В 1965 г. Меком сделал значительный шаг на пути превращения из промышленного капиталиста в банкира: он приобрел контрольный пакет акций (37%) одного из крупнейших банков Техаса — «Тексас нэшнл бэнк оф коммерс» (активы — около 1 млрд. долл.). Этот пакет акций принадлежал «благотворительному фонду» семьи Джоунсов[417]. Заодно Меком купил у того же фонда издательство одной из самых влиятельных техасских газет— «Хьюстон кроникл». Так нефтепромышленник сразу стал и банкиром, и издателем. Но он все же не стал пока полноправным членом финансовой олигархии США. Он все еще находится где-то на границе сферы «высших финансов». Нефтяные предприятия Мекома, служащие пока главным источником его доходов, играют в американской нефтяной промышленности ничтожную роль. Меком всего-навсего — поставщик сырой нефти дли ютантских монополистических нефтяных концернов. Не владея магистральными нефтепроводами, нефтеперегонными заводами и самостоятельной сбытовой сетью, он зависит от монополистических объединений. Как нефтепромышленник, Меком не монополист, а капиталист-аутсайдер. Правда, он ищет пути для проникновения во внутренний круг нефтяных монополий. В 1965 г. он пытался, но безуспешно, приобрести контрольный пакет акций крупной интегрированной компании «Пьюр ойл» путем слияния ее со своей «Юнайтед Стейтс ойл», а затем вынашивал другие проекты слияния и консолидаций для достижения той же цели[418].
Крупные рантье — стражи богатства. Неотъемлемую часть системы американского финансового капитала составляет слой богатых рантье. Богатства слоя рантье подкрепляют силу и власть финансовой олигархии. Определить общее число рантье в США невозможно. Статистики, учитывающей эту группу собственников акционерного капитала, не существует. Но многие косвенные признаки говорят об относительной многочисленности этого слоя. Можно предполагать, что к нему относятся около 40 тыс. семей; каждая владеет состоянием свыше 1 млн. долл.
Именно их колоссальные совокупные капиталы (в 1962 г.— 250 млрд, долл.) находятся под управлением трестовских отделов банков. Именно деньги рантье обеспечили банкам Нью-Йорка, Бостона и Филадельфии огромную степень финансового могущества, о которой мы уже говорили. Провести грань между рантье и активными капиталистами довольно трудно. С большой дозой условности мы зачисляем в категорию рантье прежде всего те семьи богачей, которые почти полностью передоверили управление своими инвестициями трестовским отделам банков. К этой категории можно отнести также семьи, которые ограничиваются наблюдением за сохранностью унаследованных ими крупных пакетов акций, назначая для этой цели своих представителей в совет директоров соответствующих промышленных корпораций или банков. Рантье обычно стремятся сохранить добытое богатство, а не участвовать в рискованных финансовых спекуляциях.
В качестве классических примеров рантье могут служить члены семьи Хартфордов. Основы состояния семьи были заложены в середине XIX в., когда некий Джордж Хартфорд создал торговую фирму «Грэйт атлантик энд пасифик ти компани». В настоящее время это вторая по величине торговая корпорация США. Наследники основателей (10 семей) владеют 40% акций рыночной стоимостью 400 млн. долл. Кроме того, «благотворительный фонд» семьи Хартфордов имеет 33% акций на 360 млн. долл. Общее состояние этого клана, включая другие крупные инвестиции и ресурсы «благотворительного фонда», составляет около 1 млрд. долл. По словам «Уолл-стрит джорнэл», члены семьи Хартфордов питают «интимную семейную привязанность к торговой фирме и желают оказывать влияние на ее дела»[419]. Но ни один из них не хочет не только занимать административные посты в этой гигантской корпорации, но даже заседать в совете директоров. Они ограничиваются тем, что включают в него значительную группу своих представителей, «выбирая их из числа партнеров адвокатских фирм или знакомых бизнесменов»[420]. По всем признакам члены семьи Хартфордов ведут праздный образ жизни. Их имена можно встретить лишь в так называемой великосветской хронике газет или же в связи с сообщениями о сумасбродных «купеческих» затеях Джорджа Хартфорда II.
Второй тип рантье представляет собой семья Дьюков. Он интересен тем, что раскрывает переплетения капиталов пассивных рантье с операциями активных магнатов финансового капитала. Основателем состояния семьи был табачный магнат Джеймс Дьюк. Перед смертью 2/3 состояния он завещал наследникам в форме двух «семейных» трестов и 1/3 поместил в «благотворительный фонд». По официальным данным, активы «благотворительного фонда» в 1965 г. оценивались в 480 млн. долл. Это означает, что совокупный капитал семьи Дьюков в настоящее время составляет около 1,4 млрд. долл. Не доверяя «благоразумию» своих наследников, Джеймс Дьюк своим завещанием назначил совет опекунов для управления «семейными» трестами и «благотворительным фондом».
Ныне главную роль в управлении наследством семьи Дьюков играет опекун Томас Л. Перкинс — директор «Морган гаранти траст». По-видимому, трестовский отдел моргановского банка участвует в управлении всеми капиталовложениями семьи Дьюков. Они особенно велики в электроэнергетической компании «Дьюк пауэр» и в химическом концерне «Америкэн сианамид». Семья Дьюков владеет 73% акций «Дьюк пауэр» рыночной стоимостью 600 млн. долл. Доля главной наследницы, Доррис Дьюк, в этом пакете акций составляет 130 млн. долл. Томас Перкинс, занимая пост председателя «Дьюк пауэр» и пост директора «Америкэн сианамид», «привязывает» эти две компании к сфере влияния Морганов. Что касается Доррис Дьюк, то ее имя даже в буржуазной печати упоминается в качестве синонима праздности и тунеядства.
Ниже приводится список 25 богатых семей, которые по всем признакам можно отнести к категории рантье, хотя представители некоторых из этих семей занимают посты директоров в промышленных корпорациях и банках, их функции в основном сводятся к наблюдению за сохранностью крупных инвестиций.
Члены перечисленных 25 семей составляют часть кланов финансовой аристократии соответственно их постоянной резиденции (более половины проживает в Нью-Йорке). Они вращаются в одном и том же обществе, значатся в тех же самых списках «великого света», состоят членами одних и тех же аристократических клубов, заседают в одних и тех же «филантропических» комитетах и выбирают себе жен (или мужей) в одном и том же социальном кругу.
Мы выделили 25 наиболее богатых семей капиталистов в особый список рантье лишь потому, что в их социальной роли в обществе отсутствует элемент активного частного предпринимательства и финансовой экспансии, с которым ассоциируется понятие «магнат финансового капитала». Но именно такой же образ жизни абсолютно пассивных рантье ведет и значительная часть наследников и особенно наследниц тех самых состояний, которые представлены в списке 120 семей. Многочисленные кланы Дюпонов, Рокфеллеров, Меллонов, Доррансов, Гуггенхеймов, Анджонов, Маккормиков, Фиппсов и Грэйсов насчитывают не менее сотни таких же рантье, как Хартфорды и Вандербильты.
Узы золота и Гименея. Старые финансовые группы представляют собой тесно спаянные клики, основанные или на родственных отношениях, или же на личной унии и длительном партнерстве в общих банковских и промышленных корпорациях, или же и на том и на другом. Моргановская группа являет собой образец клана, основанного на деловом партнерстве десятка семей, переходящем от одного поколения к другому. Дюпоновский клан основан на родственных отношениях. В настоящее время он включает свыше 100 семей, причем добрая треть их имеет другие фамилии («Дюпоны по браку»). Клан Рокфеллеров насчитывает около 30 семей, включая их родственников Олдричей. Около меллоновских миллиардов кормится не менее 50 наследников.
Чаще всего многочисленных родственников скрепляет в единую «финансовую семью» наследство, нераздельные семейные тресты, созданные завещаниями «предусмотрительных» отцов или дедов. Один из друзей Рокфеллеров охарактеризовал отношения между пятью братьями как «своего рода солнечную систему: каждый из них представляет независимый мир, вращающийся вокруг общего солнца — рокфеллеровского наследства»[421].
Активные представители богатых семей хорошо понимают, что они могут сохранить свою огромную власть в финансово-промышленном мире лишь при том условии, что богатство семьи будет выступать как единая финансовая сила. Один из братьев Рокфеллеров сказал: «Наши индивидуальные усилия мы умножаем на цифру пять... Основная цель состоит в том, чтобы держаться вместе как единое целое вопреки нашим разногласиям»[422]. А разногласия бывают очень острыми. Семейные хроники американских богачей изобилуют страшными междоусобицами[423].
