беспокоюсь о твоем здоровье! А лекарь только сегодня говорил, что мне нельзя волноваться.
Лоб Иньчжэня мгновенно разгладился. Захлопнув учетную книгу, он поднялся и, потянув меня за собой, двинулся к выходу. Стоящий у занавеси Гао Уюн тут же поднял ее. Услышав голоса, находившиеся в западных покоях евнухи и служанки принялись хлопотать, подготавливая все необходимое для умывания.
– Тебе не нужно прислуживать мне, – сказал мне Иньчжэнь. – Отправляйся умываться сама!
Кивнув, я собралась уйти, но он сжал мою ладонь и прошептал:
– Как закончишь, тихонько приходи.
Я мгновенно покраснела до корней волос и бросила взгляд на императорское ложе за его спиной. Сердце вдруг обожгла горечь. Покачав головой, выдернула руку из его пальцев и быстрым шагом покинула покои.
Только приготовилась запереть дверь и погасить свет, как в комнату, толкнув створку, вошел Иньчжэнь в нижнем платье и наброшенном на плечи халате. Я застыла, ошарашенно глядя на него. Приблизившись, он погладил меня по щеке и сказал:
– Не волнуйся, я хотел лишь полежать с тобой рядом.
Я даже не двинулась. Он взял меня за руку и потянул к кровати.
– Сколько же времени мы упустили? Тот день, когда я пообещал жениться на тебе, и сегодняшний разделяют десять лет. Сейчас я хочу лишь, чтобы мы как можно чаще были вместе. Я боюсь…
Усадив меня на постель, он нежно погладил мои волосы.
– Будут ли у нас впереди другие десять лет?
Глаза защипало, и я торопливо кивнула, сдерживая слезы. Сняв халат, Иньчжэнь встал, чтобы потушить лампу.
Мы легли лицом друг к другу.
– Чего ты боишься? – со смешком спросил он. – Можешь быть совершенно спокойна: сейчас я бы не смог, даже несмотря на желание. До смерти устал сегодня, поэтому уже ни на что не способен.
Я, не выдержав, засмеялась, и Иньчжэнь с улыбкой щелкнул меня по лбу со словами:
– Сейчас тебе смешно, но потом, боюсь, ты будешь из-за этого обижаться на меня.
– И не мечтай! – воскликнула я, сердито ущипнув его за руку.
Иньчжэнь только тихо засмеялся в ответ.
Мы немного полежали в тишине, и я умоляюще протянула:
– Не отправляй Юйтань прочь из дворца, хорошо? Оставь ее здесь, чтобы мне не было одиноко.
Он угукнул, а затем в мгновение ока провалился в сон. Подперев голову рукой, я глядела на него. Его лицо, несмотря на крайнюю степень изнеможения, выглядело умиротворенным. Не сдержав тихого вздоха, я едва ощутимо поцеловала его губы и легла рядом, засыпая.
– Ваше Величество, – раздался снаружи тихий голос Гао Уюна.
Я спала чутко, поэтому тут же проснулась и, вскочив с постели, наскоро оделась. Иньчжэнь, однако, по-прежнему крепко спал. Поколебавшись, я все же растолкала его:
– Вот-вот пробьет пятая стража.
Сдвинув брови, он что-то прогудел в ответ, полежал пару мгновений, щурясь, после чего повернулся и резко сел на кровати.
Я зажгла лампу и подала ему вещи, собираясь помочь одеться, но он лишь в глубоком оцепенении глядел на меня в упор и не двигался.
– Осторожнее, не простудись, – сказала я, набросив халат ему на плечи.
Внезапно схватив мою руку, он притянул меня к себе и сжал в объятиях, продекламировав:
Когда расстались мы, о встрече я мечтал.
Кто знает, сколько раз во сне тебя встречал?
Той ночью в свете фонаря ты вновь пришла ко мне.
Боюсь, однако, повстречались снова мы во сне[57].
Счастье в моей душе разбавлялось горечью. Порой я видела во сне, будто он лежит рядом со мной, но стоило мне открыть глаза, как я видела лишь пустую холодную тьму.
Я легонько коснулась губами его щеки и едва заметно улыбнулась:
– Это тоже было в твоем сне?
– Ты правда хочешь знать? – спросил он, с улыбкой косясь на меня.
Мои щеки слегка порозовели, и я со смешком оттолкнула его:
– Гао Уюн уже ждет снаружи.
Иньчжэнь тут же посерьезнел, но, хотя его лицо и приобрело самое суровое из выражений, глаза по-прежнему улыбались.
– Не надо прислуживать мне, – сказал он, подталкивая меня обратно в сторону кровати. – Вчера мы поздно легли, поспи еще немного.
Хотя я знала, что больше не смогу заснуть, послушно легла в постель, чтобы не заставлять его волноваться. Подвязав халат, Иньчжэнь распахнул дверь, и Гао Уюн немедленно увел его.
Я еще долго валялась под одеялом, глядя в окно. Когда забрезжил рассвет, я встала, умылась, позавтракала и ушла в восточные покои. По счастливому совпадению там в то время как раз находился Ван Си. Увидев меня, он подошел и с улыбкой поприветствовал меня.
– Не отвлекайся от своих дел, – сказала я и подошла к столу, собираясь приняться за чтение учетных книг.
Ван Си преградил мне путь и с заискивающей улыбкой промямлил:
– Сестрица, без позволения Его Величества здесь нельзя ничего трогать.
– По-твоему, я не знаю правил? – поинтересовалась я, подняв на него глаза. – Его Величество дал мне разрешение.
– Но… Но Его Величество не… – недоумевал Ван Си.
– Ладно, не буду доставлять тебе неудобств, – улыбнулась я. – Позже попрошу Его Величество отдать необходимое распоряжение и тогда приду почитать.
– Слушаюсь! – радостно отозвался Ван Си.
Он отвел меня в одну из боковых комнат, усадил и заварил мне чаю. Я долго, очень долго разглядывала его, после чего, поглядев по сторонам и убедившись, что кругом никого, спросила:
– И как давно ты стал заодно с Его Величеством?
– Я знал, что от сестрицы ничего не скроешь, – сказал Ван Си, ставя чашку на стол. – С пятьдесят второго года.
– Ли-анда наверняка был огорчен, – вздохнула я.
Ван Си слегка побледнел, и я поспешно добавила:
– Не только из-за тебя, но и из-за меня. Мы оба разочаровали его.
Евнух потупился и с досадой потер ладони, ничего не ответив.
– Ты все это время оберегал меня, – проговорила я, – и помогал втихомолку давать в прачечной взятки. Ты делал это по приказу Его Величества?
– В те времена он не мог действовать лично. Зная, что мое слово так или иначе имело вес во дворце, он велел мне пойти к Чжан Цяньину. Деньги давал Его Величество, я лишь действовал от его имени, но это совпадало с моим собственным желанием: мы с тобой, сестрица, всегда были дружны, и я не хотел, чтобы ты страдала.
– Ли-анда лично воспитал тебя и научил всему, что знал. Властью или деньгами тебя не
