стремиться к ничтожной. Легче всего решить эту проблему, так сказать, в зародыше. - Лицо Тагата перекосило от гнева. - Госпоже теперь в любом случае стоит поберечься. Я, со своей стороны, тоже послежу, чтобы Улхасум была в безопасности.
- Ясно. Тагат, но неужели ничего нельзя сделать?
- За Йерин стоит Соот, хасэн из семи десятков человек, и ещё несколько таких же многочисленных, в том числе Лымай, который теперь настроен против господина Аслэга, что отверг такую прелестную невесту. - Тагат прищурился, хитро глядя на Камайю. - Это вызовет смуту и проблемы с поставками пряностей и ачте, и не только, потому что Соот и другие близкие ко дворцу хасэны почти присвоили себе единоличное право возить многие иноземные товары в Халедан. А ещё владельцы питейных подвалов могут взбунтоваться, и, если они прикроют заведения, народ поднимет гвалт. Улхасум понимает, к чему я клоню? Любое поползновение в сторону Йерин сейчас вызовет по меньшей мере смуту. Сейчас это крайне нежелательно. Йерин знает о своей неприкосновенности и действует осторожно, и мы должны быть осторожны.
- Улхасум, - донеслось из-за двери, и Камайя в отчаянии закрыла лицо ладонями. - Досточтимая, к тебе Йерин.
- А-а-арр! - рыкнула Камайя. - Тагат, тебе…
Она вытаращила глаза: Тагат по-кошачьи гибким движением встал с кресла, подмигнул и в одно мгновение нырнул под кровать.
- Хочу послу… Малк талдаазнууш! - хрипло воскликнул он из-под кровати. - Руух ал лыс! Что это за…
- Заходи! - обречённо крикнула Камайя, сжимая виски. - Чего уж там! Давай!
38. Кам.Змея не укусит
Йерин презрительно глянула на неё и махнула рукой Вирсат. Та дождалась кивка Камайи и вышла за дверь, беспокойно оглядываясь. Камайя уселась в кресло, удручённо качая головой.
- Прими мои соболезнования, Йерин. Мы так и не виделись с той печальной ночи.
Высокомерно задрав подбородок, Йерин прошла к креслу и опустилась в него, не дожидаясь приглашения. Она какое-то время молча оглядывала Камайю, потом отвела взгляд.
- А вот тебя, как я понимаю, можно поздравить, - сказала она, оглядывая покои. - Ну что ж. Твои неустанные труды дали свои плоды. К сожалению, раздвигать ноги у тебя получается лучше, чем думать. Ты высоко взлетела, но, как говорят, с высокой горы больнее падать. Устранила всех соперниц и гордо сидишь на вершине.
- Я не понимаю, о чём ты говоришь, госпожа. - Камайя взяла керме с блюда и обхватила его ладонями. - Моих соперниц с дороги устранила именно ты, собственными руками. Чем я разозлила тебя?
- Вместо того, чтобы как следует взвесить всё, ты решила воспользоваться возможностью занять место, которое тебе не по росту и не по разуму. У меня в твоём возрасте уже было два сына и две дочери, а ещё преданная любовь мужа, сторонники в мужском шатре и знатный, хороший род. У тебя здесь нет ничего. Лишь купленная за безделушки любовь нескольких слуг. Да мимолётное влечение к тебе этого глупца. Он ещё тупее, чем казалось! Отказаться от жены из хорошего рода ради стареющей иноземной женщины с тёмным прошлым и слишком длинным языком... Знаешь, чем женщина старше, тем сложнее ей выносить дитя. - Йерин повернулась к Камайе, и её взгляд был тяжёлым. - С каждой новой неудачей отчаяние растёт в душе, и ты начинаешь проклинать Мать Даыл за то, что она даёт тебе надежду, чтобы вновь и вновь отнимать её. Ты просыпаешься на окровавленных простынях и в голос воешь, но никто не в силах помочь тебе. А потом ты начинаешь скрывать каждую редкую удачу, потому что знаешь, что всё равно обречена на очередную потерю. Потому что не в силах вынести презрительных взглядов служанок, которые даже отдалённо не представляют, как это - раз за разом лишаться надежды.
Йерин поджала губы. Её тонкие ноздри расширились, а пальчики с полированными ногтями сжались на расшитом подоле, сминая его.
- Ты могла тогда прийти ко мне, и, возможно, я позволила бы тебе родить это дитя, и даже оставить его в живых… если бы это была девочка. Но ты солгала мне. Ты солгала мне открыто и нагло. Сказала, что поступила в моих интересах, уже зная, что мой глупый муж лежит там мёртвым рядом со стервой, убившей его. У тебя нет детей, и ты не понимаешь, каково это… Ты никогда не поймёшь теперь. Я позволю тебе насладиться надеждой, как позволила той, что была до тебя. Наслаждайся ею, потому что тебе не дано теперь знать, сколько у тебя осталось таких дней. Я позабочусь, чтобы ты никогда в своей долгой жизни не узнала, как это - передавать на руки мужу бесценный дар, его плоть и кровь, его наследника. Я не дам тебе, грязная безродная девка, обойти моих детей, наследников высокого рода.
Камайя сидела, и ледяные волны накатывали попеременно с обжигающими. Руки мелко тряслись. Она на миг представила, что действительно носит дитя во чреве, как Илтэн, и вспомнила, как Руан смотрел на жену, сколько нежности было в его взгляде, сколько тепла и заботы. Она представила Аслэга, которому сообщают, что его надежда снова разбилась, и перед глазами на миг разлилась чернота, но тут же воздух словно посветлел, а запахи и звуки стали ярче, чётче и ощутимее. Грязная безродная девка… Всё прояснилось. Всё действительно прояснилось. Она бережно положила нагретый в ладонях керме на стол, встала, ведомая каким-то странным наитием, ощущая покалывание во всём теле, мелкое, злое, и прижала руки к животу.
- Ты хочешь сказать, что не дашь мне выносить это дитя? Ты угрожаешь мне тем, что вытравишь его из моей утробы?! Ты вообще не ведаешь страха, Йерин?
- Ты слышала каждое моё слово. - Йерин тоже встала
