— Все в порядке, — успевает предупредить обоих Кай. — Это мой друг.
— Еще один, — кивает мама. — Слушай… у тебя все друзья какие-то криминальные. Может, стоит и дальше с девочками дружить?
— А я ведь даже причесался, — улыбается вытянутый по струнке Хаски. — И даже не в спортивке и с семечками. А, здравствуйте, я Руслан.
— Саша никуда не поедет, — тут же реагирует мама. — Он… у него дела дома важные.
— Вот и правильно, — кивает Хаски. — А то я его знаю, стоит упустить из внимания, так сразу куда-то ввязался. Вы с ним пожесче.
— Проходи давай, — ворчит Кай и на немой вопрос матери кивает:
— Я никуда не еду. Мы просто поговорим.
Доверять мама не начинает — как отозванная сторожевая она уходит в свою будку-комнату и смотрит оттуда, всегда готовая вернуться.
— Что? — переспрашивает Хаски заходя в спальню. — Я не прав? Через час после того, как ты пошел домой, нас уже вытащили тебя спасать.
— Прекращай, — сквозь зубы цедит Кай, закрывая дверь плотнее. Но мама в соседней комнате и наверняка по-прежнему все слышит.
— Зачем пришел? — негромко спрашивает Кай, сложив руки на груди. Хаски спокойно сидит на диванчике, оборачивается к книжному шкафу, невпопад интересуется:
— Читать любишь?
Кай молча ждет ответа на свой вопрос, пока Хаски достает ближайшую к нему книгу, начинает листать. В комнате ни телевизора, ни дисков с фильмами, только шкаф, и даже в нем порядок: на отдельных полках фантастика в цветастых аляпистых обложках, отдельно фантастика более благородная, уже почти ставшая классикой. Есть полки с русской литературой в красивых кожаных переплетах, замаскированная под дорогие издания.
— Проверить, что с тобой все в порядке.
— Мне ничего не угрожает, — внятно произносит Кай, взглядом указав на стену в мамину комнату. Хаски наигранно кивает и кричит:
— Да-да. Совсем ничего. Так чья это была могила, Саш?
Рефлекторно Кай падает рядом, зажимает ему рот ладонью. В соседней комнате слышится возня, слишком громкая и ненатуральная.
— Акросса, — одними губами шепчет Кай. — Ты мог написать. Зачем ты пришел?
— А за тебя ответить мог кто угодно, — убрав его руку, продолжает Хаски, возвращается к книге. — И как, интересная?
— Можно подумать, ты читаешь.
— Сейчас обижусь, — обещает Хаски.
К Гидре он попадает почти в полдень, с опозданием на полчаса.
— Соседки не было дома, — оправдывается Кай, разуваясь. — Мама забрала ключи. Когда она так делает, я через пожарный выход выбираюсь. С соседкой снизу вроде даже подружились — я к ней пару кошек пристроил.
— Сколько же у нее всего кошек?
— Пять, — пожимает плечами Кай, закончив с обувью. — У тебя животных нет?
— Не, не получится. Маму бесит беспорядок и шерсть, — смеется Гидра. — А я слишком редко убираюсь, чтобы шерсти не было.
В ее жесте есть что-то напряженное, сдержанное, Кай настораживается, пытается для себя это объяснить как неловкость оставаться с парнем в доме наедине. И все же от порога не отходит, хотя Гидра открывает дверь в комнату, останавливается в ожидании. Уловив эту заминку, девушка продолжает:
— На самом деле, отец заядлый охотник. Я чаще потрошила животных, чем гладила.
Кай не откликается. Осторожно осматривается по сторонам, задерживает взгляд на обуви, но, даже не найдя там лишней, сам на свои сомнения отвечает:
— Он тут.
— Он ничего тебе не сделает, — сдается Гидра, поднимает руки так, словно успокаивает дикое животное. Кай отступает назад. — Вам надо поговорить. Разве ты не этого хотел?
— Ты так уверенно можешь сказать о том, что у него на уме? — шепчет Кай, рука скользит по ручке входной двери, но, конечно, уже заперто.
— Да, могу, — кивает Гидра. — Все в порядке.
Кай вздрагивает, когда открывается дверь в зал за ее спиной.
— Даже я не могу этого гарантировать, — произносит Акросс с улыбкой.
— Я могу, — цыкает Гидра. — Мы договаривались. Прекращай. Я поставлю чайник.
Кай следит за ней взглядом, потом переводит его на Акросса. Тот все еще улыбается.
— Тебя заманили в ловушку.
— Прекрати, — снова командует Гидра.
— Он забавно пугается, — пожимает плечами Акросс, опять исчезает в просторном зале. Как выбравшееся из норы чудовище заползает обратно. Кай с минуту смотрит на свои кеды на коврике, на запертую дверь, которая открывается изнутри, потом на зал и, взяв себя в руки, проходит в комнату. Даже если это ловушка — Гидра здесь, и ее нужно защитить, если Акросс пришел с дурными намерениями.
Акросс сидит в кресле, боком к двери. Он похож на большого начальника, вызвавшего Кая на ковер.
— Как там мама? — спрашивает он.
— Хорошо, — отвечает Кай, все еще стоя в дверях. Акросс кивает, и разговор снова увязает. Кай отодвигается в сторону, когда девушка приносит поднос с чашками, но остается у дверей.
— Ты хотел поговорить, — напоминает Акросс. — С самых игр это твердишь. Вот я и подумал, что надо же тебя выслушать. Что, ты нашел способ вернуть Тима с Барсом?
— Они были неплохие ребята, — кивает Кай. — Но тебе не кажется, что обвинять в их смерти Вегу…
— Как думаешь, она всерьез на тебя переключилась? — перебивает Акросс.
— Что? — переспрашивает Кай.
— Пытаюсь понять, в какой опасности Гидра, если общается со мной.
— Да нет никакой опасности, — хмурится Кай, переводит взгляд на девушку, застывшую у серванта. — Она никого не убивала.
— Сложно с тобой, — вздыхает разочарованно Акросс. — Тогда что ты хотел предложить? О чем поговорить? Я пока один, вторая встреча может быть уже не такой спокойной.
— Хватит угрожать, — вздыхает Кай. — Ты кем себя возомнил?..
— Тормозим, — командует Гидра. — Надо начать сначала. Акросс хочет сказать, что ошибался. Он никогда всерьез не собирался тебя убивать.
Кай и так знал это, но после подтверждения внутреннее напряжение ослабевает. Кай пытается его поддерживать, гонит от себя надежду на хороший конец.
— Два года коту под хвост, — вздыхает Акросс.
— Ну, за два года мы познакомились, — напоминает Гидра и не может сдержать улыбки. Кай словно в гости к новобрачным пришел.
— Ты хочешь перемирия? — напрямую спрашивает Кай. — Ради чего? Ты собрался убивать Королеву?
— Вегу, — морщится Акросс. — Она может звать себя Королевой и Богом, но она Вега. Я не могу сказать, что не ненавижу ее. Не могу сказать, что никогда не ненавидел тебя… Но убивать я не готов. А все, что я делаю — такой фарс.
— То есть от самоцели ты не отказался?
— Умереть? Как это вообще может быть целью? — пожимает печами Акросс. — Мне всегда казалось, что это звучит по-другому.
