Даветт. Феликс взял стакан и пошел к окну, посмотреть на северный Даллас.
Как странно видеть столько всего. В детстве так далеко на север не было ничего: ни торговых центров, ни проспектов, ни шикарных многоэтажных отелей. Сверху почти виден родной дом. И ее дом тоже.
Сами собой пришли воспоминания. Он любил то время. Деньги, красивые особняки, люди, вечеринки в загородном клубе, балы дебютанток. Он всегда хотел быть частью этого мира, видел в нем больше, чем развлечения богатых. Так проводили свою жизнь-праздник поколение за поколением мужчин и женщин, рожденных, чтобы изменять мир. Наверное же, они были умней и сильней прочих смертных. И старались передать свои ум и волю детям.
У них не всегда получалось. Феликс знал массу глупейших типов среди отпрысков верхнего класса.
Но все-таки от таких детей многое ожидали. Наследник должен был совершить выдающееся. Изобрести что-нибудь или, по крайней мере, стать предпринимателем, промышленником, набирать обороты, платить своим людям зарплату, расширяться. Все время расширяться.
А я ничего не сделал. Не расширил. И теперь машу ручкой из окна прежней жизни.
Вот же дерьмо.
Наверное, потому рассказ Даветт зацепил так глубоко, по живому. Потому что у таких, как он, Феликс, отбирали прошлое, крали, изгаживали самые лучшие воспоминания.
Может, пойти к ней?
Он выпил. И еще выпил. И еще. После третьей он совершенно окосел. А диван – вот он.
А Феликсу не хотелось и думать про спальню.
Люди в епископском офисе в соборе Святого Люция умолкли, когда зашел Феликс. Уже прибыл новый епископ. Он проводил Феликса в кабинет, вручил билеты и документы и спросил, что делать с телами.
Карл, епископ и два его помощника. Остальные из свиты побежали в собор и спаслись там. Так что делать с телами?
Феликс слишком мало знал и сказать не мог. И, черт возьми, не собирался идти к «блейзеру» за Котом, чтобы сказал тот.
– Позвоните в Рим, – только и вымолвил он.
Когда он отвез Даветт с Котом в отель, еще не завечерело. Солнечный свет плясал на огромных окнах фасада, и потому отель показался тюрьмой.
Феликс остановил машину у главного входа. Вход в «Галерею» – всего в сотне ярдов. А там магазины и люди…
Феликс понял, что у него приступ клаустрофобии. Тяжелый.
– Кто-нибудь хочет что-нибудь? – вдруг спросил он.
Кот с Даветт переглянулись.
– Конечно, – нерешительно подтвердил Кот.
– Давайте заглянем, – одобрила она.
Все ухмыльнулись. Персонал отеля отогнал машину на стоянку, а они зашли в лобби и по коридору в торговый центр, и на последних метрах почти уже бежали. Центр заполняли снующие люди, дети вертелись и показывали пальцами, на скамейках сидели пожилые пары с сумками и пакетами, поставленными на пол между ног. Центр занимал четыре этажа и тянулся четыре квартала. Магазины торчали по сторонам Большого атриума, а тот шел через весь центр. Сверху его закрывал огромный округлый купол из стеклянных панелей.
Царство купли-продажи.
Они без малого занялись самым настоящим шопингом. Даветт тут же заметила в витрине чудную пару коричневых туфель, спросила мужчин, что они думают, те сказали, что красиво и почему бы не купить, а она согласилась.
Но не купила. Все трое стояли и глазели на витрину. А потом двинулись вдоль центра на запах еды. Большинство ресторанов сосредоточились в центре «Галереи», на трех этажах вокруг ледового катка. Стейк-хаусы, маленькие бистро, техасско-мексиканские заведения, китайские ресторанчики и пара небольших баров.
Все трое сошлись на баре, где подавали и еду, и выбрали столик над ледовым катком.
Там уселись, выпили, выпили еще, поели, понаблюдали за катающимися, позлословили о них. И ни разу разговор не касался серьезного. Они сидели и сидели, а солнце клонилось к закату.
Стало ясно, что никто никуда не собирается уходить. Феликс спросил себя, что тут и кому собираются доказывать. И что хотят оспорить.
А через полтора часа, когда почернело небо над стеклянным куполом, они увидели вампира. Верней, заметили, и это в особенности достало Феликса.
Тот выругался про себя и помянул чертову тупую несправедливость мира.
Потому что они все глазели на него и ни черта не видели, а потом Даветт охнула, мужчины посмотрели на нее, проследили за взглядом, упершимся в парня у стойки бара внизу…
И впервые увидели чертову тварь на охоте.
Длинный бар со столами из полированного дерева, тянувшийся вдоль края катка. Сюда заглядывали усталые шоперы, взгромождались на табурет, по-быстрому перекусывали и отправлялись дальше к любимому занятию. Или даже пропускали по стаканчику перед тем, как отправиться на поиски подарка для дядюшки. А кое-кто засиживался и до закрытия.
Вампир сидел в дальнем конце слева, один, и делал вид, будто потягивает что-то прозрачное со льдом. В нескольких футах справа от него, тоже в одиночестве, сидела девушка лет двадцати пяти, длинноногая, с каштановыми волосами, с ворохом пакетов подле своего табурета – и ни с кем, кто мог бы спасти ее.
– Это потому, что знаем только мы, – с горечью подумал Феликс. – А мы не можем ничего сделать, потому что темно и…
И что, мать твою?
И больше всего злил хладнокровный бесстыдный обман. Вот так спокойно и нагло зайти, заказать в баре, высмотреть жертву – и все сойдет с рук. Он так же спокойно мог усесться рядом, с кем угодно, кроме нас, конечно. Кто угодно мог усесться рядом с ним.
Да черт возьми, я и сам могу прямо сейчас усесться рядом с ним!
И что потом? Да ничего. Умру, наверное, вот и все.
Феликс и сам не понимал, отчего так захватила эта мысль.
А потом началась охота и все трое не двинулись, но молча сидели и глядели. Все так быстро, ловко, изящно. Вот он ближе к ней, вот уже разговаривают. Она смеется, не в силах оторвать от него взгляд. Феликс обернулся глянуть, в силах ли Даветт наблюдать за таким, понимая, что она все видит и знает. Она смотрела с таким же спокойствием, как мужчины.
Охота близилась к финалу. Феликс не мог больше терпеть.
– Подгоните машину, – велел он.
Кот дико глянул на него.
– Ты что задумал…
– Просто подгони машину, хм… вон к тому выходу. Это, кажется, западная сторона. И ждите там меня.
– Феликс, скажи нам, что ты… – снова начал Кот.
– Не вредно будет узнать, куда он поведет ее.
И всё. Кратко и ясно. Они ушли, Феликс остался наблюдать. Когда новая пара, тварь и рабыня, встали, он посмотрел на часы. Всего девять вшивых минут отделили жизнь от смерти – будто проматываешь на малой скорости видео про дорожную аварию.
Он расплатился и пошел следом. Тварь с легкостью несла в одной руке всю полудюжину пакетов и сумок. Девушка шла, вцепившись в другую руку, улыбалась и зачарованно глядела в морду твари. Они вышли из торгового центра, встали на тротуаре неподалеку от стеклянных дверей, будто поджидали такси.
