Выглядываю, вижу, Фахо с другими сыновьями перед входом — в руках копья, в глазах смерть.
Ах, сын солнца, ах, Эфе, бежать вам нужно! Да куда ж? Выход у пещеры один. Кто спасет вас? Боги равнодушно отворачиваются, мать-солнце далеко.
Стойте, говорю, выйду я к ним, пусть меня убивают, а вы под шумок в пустыню бегите. Задержу их.
Но сын солнца головой мотает. На себя и Эфе скорлупу натянул. Ох, думаю, так вас в ней в песок и зароют. У порога легла как волчица, не пускаю.
А они за руки взялись, через меня перепрыгнули и наружу выскочили.
Эх, и закричала же я: пустыня содрогнулась. У сыновей моих уши заложило, чуть волосы не посрывало, к песку пригнуло. Сын солнца на меня обернулся, посмотрел удивленно. Не видал, поди, такого… Да и не надо тебе видеть этого.
Бегите, кричу, глупые!
Есть у матери Тоох один танец в запасе. Много сил отнимает, потому и не годится на каждый день.
Бурю песчаную колдую. Духов выкликаю по именам.
Призвала горячий пустынный ветер, завертелась вокруг себя, в бубен бью.
Тха, тхз, ииииу!.. Хооон, хооон!
Стаей песчаных волков вою, птицей Хон кричу. Приходите, духи, защитите сына солнца!
Песок с земли поднимается, тучей встает, сына солнца с Эфе заслоняет.
Аиййййя, хооооооооо!
Вихрь налетел, закружил, небо опустилось крышкой. Духи из песка потянулись, пустыми глазницами смотрят, жутко, душу из меня тянут…
Тынго, тынго, дакам…
Бубен отгонит их, не даст утащить за собой.
Тьма навалилась, душит, мучает». Не справиться старой Тоох с такой силой. Погибнет племя!
Но вдруг с небес мать-солнце свесилось, руки огненные за сыном своим тянет, сквозь бурю. Жаром от них веет, травинки горят. Отступили духи, завыли на все голоса и сгинули!
Не пожги, мать-солнце, детей моих! Видишь, валяются на песке, головы руками позакрывали, чтобы не ослепнуть.
Один Фахо лицо поднял, увидел, как сын солнца к матери уходит, схватил копье и в него метнул. Ай, не миновать горя!
Протягиваю руку и кричу.
Тааааа-лоооо-хоооооооооо! Йеееу!!!
И мимо летит копье, хотя Фахо никогда не промахивается.
Тут я к Фахо сама подскочила, да бубном ему по голове, звону на всю пустыню — пустая она у него, хоть и большая. Не больно, бубен мой легкий, да дурь выбьет.»
Мать-солнце сына своего вместе с Эфе в руки приняла, к груди прижала. Мне Эфе кричит что-то, рукой манит, да я мотаю головой.
На кого ж я детей своих брошу? Фахо им не покровитель — злобен и глуп. Мать нужна им, мудрая и добрая. Мать Тоох, с сердцем огромным, как пустыня.
Иди, сын солнца к своей матери. И ты, мать-солнце, будь родной моей Эфе…
Аа-хэээ… Шу-ууууу…
Бродит рядом злой дух — пустынный ветер.
Хо-оооо… Ше-ееее…
Вынюхивает, есть ли для него добыча.
Нге-нге, ааи-э…
Прочь, прочь уходи, злой дух!
Танг, танг, донги танг…
Не бойтесь, дети пустыни, с вами мать Тоох.
Ночью я слушаю небо, ловлю в ладони смех дочери Эфе.
Огромное теперь сердце у матери Тоох… Больше пустыни, дальше небес, там, где есть Эфе.
Тонг-тонг… Донги-тонг…
Примечания
1
В исторических документах встречается разное написание фамилии девы Жанны — Дарк, Тарк, Дар и Дэй. Современное, на дворянский манер, написание д’Арк (переводящееся как «Аркская»), появилось лишь в XVI веке и является неверным. Диагноз Жанны, реконструированный по известным симптомам, взят из статьи «Нейрональные субстраты религиозного опыта» д-ра Дж. Салвера и д-ра Дж. Рабина («Журнал нейропсихиатрии и клинической неврологии», 1997, часть 9, номер 3, специальный выпуск: «Нейропсихиатрия лимбических и подкорковых расстройств»), (Прим, автора.)
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
