столкнутся с проблемой смерти Вселенной; это единственное, что может прекратить их жизнь.
– А как тогда быть с энтропией? – спросила Лианна.
– Да, второе начало термодинамики действительно предсказывает тепловую смерть любой замкнутой системы. Однако Вселенная, возможно, не полностью замкнута; в конце концов есть хорошие теоретические основания считать, что наша Вселенная – лишь одна из бесконечного множества. Может статься, что существуют способы черпать энергию из другого континуума или просто экономить энергию здесь, производя минимальную энтропию, так, чтобы континуум оставался пригодным для жизни фактически вечно. В любом случае пройдёт неисчислимые триллионы лет, прежде чем с этой проблемой придётся что-то делать – триллионы лет на поиски решения.
– Но… но… это же немыслимый проект, – сказал Кейт. – Я хочу сказать, если мы на пять процентов не дотягиваем до критической плотности, то это ж сколько звёзд нужно сбросить в прошлое? Даже одной из каждой стяжки не хватит, не так ли?
– Нет, – сказал Яг. – Количество стяжек в нашей галактике оценивается в четыре миллиарда. Предположим, что наша галактика типична, что они построили по одной стяжке на каждую сотню звёзд не только в Млечном Пути, но и в каждой галактике во Вселенной. Звёзды составляют примерно десять процентов от массы Вселенной; остальные девяносто – тёмная материя. Следовательно, если провести через каждую стяжку по одной средней звезде, то масса Вселенной увеличится на одну тысячную от её текущей массы. Чтобы увеличить массу Вселенной на одну двадцатую – пять процентов – вам понадобится отгрузить через каждую стяжку пятьдесят звёзд.
– Но если вы можете путешествовать во времени, – сказал Кейт, – то вам вовсе не нужно спасать Вселенную. Вы можете прожить десять миллиардов лет, вернуться в прошлое к самому началу, прожить ещё десять миллиардов лет, вернуться опять и так до бесконечности.
– О, это так, и кто знает, сколько таких циклов они прошли, прежде чем накопить достаточно решимости и технологической мощи для осуществления проекта? Метод бесконечного возврата в прошлое даёт лишь псевдобессмертие – он явно проигрывает Вселенной, которая сама по себе существует вечно. Он не только означает, что никакая искусственная структура не существует дольше десяти миллиардов лет, он позволяет бессмертие только тем, кто владеет путешествиями во времени.
– Это конечно, – согласился Кейт. – Но всё-таки такой проект!
– Да, – сказал Яг. – И его масштаб может оказаться даже грандиознее, чем мы думаем. Скажите мне: каков текущий возраст Вселенной?
– Пятнадцать миллиардов лет, – ответил Кейт. – Земных лет, разумеется.
Яг двинул нижней парой плеч.
– На самом деле, хотя это наиболее известная величина, астрофизики с ней не согласны. Пятнадцать – это компромисс, среднее значение между величинами, полученными с помощью двух различных методик. Вселенной или десять миллиардов лет, или двадцать. С середины тысяча девятьсот девяностых годов общепризнанным значением постоянной Хаббла – которая отражает скорость расширения Вселенной – было примерно восемьдесят пять километров в секунду на мегапарсек. Это значит, что Вселенная после Большого взрыва всё ещё разлетается со значительной скоростью, что гравитация пока не слишком затормозила этот разлёт и потому Вселенной не может быть более десяти миллиардов лет.
Однако спектральные исследования звёзд первого поколения, особенно тех, что составляют шаровые скопления, показывают, что реакции синтеза в этих звёздах протекают по меньшей мере вдвое дольше. Мы долго полагали, что один из методов каким-то образом даёт неверное значение. Однако, возможно, оба они верны. Возможно, что то, что мы наблюдаем сегодня, – это лишь одна из фаз многоэтапного проекта. Возможно, я был слишком поспешен, отвергая предположение Магнора о возможности проведения через стяжку шарового скопления. Возможно, эти скопления, каждое состоящее из десятков тысяч звёзд, были заброшены к нам из будущего. Возможно, что изначально масса нашей Вселенной была гораздо меньше девяноста пяти процентов критической плотности, и текущая фаза проекта – это лишь точная настройка и коррекция.
– Но… ведь масса удвоится только на время, – сказала Лианна. – Возвращаясь к вашему самому первому примеру, если вы переместились из завтра в сегодня, то сегодня вас будет двое, но завтра один из вас исчезнет, поскольку отправится в прошлое.
– Вероятно, так, – согласился Яг. – Но в течение всего промежутка времени между точкой отправления и точкой прибытия у вас будет удвоенная масса. И если эти точки разнесены на десять миллиардов лет, то удвоенная масса у вас будет реально долго – достаточно долго, чтобы её гравитация успела затормозить разлёт Вселенной. Если вы правильно рассчитаете, то вам не понадобится увеличивать массу Вселенной навсегда, только на время, достаточное для компенсации воздействия Большого взрыва. Если вы всё сделаете правильно, то даже без постоянного увеличения массы в далёком будущем вы получите стабильную Вселенную, находящуюся в идеальном равновесии – Вселенную, которая будет существовать вечно.
Яг прервался, чтобы перевести дыхание.
– Это самый грандиозный инженерный проект, какой можно себе представить, – сказал он. – Но альтернативой ему было бы дать Вселенной умереть. – Он триумфально оглядел всех присутствующих на мостике. – И осуществили его мы. Существа из обычной материи – существа с руками! В конце концов, точнее, чтобы предотвратить конец, Вселенной понадобились мы!
* * *
Церемония, организованная в их любимом валдахудском ресторане, длилась недолго. Гостей было значительно больше, чем на той первой свадьбе в Мадриде, где были лишь родственники; на борту «Старплекса» любые празднества пользовались успехом.
Торальд Магнор на этот день был назначен исполняющим обязанности директора, чтобы иметь право провести церемонию.
– Согласен ли ты, Жильбер Кейт, – сказал он, – снова взять Клариссу Марию в жёны, любить её, лелеять и почитать в болезни и радости, в бедности и богатстве?
Кейт повернулся к жене. Он помнил этот день двадцать лет назад, день, когда они впервые прошли через этот ритуал, замечательный, счастливый день. Это был хороший брак – плодотворный и интеллектуально, и физически, и эмоционально. И она сегодня была, если это возможно, ещё прекраснее, ещё желаннее, чем в тот день. Он посмотрел в её огромные карие глаза и произнёс:
– Согласен.
Тор повернулся к ней, но, прежде чем он снова заговорил, Кейт сжал руку жены и добавил, громко, чтобы все слышали:
– Пока смерть не разлучит нас.
Рисса ослепительно улыбнулась ему.
«Чёрт возьми, – подумал Кейт, – двадцать лет – это ж так, только поскрести сверху».
Эпилог
Кейт Лансинг отлично спал по ночам уже много недель. Сейчас он лежал в постели рядом со своей прекрасной женой и медленно погружался в сон. Ну и что, если он, и Рисса, и Яг, и Длиннорыл, и Ромбус и миллиарды других граждан Содружества не значили сейчас ровно ничего в этой сумасшедшей Вселенной?
