Сейчас его за руку держат. Так что все в норме, — что-то сказал не то видимо, потому что она начала дергаться в коконе, пришлось отойти и стать рядом.
— Да что ты понимаешь в воспитании. Коленки бить должен, падать. Ты хоть знаешь, чем это может обернуться? Ты, — начала заводиться тигрица. Раньше такого за ней не замечал.
— Воу, тише, кошечка. Ты не перегибай с трагизмом. Ты себя в детстве вспомни, с мамой поговори. Я по крышам прыгал, ничего. Я же не говорю тебе бросить его. Просто не носись так сильно. Это неправильно. Каждый в жизни должен сам набить шишек, чтобы знать, что хорошо, что плохо.
— Не лезь в вопросы воспитания. Я сама решу, как воспитывать своего ребенка, — такой суровой лично в мой адрес еще не видел. И неприятно, но и все лучше напряжения и настороженности.
— Ты, — только хотел возразить ей, как наш диалог прервал подбежавший мальчонка.
Не знаю какой черт меня дернул, но я быстро подхватил его на руки и посадил на плечи. Видел, как он с завистью смотрел на других детей, которых папы так катали. Если он и удивился, то вида не подал. Только заливисто смеялся так, что мегера вновь оттаяла и даже попыталась незаметно смахнуть слезинку. Вот только я увидел. Придерживая одной рукой за ногу ребенка, протянул телефон девушке, намекая, чего хочу. Нехотя она отошла от нас и начала делать снимки. Вот только в какой-то момент к нам подошла пара подростков и предложила нас сфотографировать. не стал долго размусоливать и выхватив телефон и рук Вари, отдал ребятам и притянул к себе ее.
С Денисом на плечах и Варей сбоку мы дошли до места кормления уток. Но правда на долго не задержались, потому что ребенок сам захотел кушать и заявил, что устал. Мельком глянул на часы и понял, что прошло уже больше трех часов. Да — это определенно лучшее время за последние годы. По итогу прогулки утянул их в машину. Ну как утянул, тянуть пришлось кошку, а вот котенок с радостью побежал. Детскому креслу она очень удивилась, но промолчала. Да я и сам не спешил развивать эту тему. Просто решил для себя все и как-то из этого начали вытекать последствия.
Около подъезда малец решил взять все в свои руки и позвал меня на чай. Я дурак что ли отказываться? В квартире я вспомнил вкус ее еды. У нее всегда все по-особенному было. Вот только теперь она наблюдала не только за мной, а еще за одним мужчиной. Да и судя по обстановке — мужиком тут не пахнет. Да и Дениска слишком активный интерес ко мне проявляет. Будь у нее другой, явно держался бы отстраненно. А так делаю вполне логичный вывод — сын — ее любимый и единственный мужчина. На душе потеплело. Пока мы доедали разогретую картошку с котлетками, на плите варились вареники с вишней. Мои любимые. Так что ждал я их с нетерпением. Ну и после сытного обеда, меня отправили с ребенком в комнату.
В углу сиротливо стояла большая коробка с железной дорогой. Недолго думая взял ее в руки и заглянул к девушке.
— Варь, вы специально не собираете? — прислонился к косяку двери и смотрел на нее со спины.
— Что? — и повернулась. — А, нет. Для меня это оказалось сложно. Вот, ждем Филиппа. Должен на новый год приехать и помочь, — чужое имя вызвало в груди жгучее чувство ревности.
— А он кто? — с рычание спрашиваю и это не остается незамеченным.
— Друг семьи, — с вызовом отвечает мне, скрещивая руки на груди.
— И все? Подкатывает к тебе? — поставив коробку на пол, наступаю на нее, а она сжимается от страха, хотя позу не меняет.
— Нет. У него вообще-то жена есть, и по возрасту в отцы годится. Все? — подобравшись, начала более уверенно давать отпор.
— Лучше, чтобы это так и оставалось в дальнейшем. Иначе он перестанет быть другом семьи, — резко сокращаю оставшееся расстояние и хватаю ее за талию и утыкаюсь лбом в лоб.
— А кто ты такой, чтобы решать это, ты…
— Мам, дядя Игорь, а
