Джен выныривает из морока в жуткую головную боль.
— Стойте как стоите, он нас видит, — предупреждает инквизитор надсадно, сухой воздух дерет горло. — Пусть думает, что мы что-то обсуждаем. Джа у Отшельника. Я видел на камерах. Счас сориентируюсь.
— Ты видел как…
Джен обрывает Риту на полуслове.
— Тихо. Он может нас слышать. Но ты правильно поняла.
Осторожно отстранившись от разбитой стены, Джен восстанавливает дыхание, голова идет кругом. Как Джа после приступов за руль садится? Ударив кулаком по черной поверхности стены, инквизитор проверяет ее на прочность.
— Можете пробить? — спрашивает Джен у конструкторов.
Падре вскидывает руки, Рита разворачивает ладони, Ворон лишь переводит взгляд. В полотне как разъеденная кислотой расходится вертикальная дыра, рядом проходят две большие трещины.
— На этом месте поставьте на полу крест. Рита, прорубайся дальше в этом направлении, Падре — в обратную сторону, а мы с тобой идем сюда. Никто никуда не сворачивает, даже если стены уводят. Прорубитесь до земляной стены, возвращайтесь назад и идите в противоположную, помогать. В одиночку не геройствуем. Подаем сигнал одиночным выстрелом и возвращаемся сюда. Как только услышали выстрел, возвращаемся к точке сборки, понятно?
— Я не умею, — испуганно протестует Рита, когда Джен протягивает ей один из чезетов.
— Правило первое, — Джен перезаряжает ствол, сразу поставив на предохранитель, — держи палец подальше от спускового крючка. Вдоль ствола, вот так, — вложив чезет в горячие ладони Риты, Джен наводит его на стену, которая кажется дальней, — переводишь палец на крючок только когда собралась его нажать. Поняла? — Девчонка кивает. — Нажимаешь плавно, не дергаешь. Держишь крепко, потому что будет отдача. Так. Правило второе, направляешь ствол только туда, куда собираешься стрелять. Ни под ноги, ни над головой, ни на себя тем более, выбери точку подальше и лучше не напротив тебя, чтобы рикошет не словить. Поняла? Правило третье — пистолет заряжен. Даже если ты только что выстрелила, даже если он еще на предохранителе, он заряжен! Никаких случайных движений. Поняла?
Рита кивает, и в ее глазах Джен разборчиво читает опрометчивость своей затеи.
— Нет, так не пойдет, — отобрав чезет у девчонки, Джен отдает его Падре, но Летов отказывается, показав рукоять заткнутого за пояс пистолета. — Идите в одну сторону. Не отпускайте друг друга ни на шаг.
— А если… — жалобно начинает Рита.
— Все будет хорошо, — отвечает Джен, взяв ее за плечи и пристально заглядывая в глаза. У пророка этот метод успокоения действует безотказно. В руках инквизитора же девчонка сжалась, будто попала в капкан, парализующий волю, и не дышит. Джен отстранился немного. — Ты же конструктор. Тебе никто навредить не сможет.
Развернув Риту за плечи, он легонько подтолкнул ее в направлении пробитой стены, кивнул Падре.
— Идем, — зовет Ворон.
Перехватив чезет наизготовку Джен следует за ним.
Чтобы прорубить проход в стене Ворону достаточно короткой остановки. Они идут напролом в направлении, Джен уверен, лаборатории Отшельника. Фоновый гул становится громче. Натянув высокий ворот свитера до носа на манер балаклавы, Ворон спрашивает:
— Опиши, что видел.
Последовав его примеру, Джен прячет от камер пол лица в наглухо застегнутом воротнике куртки.
— Джа в кресле перед Машиной, подключен к ней. Вокруг стены со звукопоглощением. Светло. Отшельник… Я уверен, он в другом помещении.
— То есть?
— Он общался через динамик машины, значит, сам где-то в другом месте.
— Если те двое на него выйдут, они не выживут, — Ворон говорит уверенно, не сомневаясь.
— Они не успеют, — отвечает Джен, стараясь убедить себя самого, что рассчитал правильно. — Мы быстрее и как минимум отвлечем его, добравшись до Джа. Если бы все пошли в одну сторону, Отшельник бы понял, что я его увидел, кто знает, что он сделает с Джа в спешке.
Ворон кивает согласно.
— Как ты увидел? — спрашивает Ворон после паузы.
— Я не знаю, как это работает, — признается Джен, протискиваясь в очередную пробоину. — Видимо, Джа научился показывать то, что видит сам. Раньше он проваливался в такие видения, когда Отшельник запускал Машину на кого-то поблизости. Ты как опытный конструктор можешь объяснить принцип работы Машины смерти? Ты о ней вообще слышал?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Слышал, — Ворон замирает, пробивая в новой стене сначала зеркальный, затем основной слой. — Есть теория, что Вселенная — это большая нейросеть, и все нейроны нашего мозга к ней подключены.
Джен силится представить глобальную рыболовную сеть, в которой узлами связаны сознания миллиардов живых существ от людей и дельфинов до комаров и пчел, великий разум, хранящий и обрабатывающий электронные сигналы, до которых упрощаются желания и страхи, зашитые в нас эволюцией и приобретенные опытом. И если так, никому не выбраться из сетей, бесполезно изолироваться в лесах и рыть ходы под землей, ты навсегда в системе, ты никогда не принимаешь решения сам.
Однако им удавалось спасать людей.
От центра в разные стороны расползается пробоина в очередной преграде, достаточно быстро и бесшумно в гудящем лабиринте. Ворон шагает первым, правой рукой выхватив из кобуры пистолет, левую выставив вперед то ли щитом, то ли базукой. Джен успевает крикнуть: «Стой!», пока конструктор не пустил пулю в висок пророку. Стекло перегородки идет трещинами и со звоном рассыпается под ноги. Хрустит под подошвой. Джа разворачивается в кресле, освобождает руки из рассыпающихся браслетов и поднимается навстречу с улыбкой.
— Добрый вечер.
Его движения уверенные и четкие, но чужие — не тот наклон головы, слишком плавные жесты, скуднее мимика.
— Должен предупредить, — говорит он, глядя на Ворона, — повреждение моей Машины, замкнет нейронные связи в этой чудесной голове, — постучав пальцем по лбу, он переводит взгляд на Джена. — Твое тренированное тело мне тоже понравилось, но устройство твоего друга просто окрыляет.
— Что, у собственной тушки уже песок из задницы сыплется? — кривится инквизитор.
— Можно сказать и так, — Отшельник улыбается, шагнув в сторону показывает рукой на угол комнаты, спрятанный за широкими боками стола. Только теперь Джен замечает небрежно сложенные горкой мумифицированные останки. Обтянутый тонкой и желтой, как пергамент, кожей череп завален набок и щерится в потолок разинутой пастью. — Неприглядное бессмертие, — вздыхает Отшельник. — Что ж, я слишком стеснен в ресурсах, чтобы рассчитывать на большее.
— Отпусти его, — просит Джен. — Иначе твое бессмертие накроется медным тазом.
— Ой ли, — отмахивается Отшельник. Он щелкает пальцами и стволы направленных на него пистолетов мнутся как бумажные. — Какое сильное ресурсное тело, — он довольно разглядывает ладони, и прозрачная стена между ним и противниками вырастает снова, гибкая, толстая, похожая на силиконовый пласт. — Ты не причинишь ему вреда, — уверенно заявляет Отшельник, кивает на Ворона, — и этому не позволишь. Вы двое скованы какой-то патологической болезненной связью, хотя, казалось бы, что между вами общего? Сдержанный конкретный бульдог «иди-стреляй» и малохольный истерик, который со своим телом совладать не может.
— Ты плохо знаешь Джа, — усмехается инквизитор. Бесполезный чезет отправлен за пояс, усилием воли Джен расслабляет все мышцы и концентрирует внимание на внешнем мире. Почувствовать затхлый запах пыли, услышать, как лопасти вентиляторов рассекают воздух, разглядеть блики на поверхности бесцветной преграды. — Он моя семья.
— Семья?! Ну да, семья. Меня семья замуровала заживо! В гробу видал я таких родственничков. Люби себя, чихай на всех! Помнишь, был такой мультик про чертят?
— Так Строговский твой брат? — удивляется, догадавшись, Ворон.
— Младший, — ядовито. — Разница в тридцать девять минут ему всю жизнь не давала покоя.
— Зато ты жив, — замечает Джен. — В каком-то смысле.
Удивительно, но инквизитор чувствует, как воздушные потоки, очень слабые в замкнутом пространстве, гладят его пальцы.
