— Ну да, конечно, — соглашается Вега, но по-прежнему не оборачивается, хотя и чайник отставляет. — Что ты сделаешь, когда узнаешь?
— Начну думать, — отвечает Кай. — Но пока… мне просто нужно знать.
Шуршат юбки, когда Вега оборачивается заводной фарфоровой куклой.
— Ее убил Акросс.
Кай морщится, смотрит перед собой на слишком идеальную траву, потом на девушку в беседке.
— Зачем?..
— Она его держала.
— Мне казалось, что именно этого Акросс и хотел. Чтобы появился кто-то, кто его удержит.
Этот мир слишком нереальный, слишком лживый и идеальный, и только тут может показаться правдой, что Акросс мог убить человека из его команды.
— У вас война, — напоминает Вега, то ли прочитав его сомнения, то ли внушив их ему. — Или ты правда верил в то, что ему нужен мир?
Эти слова проходятся по Каю каленым железом, пощечиной, заставляют вскинуть голову. Если бы Вега не хотела рассказывать, она бы и не стала, но Кай верит, что врать она не будет.
— Я еще хотел спросить… Нет ли способа?..
Секунда, когда Вега еще стоит у чайного столика на веранде и в следующую уже оказывается около Кая, закрывает собой и сад, и беседку. Холодными ладонями берет за руки, уговаривает:
— Пожалуйста, не становись таким, как Акросс. Если бы кого-то можно было вернуть, я бы так и сделала. Я не могу по кусочку собрать ее голову и сказать вид, что ничего не было. Никто не умирал. Как и не могу отмотать на семь лет назад и спасти команду Акросса. Я понимаю, что для тебя это важно, но… не уподобляйся. Я не всемогущая. Я не смогла спасти ее, как и не смогла…
— Но дважды спасала меня, — Кай морщится, припоминает. — И Акросса с того света вытащила.
— Там была лазейка…
— А я? Ты всю команду собирала всякий раз, когда мне нужна была помощь, хотя меня даже не убивали. Но когда опасность грозила ей…
— Конечно, я за ней следила меньше, чем за тобой, вот и пропустила, — с нажимом произносит Вега, с рук ладони переходят на щеки, оставаясь все такими же холодными. — Прости, но я не могу быть всюду и уследить за всем.
— Да, я понимаю, — отстраняясь, кивает Кай. — Последний вопрос — и что же я делал, когда ее убили?
У лилий тошнотворный запах, но Кай вдыхает его, до головокружения, до омерзения. И вздрагивает, когда кто-то касается его локтя — справа стоит Дроид, без цветов, бледный, с запавшими глазами.
— Хаски нет? — спрашивает он, заботливо отодвигая от капитана лилии.
— Он в запое, — вздыхает Кай. — Я сказал о том, что случилось, но… он попросил больше так не шутить. Трубку потом не брал, на сообщения не отвечал.
— С чего он вдруг запил? — Дроид даже злится.
— Не знаю… Последний наш разговор был о том, что Акросс предлагает перемирие. Хаски это очень не нравилось, но ничего поделать он не мог. Я так понял, что от безысходности…
Они стоят чуть в стороне от остальных: от родных в черных платках, от вырытой ямы и закрытого гроба. У Гидры строгая высокая мама, чем-то похожая на мать Кая. Но эта не плачет, хотя глаза и красные — стоит прямая, застывшая в красоте своего горя. В то время как ее супруг — мужчина с короткой стрижкой и седеющими висками, плачет как-то по-женски, закрыв платком рот и нос, а все же беззвучно.
— Что случилось? — продолжает Дроид.
— Я все похерил, — глухо отчитывается Кай, сжимает губы. — Ты на грани. Гидру убили. Хаски запил. Я поверил Акроссу и ошибся.
— Думаешь, он ее убил?
— Пулевое в голову, — после каждой пары слов Кай сглатывает, перекладывает букет из одной руки в другую. — Слишком много совпадений. К тому же… Королева сказала, что он.
— Отморозок, — выдыхает Дроид, осматривается по сторонам. — Мне очень жаль. Гидра была хорошим человеком.
— Миротворцы всегда умирают первыми, — припоминает Кай, глядя то ли на вырытую яму, то ли на обитый ситцем гроб. — Она хотела нас помирить…
— И ты бы согласился?
— Да. Я… не думал, что Акросс настолько отбитый. После всего, что он пережил, начиная с детства и заканчивая крахом прошлой команды — я думаю, он немного тронулся. Но я был в его голове… Пусть не ради меня, но ради Гидры он и правда готов был меня простить и прекратить это. Он же любил ее… Что случилось-то?..
Кай оборачивается и смотрит так, будто спрашивает об этом у самого Дроида. Тот отрицательно качает головой:
— Я не знаю. Я нигде не был, ничего не видел, ни о чем не знаю. Ты простишь, если я не вернусь?
— Я и не хочу, чтобы ты возвращался… Или чтобы Хаски выходил из запоя, пока я не разберусь. Я больше не хочу никого из вас терять.
— Ты что? Всерьез решил убить Акросса? — не понимает Дроид, перехватывает Кая за плечо, разворачивает к себе.
— А что мне делать? — переспрашивает Кай. — Ждать, когда он доберется до кого-то из вас? Ждать, когда придет за мной? Все так логично… Кого еще он мог убить, чтобы доказать, что настроен всерьез? И для себя мосты сжег, и мне показал, что он решился… Зачем только был тот фарс с перемирием?.. Зачем обманул Гидру?
Заканчивается молитва, начинают опускать гроб. Приходит время взять горсть земли и попрощаться, и Кай передает цветы Дроиду, который наотрез отказывается подойти ближе.
И за пару шагов до разрытой ямы Кай видит его — прямо напротив. Акросс наблюдает за похоронами, сунув руки в карманы легкой осенней ветровки. Смотрит мрачно, но спокойно. И Кай забывает про цветы, про соблюдение ритуала с горстью земли, замирает. Поймав его взгляд, Акросс без спешки разворачивается уходить, не вынимая рук из карманов. Кай не может сорваться на бег, он осторожно обходит родственников, после этого прибавляет шаг и увязывается за Акроссом.
Догоняет уже ближе к лесу, на выходе с кладбища. Акросс, ни о чем не подозревая, оборачивается, удар принимает как должное, но все равно что-то не так, и Кай отступает на два шага назад, стиснув кулаки.
— Заслужил, — языком попробовав разбитую губу, кивает Акросс. — А теперь рассказывай, что случилось.
— Ты издеваешься? — переспрашивает Кай. — Вега все рассказала.
— От меня она заперлась. Кто ее убил? — глухо произносит Акросс, и Кай, глядя удивленно, ошалело, отвечает, как и собирался:
— Ты.
Он ждет, что Акросс рассмеется, объявит Кая идиотом, а перемирие — фикцией, но тот щурится, никак для себя не может осмыслить то, что только что услышал.
— Что? — переспрашивает Акросс.
— Королева сказала, что ее убил ты, — продолжает Кай.
— Нет, — возмущенно отвечает Акросс. — Что за бред… Зачем она врет?!
— Она бы не стала врать. И она должна знать все, — Кай начинает подозревать, что его разыгрывают, но сомнения разрешаются в момент, когда Акросс поднимает челку, освободив лоб.
