Луч дальнего света прошивает заднее стекло, бьет в зеркала. Проступившие на горизонте габариты выдают внедорожник. Он приближается. В сторону не уйти, капкан черных стволов сжимает дорогу. Джен наращивает скорость, включает свет — что уж теперь прятаться?
Забравшись на сиденье с ногами, Рита смахивает с полки багажника мелочь — бутылки с водой, упаковки печенья — пристально вглядывается в слепящее зарево.
— Падре, сбоку! — кричит она, размахивая руками. Машина подпрыгивает, наехав на что-то задним колесом. — Они швыряют в колеса что-то, не вижу.
— Ребята, не дайте пробить шины! На ободах далеко не уедем.
Стрелка спидометра уже тянется к ста семидесяти, Джен виляет по дороге, понимая, что сбивает этим не только преследователей, но и Риту с Падре. Леди мотает из стороны в сторону, она привыкла встать на трассе как корабль и идти четким курсом, пируэты на скорости вообще не ее стихия, но Джен справляется. Впереди приближаются силуэты воинской части.
— Джен, там шлагбаум! — вспоминает пророк. Хватается за поручень, рефлекторно поджимает ноги. — Джен, твою мать!
Он видит. Стальная рыжая стрела, укрепленная перекрестиями, висит поперек дороги. Возможно, постсоветский автопром делал достаточно крепкие машины, чтобы выбить плечо шлагбаума кузовом, но Джен надеется спасти машину, он пытается, прожигает вниманием преграду, зря что ли мир катится в тартарары, зря что ли в теле его катался сильнейший, теперь, вроде — мертвый — конструктор, зря что ли все эти годы и руки в крови. Он сжимает руль пальцами так, что вот-вот вырвет с корнем, прекращает вилять, и на расстоянии вытянутой руки стрела шлагбаума, надломившись, падает под колеса. Леди подпрыгивает, ее тянет влево, но Джен выводит машину на ровное полотно асфальта.
— Ты..? — Джа почти кричит, облизывает пересохшие губы. — Как ты..?
— Потом.
Впереди поперек дороги из леса выкатывает мотоцикл, останавливается у обочины. В свете фар Джен различает плотную завесу, растущую над плитами как взведенный нож гильотины, и дает газу. Леди едва успевает проскочить под парящим в темноте полотном прежде, чем оно с грохотом падает на дорогу, войдя в бетонные плиты, как в масло с брызгами каменной крошки, отрезая Леди от преследователей.
— Ебическая сила коммунизма! — орет Падре. — Вы видели?
Хорошо бы притормозить, поблагодарить лихача на байке, но конструкторов стеной надолго не задержишь, и Джен мчит дальше, сворачивает на разбитый асфальт А41–002. Поглядывает в зеркала, чтобы убедиться, Ворон (а сомнений, что это именно новый друг, у инквизитора нет) следует за ними как черный ангел-хранитель.
Связи нет ни за городом, ни в его пределах. Припарковавшись у отеля, Джен медлит покидать машину. Покой спящего города транквилизатором растворяется в крови, хочется застыть статуей в неудобной позе и провести так ближайшие пару часов. Хотя бы — пару.
— Нам точно стоит останавливаться? — робко спрашивает Рита. Девчонка с ног валится от усталости, но ради иллюзии безопасности готова бежать дальше.
— Если нас достанут здесь, то достанут везде, — говорит Джен. — Нужно отдохнуть. А дальше каждый возвращается домой как приехал. Мы засветили машину, но вы с Падре можете спокойно добраться до Питера и завтра к вечеру будете в Икстерске.
Ворон курит рядом с мотоциклом. В свете фонаря поблескивают толстые металлические шипы на покрышках. Марку Джен определить не может — обвесы байка делают его больше похожим на утепленную двухколесную телегу, чем на мотоцикл.
— Кастом? — спрашивает Джен, подходя ближе.
— Самодел, — кивает Ворон.
— Мощно.
В другой ситуации Джен непременно рассмотрел бы машину вдоль и поперек, и надеется, что случай представится.
— Спасибо, что выручил на дороге. И вообще.
Отправив окурок щелчком в щетку кустов, Ворон кивает. Лаконичность его реакций подкупила Джена с первых минут знакомства, такой яркий контраст с окружением.
— До Питера вас доведу, дальше — сами, — Ворон достает из кармана смартфон, с досадой глядит на экран. — У вас тоже нет связи?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сеть отключили несколько часов назад. Сначала замолчали соцсети, пропала связь с банками, перестали отвечать мессенджеры. Вскоре Интернет по всем каналам стал недоступен. Последней исчезла мобильная связь. Городские телефоны, сохраненные в домах больше из привычки, чем по необходимости, остались единственным средством передачи паники.
Номер Ворону нашелся, пришлось расплатиться наличкой. Собранной кое-как по карманам, ее едва хватило на несколько бутербродов и пакетиков чая. Всерьез накормить уставшую команду хостесс отказалась.
Когда Джен выходит из душа, Джа уже спит, отвернувшись к стенке, поджав под себя ноги. В комнате темно, но глаза быстро привыкают. Сидя на кровати, Джен глядит на пророка. Память перемалывает мясорубкой события слишком долгого дня, разбавляет обрывками картинок из детства, вытягивает из Джена последние соки самообладания. Блуждание по лабиринту цепочкой — новогодние подарки, родители всегда дарили сыновьям одинаковые, но Тимка съедал свои конфеты быстрее, и Джен неизменно делился своими, пока не иссякнут — чужой взгляд из-под челки пророка — окончание летних каникул, Джен часто гостил у бабушки и, возвращаясь домой, первым встречал у порога Тимку, тот бросался в объятья и шептал на ухо, чтобы родители не услышали: «А что ты мне привез?» В горле ком. Джен неосознанно мнет мягкое одеяло, сжимает его, едва удерживаясь от того, чтобы подойти к кровати друга, разбудить и сгрести его в охапку, прижать со всей силы, чтобы удостовериться, что сегодня ему удалось — удалось его уберечь, спасти, вытащить живым из передряги.
Ведь все закончилось. Джен надеется — закончилось. Машина разрушена, Отшельник если не мертв, то нейтрализован. Банда конструкторов, конечно, маячит за плечами, дышит в спину, но с этими они как-нибудь справятся. Главное — Джа жив. Они вернутся в Икстерск, раскрутят свою мастерскую, Джа с Олькой, наверное, поженятся и нарожают Джену племянников.
Словно почувствовав макушкой взгляд, пророк поднимает от подушки голову, оборачивается к Джену:
— Ты чего?
— Все нормально, спи.
Джен забирается под одеяло, натягивает его до подбородка и, глядя в потолок, смаргивает с ресниц подступающие слезы. Просто глаза устали. Режет.
ЧАСТЬ 5. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Глава 24
Обратная дорога кажется бесконечной. Хочется — вжух — и припарковаться в родном гараже, где тепло, светло и пахнет бензином вопреки вентиляции и коллекции отдушек, которые Джа перетаскал в неимоверных количествах. Вместо этого — объездные дороги, в города соваться боязно, повсюду постовые с табельным оружием.
Денег нет. Питерские ребята Падре, делегированные в Кингисепп с последними новостями и запасами для босса, подкинули немного налички. Ее должно хватить на топливо для Леди и газпромовский кофе, что уже неплохо.
До Икстерска сорок с лишним часов пути. Джа настойчиво рвется за руль, гнать без остановок.
— Управлять самому такой кайф! — признается пророк, выходя из крутого поворота. Он позволил машине легкий занос, ребячества ради на пустой трассе.
— Ты сейчас про Леди или про свои мозги? — подтрунивает Джен.
Джа лукаво лыбится в тускнеющие сумерки.
— А как ты понял, что у меня получится? — спрашивает он, искоса глядя на Джена. — Вытеснить Отшельника. Машина была совсем рядом, сигнал мог быть сильнее, к тому же, я не просто подглядывал, он управлял мной.
— Ты ведь уже вырывался, — напоминает Джен. — И в Логове стал сильнее. Черт, да ты в мои мозги влез! Как?
— Это странное ощущение. Как будто… Я когда в себя пришел в его комнате, очень внезапно, голова раскалывалась дико и в висках стучало так, будто надо мной кто-то лупит в барабаны. И этот стук… этот ритм… я как-то по телеку нарвался на передачу про астральные проекции, путешествия к тотему, всю эту эзотерическую дребедень…
