– Понял, князь, исполню все в точности.
Макар направился к избам.
Я же присел на пенек и задумался. Кто бы это мог быть? Если у меня недруг и завелся из завистников, то только в Москве. И где мои земли, государем дарованные, он знает. Но вот закавыка – высокий московский боярин или князь людей своих по мелочи посылать не будет. А избиение – не лучший метод воздействия для приближенных к престолу. У них и другие способы найдутся, посильнее да поизощреннее, чтобы перед государем опорочить, в опалу ввести. Тогда кто?
После некоторого размышления проявилась у меня мыслишка – соседей прощупать. Не их ли козни? Может вполне так статься, что на земли эти претендовал кто-то другой, а тут я объявился: здравствуйте, я новый хозяин! Или вздор? Надо все-таки отработать этот вариант, на мой взгляд, наиболее вероятный.
Я поднялся и пошел по избам. Холопы в большинстве своем ничего не видели, занимались обычной работой и почуяли неладное, только когда незнакомцы уже орудовать стали. А вот местные крестьяне – из тех, кто жил здесь и раньше, кое-что заприметили.
Хозяин одной избы рассказал, что людишки пришли все вместе и с одной стороны, уж потом только разделились. Лиц знакомых он не увидел, но мелькнуло в разговоре, что по соседству, в десяти верстах отсюда, неспокойный боярин живет. К пьянству-де склонен да рукоприкладству. По слухам, побаиваются его соседи за буйный нрав.
– Как звать того боярина и где его деревня?
– Не деревня – село целое, дворов много. Сколько – не скажу, потому как счету не учен. А боярина того звать Никифоровым, и село – Никифоровка.
Я выспрашивал у людей все: в чем были одеты нападавшие, не видел ли кто у них коней. Вроде всех расспросил. Вернулся к пеньку, а меня уже Макар ждет.
– Что узнать удалось? – спросил я у него по праву старшего.
– Людишки те с полночной стороны пришли – все вместе, одним конным отрядом. Их пастух видел. Полагаю, уже перед деревней разделились.
– И я такого же мнения.
– Может – навестить село? Врага в лицо знать надо.
– Еще не факт, что боярин – враг, может, людишки те следы путали. И, во-вторых, кто пойдет? Ты да я? Ратников-то пока нет у меня. Они прибудут, самое скорое, через десять дней. Думаю, надо нам с тобой объехать остальных соседей. Насколько я знаю, кроме надела Никифорова этого к моим землям наделы еще двух хозяев примыкают. Вот их и навестим – познакомимся, поговорим, новости местные узнаем. Но это уже завтра, сегодня – отдыхать.
Мы пошли к Андрею в избу, построенную специально для управляющего. Там и расположились. Мебели никакой, только перины на полу лежали.
Ну да – воину не привыкать, в походе хуже приходилось – на голой земле спали. А тут – крыша над головой, перины.
Утречком я умылся, позавтракал, правда, скудновато: хлеб да молоко.
И в дорогу сопровождал меня Макар. Он подходил для сопровождающего – одет был неплохо, и единственное, чего ему не хватало, – так это сабли на поясе. Нож в ножнах у него был уже – как без него, даже не покушать. Но сабля стоила недешево, да и давать ее ему я пока опасался. Присмотрюсь, тогда и решать можно, все-таки – бывший враг. А врагов с оружием я иметь за спиной не хотел.
Через час скачки по пыльной грунтовке мы добрались до Окунева. Крестьяне указали на солидный бревенчатый дом – там боярыня проживает.
На стук в ворота вышел слуга. Я попросил встречи с боярыней. Слуга убежал в дом и вскоре вернулся.
– Боярыня интересуется: кто ее спрашивает?
– Князь Михайлов, сосед.
Слуга вновь исчез.
В доме засуетились, были слышны выкрики и топот слуг.
Минуты шли за минутами. Макару ждать явно надоело.
– У нас в Литве князь в любой двор въехать мог, а тебя ждать заставляют!
– Не торопись, негоже знакомство начинать со скандала. И еще учти – она женщина. Небось прихорашивается да одежду покрасивее подбирает.
Наконец выбежал слуга и распахнул ворота.
– Извольте, милостивые судари!
Мы спрыгнули с коней, отдали слуге поводья лошадей, а сами медленно пошли к крыльцу.
Когда до него оставалось шагов десять, распахнулась дверь, выскочили две шустрые девки в сарафанах и разостлали перед нами дорожку. Это у боярыни заскок такой или слуга ошибся, сказал ей, что сам государь приехал? Я-то и в самом деле был в красном княжеском плаще.
Но тут дверь открылась и выплыла – по-другому и не скажешь – боярыня: дородная, средних лет женщина, с пшеничными волосами под кокошником, в красном сарафане и таких же красных полусапожках. Она спустилась по ступеням и с поклоном поднесла мне корец сбитня.
Меня все время подмывало обернуться – кому такие почести? Не привык я еще, что мне бояре поклон отдают. Сам недавно еще боярином был, но и общался тогда с ровней без глубоких поклонов. А тут женщина – и поклон мне в пояс.
С легким поклоном я принял корец, опрокинул его, крякнул и обтер усы:
– Хорош сбитень!
Боярыня сделала рукой знак, одна из девок подскочила с кувшином и наполнила корец вновь. Теперь уже его вручили Макару. То ли в Литве его такие же традиции, то ли он с меня пример взял, только Макар в точности повторил мои действия.
Дворовая девка забрала корец, а боярыня отступила в сторону и плавно повела рукой:
– Проходите в избу, гости дорогие.
Мы степенно поднялись по ступеням, скинули шапки, и, повернувшись к образам, я перекрестился, краем глаза наблюдая за Макаром.
Он помедлил, но потом перекрестился тоже, правда, на свой манер.
Боярыня пригласила нас присесть. Мы уселись на лавку.
Первым начал я:
– Познакомиться я приехал, соседушка. Земли у нас краями сходятся. Боярин, князь Георгий Игнатьевич Михайлов, сейчас в Охлопкове нахожусь, недалеко от него имение начал ставить. А это – Макар, из боярских детей.
Боярыня склонилась слегка:
– Рада соседям добрым. Меня тятенька Василисой назвал, а фамилия моя – Куракина.
– И я рад такой соседке – доброй да красивой, – подольстил я ей.
Щеки Василисы слегка зарумянились.
– Не изволишь ли ты, князь, со спутником своим откушать у меня?
– Изволю.
Боярыня хлопнула в ладоши, и в горницу тут же примчалась служанка. Василиса отдала распоряжения, только почудилось мне, что это – напоказ, потому как вскоре уже нас пригласили в трапезную.
Не сказать, что стол был богат – так ведь и гостей не ждали. Тем не менее курица вареная с лапшой была, огурчики свежие, пряженцы с рыбой и луком, квас. Хозяйка, самолично выказывая нам честь, разлила по чаркам наливочку.
– Со знакомством! – предложила она тост.
Все выпили и принялись за еду. Мы с Макаром быстро оставили от курицы лишь косточки.
Боярыня налила еще наливочки. Теперь ответный тост был за мной:
– За славную соседку, с кем имел честь познакомиться, и надеюсь на продолжение общения и впредь. За боярыню Василису Куракину!
Боярыня прямо зарделась от удовольствия. Мы выпили, закусили.
– Давно ли надел получил, князь?
– Два месяца тому назад – государь дачей оделил. Да все руки не доходили за надел взяться. У меня еще поместье есть, но неблизко – в Вологде. А вот в Охлопкове постройку усадьбы начал. Как закончу, прошу в гости – на новоселье. Заодно и с женой познакомлю.
– С удовольствием принимаю приглашение. А то живу, как в глухом углу. У нас с тобой, Георгий Игнатьевич, еще сосед общий есть, Никифоров. Нехорошо так говорить, но человек уж больно ледащий.
– Почему же так? – насторожился я.
– А ты еще с ним незнаком, князь?
– С тебя, Василиса, решил знакомство начать.
– А, тогда понятно. Зело он вино пьет, непотребные слова употребляет. Людей себе в дружину набрал – из тех, кого за грехи из войска выгнали, себе под стать. Все соседи от него стонут: кому хлеба конями потоптал, у кого девку скрал да снасильничал. А до Москвы далеко, к государю с челобитной не наездишься. О прошлом годе боярин Аксаков, сосед его с закатной стороны, челобитную писал. Да государь в это время с Литвою воевал, видно, некогда ему было. Так ничем все это и кончилось, а осенью у Аксакова сено в стогах сгорело.
