– А говорят, что у вас, фракийцев, девушки до брака не хранят целомудрие и это не осуждается.
– Правду говорят. Если какая девка незамужняя залетит, ей мужа потом даже проще сыскать – плодовитость подтвердила. Но дед бы осерчал. Он себе на уме был.
Он потянулась и поцеловала Квинта. Потом скривила губы и спросила:
– А у тебя есть жена?
– Нет. Как-то не сподобился.
Берза нахмурилась, словно что-то прикидывая.
– Ну... ты еще молодой. Успеешь.
– Может быть, – он улыбнулся.
– А женщин много было?
– Ревнуешь?
Она фыркнула.
– Нет, не много, – произнес Квинт, мечтательно прикрыв глаза, – домашние рабыни не отказывали хозяйскому сыну, но я не часто на них заглядывался, как-то все время был занят другим. Носился по окрестностям, размахивая мечом и со Стакиром дрался. Воином хотел стать.
– Стал?
– Стал.
Она некоторое время молчала.
– Ты много людей убил, Спартак?
Он ответил не сразу.
– Много. Это у меня третья война.
– Наверное, ты зря стал воином. Женился бы, растил детей...
– Наверное... Но никогда не встретил бы тебя.
Она спрятала лицо у него на груди. Долго молчала. Потом спросила.
– Ты уйдешь?
Квинт вздохнул, но ничего не ответил.
"Нужно добраться до Диррахия, там наши помогут вернуться в Италию".
– Лучше поскорее уходи, – прошептала Берза еле слышно, – пока я совсем из-за тебя головы не лишилась.
Он сжал зубы.
– Я должен. Моей родине тоже угрожает война. Я должен быть с теми, кого назвал боевыми товарищами, чтобы защитить родной очаг.
– Уходи, Спартак, – сказала Берза.
Она выскользнула из-под шкуры, отодвинула оконную задвижку.
– Уходи сейчас, пока я в себя не пришла, – и добавила еле слышно, – а не то я потом целую реку нареву....
В дом ворвался солнечный луч и позолотил ее кожу. Квинт залюбовался девушкой, а та накинула рубаху и выскочила за дверь.
Квинт потянулся, встал. Оделся. Кочергой поворошил остывшие угли в печи. И вдруг услышал конский всхрап. Вздрогнул, схватил топор. Одним прыжком очутился у двери, приоткрыл ее.
Берза стояла на самом краю поляны и разговаривала с каким-то немолодым человеком. Спокойно разговаривала, как со старым знакомым.
Квинт вышел из дома и сразу увидел, что пришелец не один. Шевельнулись лапы елей и, словно из ниоткуда, на поляне появилось еще пять человек. Все вооруженные. Тот, с которым говорила Берза, держал за узду коня.
Девушка обернулась, увидела Квинта, махнула в его сторону рукой и что-то сказала собеседнику. Севера вдруг, словно молнией поразило – к конской попоне был пристегнут гастрафет. Это та же самая компания, что и тогда, на ночной дороге. Квинт сжал топор, шагнул вперед. Остановился, пристально глядя на пришельца и не обращая внимания на его товарищей, которые, без сомнения, видели его движение и сразу подобрались.
"Тестим, стой!"
"Он же один!"
Это тот самый, который кричал.
Пришелец, между тем, по-отечески положил руку на плечо Берзы, с улыбкой что-то сказал ей, коротко взглянул в сторону римлянина, повернулся и скрылся за ветвями. Его товарищи тоже мгновенно исчезли, как будто их и не было. Послышалось конское ржание, а потом негромкий удаляющийся топот.
Девушка подошла к Северу. Она не выглядела взволнованной.
– Кто это?
– Веслев. Что с тобой, почему ты напряжен?
Он не сразу ответил.
– Шестеро... Вооруженные. У старшего гастрафет Марка.
– Что? О чем ты?
Он словно оцепенел, превратился в статую. Стоял и не мигая смотрел в сторону, куда удалились фракийцы. Берза взяла его за руки.
– Да что с тобой?
Он мотнул головой.
– О чем он говорил с тобой?
– Просто расспросил о моем житье. Я не виделась с ним несколько месяцев, говорила же тебе, что он присматривает за мной. Он – друг моего деда и я никогда не видела от него ничего дурного. Он порадовался, что я жива и здорова. Рассказал, что по долинам прокатилась война, но римляне скоро уйдут. Сказал, чтобы была осторожна, вокруг все еще рыщут их разведчики.
– Он – Злой Фракиец, – прошептал Квинт.
– Кто?
– Неважно, – Север мотнул головой, – он видел меня. Спросил, кто это такой?
– Спросил. Я рассказала правду.
– И что?
– Ничего. Нахмурился только, но ничего не сказал.
– Это он был там, на краю оврага, – негромко проговорил Квинт, – его стрела убила моего коня, а меня едва не познакомила с Перевозчиком. Ты испортила своему Веслеву всю работу.
Он повернулся и вошел в дом. Обулся, накинул меховую безрукавку, надел войлочную шапку. Взял в руки рогатину.
– Нет! – Закричала Берза и бросилась ему на шею, – не убивай его!
– Их много и они хорошо вооружены, – мрачно сказал Квинт, – если бы я попытался напасть на них, то глазом не успел бы моргнуть, как превратился бы в ежа. Нет, я не собираюсь нападать на них. Убийца Марка уже мертв. Наверное... – добавил он не слишком уверенно.
– Зачем тогда ты собрался преследовать их?
– У этого Веслева оружие моего друга. Моего погибшего друга. Я должен вернуть эту вещь.
Он вышел из дома. Берза последовала за ним, но остановилась на пороге. Спарт привычно направился было за Квинтом, но тот удержал его. Присел на корточки.
– Не сегодня, Добрый волк. Ты остаешься за старшего.
Пес смотрел умными глазами, высунув язык.
– Оберегай Берзу. Она у нас с тобой одна.
Он выпрямился, обернулся. Губы шевельнулись, беззвучно произнеся два слова. Но вслух он сказал другие:
– Я вернусь.
Пока Квинт собирался, фракийцы гуськом, не слезая с лошадей, спустились по склону к ручью, который протекал недалеко от дома Берзы и двинулись вниз по течению. Кони шли шагом, ступая по воде. Квинт видел всадников и поначалу почти нагнал, но вскоре они выбрались на какую-то широкую тропу, где перешли на рысь и быстро оторвались от преследования.
Квинт бежал за ними час и, запыхавшись, едва не проскочил развилку, на которой они снова свернули в густой лес, на звериную тропку, едва различимую в траве. К счастью, изрытый копытами бурый хвойный ковер и попадающийся местами свежий конский навоз довольно надежно показывали, где прошли всадники, даже такому никудышному следопыту, как Север.
Фракийцы спешились и двинулись дальше, ведя лошадей в поводу. Квинт давно так не бегал, устал и шел скорым шагом, почти не сокращая отставание. Варвары петляли кабаньими тропами. Север еще пару раз покрутился на месте, разыскивая, куда они свернули. Он начал бояться, что не найдет дорогу назад и стал делать на деревьях приметные зарубки ножом.
Чуть за полдень фракийцы остановились на дневку у небольшого озерка. Тут-то он их и настиг... едва не нарвавшись на стрелу прямо в глаз. По части караульной службы у варваров все было в порядке. Не удивительно, что Осторий за зиму их так и не выследил.
Стрела вонзилась в дерево прямо перед носом Квинта.
– Стой!
Север послушно остановился. Следующий вопрос прозвучал сзади, прямо над его ухом, при этом ни один сучок под ногой дозорного не хрустнул, ни одна веточка не шелохнулась и Квинт вздрогнул от неожиданности.
– Зачем за нами шел?
– С главным вашим хочу поговорить, – сказал Квинт, не оборачиваясь.
За спиной раздался смешок и невидимый страж спросил:
– Кончать?
– Погоди, – ответил другой голос, – он у Берзы ошивался. Парень, медленно деревяшку свою на землю положи. И нож. А теперь иди вперед, как шел. И не дергайся.
Квинт попытался обернуться.
– Я сказал – не дергайся!
Пришлось подчиниться.
Веслев ему если и удивился, то виду не подал. Он сидел на бревне возле костра и что-то искал в мешке.
– Здравствуй, римлянин. Признаюсь, я рассчитывал перекинуться с тобой парой слов, но не думал, что это случится так скоро.
– Спрашивай, что ты хотел услышать.
Веслев усмехнулся. Взглянул на одного из своих воинов. Тот хрюкнул.
– Парень, если бы не Берза, то я сейчас услышал бы, как ты хрипишь перерезанным горлом. Сомневаюсь, что ты поведаешь мне нечто интересное, раз всю зиму гадил под себя. Много воды уже утекло. А вот я скажу тебе кое-что. Вали-ка ты, отсюда, подобру-поздорову, пока из-за тебя девка совсем не тронулась умом. Я вашу волчью породу знаю. Сколько волка не корми... Не морочь ей голову.
Квинт молчал, сжав зубы. Ему очень хотелось ответить, но он сдержался, понимая, что любые слова тут бесполезны. Его в лучшем случае сочтут пустобрехом.
– Теперь говори, зачем шел за нами?
Квинт указал на гастрафет, прислоненный к бревну, на котором сидел Веслев.
– Вот это не твое. Верни.
Фракийцы, окружившие Квинта, угрожающе зашумели. Веслев поднял руку, призвав к тишине.
– Тот, кому это принадлежало, уже сгнил в земле.
– Как и тот, кто забрал его жизнь, – парировал Квинт, – а ты прав на трофей не имеешь.
