Харт видел, как они шли. Торопливо и безмолвно. Огромная фигура его брата пересекала Стрэнд, а рядом с ним — женщина в темной шали.
— Пожалуйста, чуть-чуть помедленнее, — донесся до него голос Элинор. — Камни такие скользкие, и я наступила… на какую-то гадость. Понимаю, что нельзя зажечь фонарь, — но Господи, неужели нельзя ступать, выбирая дорогу?
Йен не ответил. И шел так же быстро, держа Элинор за руку.
Тут Харт наконец вышел из тени лодочного сарая.
Элинор тотчас же выпустила руку Йена и замерла. Но уже в следующее мгновение она сорвалась с места и бросилась к мужу. Харт понимал, что должен оставаться в тени, но не мог не пойти навстречу — четыре шага, пять, шесть, семь…
И вот она перед ним. Он подхватил ее, оторвал от земли и закружил, прижавшись лицом к ее шее, вдыхая ее знакомый запах, ее тепло… Спасен! Он спасен! Сердце Харта радостно подпрыгнуло в груди.
Элинор зарыдала, и ее руки взлетели к его лицу. Она гладила его бороду, глядя на него с удивлением.
— Что случилось, Харт? Что с тобой случилось? Боже, ты выглядишь ужасно.
Сердце Элинор переполнилось счастьем. Харт был с ней, целый и невредимый. Цветок сказал ей, что с ним все в порядке, но ей нужно было к нему прикоснуться, чтобы в этом убедиться.
Она гладила его лицо и незнакомую бороду. Харт выглядел совсем иначе — и в то же время был прежним. Его глаза горели золотым огнем, одежда была грубой, и от него пахло рекой. Она обняла его и крепко к нему прижалась.
— Эл, — прошептал Харт, — моя Эл…
Он поцеловал ее в губы, и она ответила на его поцелуй со страстью и нежностью. А потом вдруг вырвалась из его объятий и ударила его в грудь кулачком.
— Харт, какого дьявола? Почему ты не давал о себе знать? Я не находила себе места от беспокойства и все ждала и ждала…
Он имел наглость удивиться. Что в общем-то было для него типично…
— Эл, я послал тебе сообщение. И я знаю, что ты видела его.
— Значит, ты наблюдал за мной?
— Нет, попросил кое-кого.
— Да, конечно… А как же иначе? Но тогда почему ты не устроил так, чтобы я могла написать тебе ответ? Я обошла весь парк в поисках человека, оставившего цветок, но тщетно. Никто ничего не видел.
— Я и об этом слышал. Но я не хотел, чтобы ты нашла его или меня, потому что это было бы опасно.
— Да, я понимаю, почему ты не хотел, чтобы узнали, где ты скрываешься. Но мне-то ты мог довериться… Я бы тебя не выдала.
— Но это было бы опасно именно для тебя! — прорычал Харт, срываясь на крик. — Представляешь, что могло бы произойти, если бы враги узнали, что я жив и что ты со мной общаешься? Они могли бы похитить тебя, чтобы заставить меня покинуть укрытие. Могли бы подвергнуть тебя пыткам, чтобы сказала, где я прячусь.
— Я бы никогда тебя не выдала, Харт. Даже под пытками.
— Черт подери, я не хотел, чтобы тебя пытали!
Элинор взяла его лицо в ладони.
— О, как это мило!..
К ним приблизился Йен.
— Вы слишком шумите, — сказал он.
Харт тут же кивнул:
— Да, ты прав, Йен. Как обычно. Идем со мной, Эл. Я хочу показать тебе кое-что.
— А ты не можешь показать мне это дома? Здесь ужасно холодно. Теперь все спокойно, ты же знаешь. Инспектор Феллоуз нашел всех заговорщиков. Наконец-то! Знаешь, мне кажется, он увлекся сестрой Изабеллы. Нужно будет устроить, чтобы они оба приехали на лето в Килморган…
Элинор ощутила на губах пальцы Харта; его ладони стали за это время шершавыми и мозолистыми.
— Эл, пожалуйста, перестань болтать хоть на секунду. Идем со мной. Там будет тепло, обещаю.
Элинор поцеловала пальцы мужа.
— А что ты хочешь мне показать?
Он нахмурился и проворчал:
— Ты не можешь просто пойти, не задавая вопросов?
— Хм… вижу, простая жизнь не избавила тебя от высокомерия. Ладно, показывай. А потом мы отправимся домой.
Выражение его лица изменилось — теперь он ликовал. О Боже!..
Харт зашагал по гальке, обнимая жену за талию. Ей нравилось чувствовать его тепло и его сильную руку. И она болтала без умолку, потому что, избавившись от болезненного страха, просто не могла молчать.
Герцог на ходу проговорил:
— Йен, пойди к лодке и скажи Риву, что свои деньги он получит завтра утром. Владелец паба у моста сдает комнаты, и мы с Эл останемся там на ночь. И сообщи в Килморган, что я скоро туда приеду. Только сообщи так, чтобы никто посторонний не узнал.
Йен кивнул, сжал плечо брата. Потом быстро зашагал к лодке Рива и исчез в темноте.
Хозяин паба и его жена уже ложились спать, но Элинор вручила им несколько крон, и супруги охотно открыли одну из комнат, развели, в печи огонь, а затем сменили постельное белье.
Харт попросил, чтобы ему приготовили ванну. Жена хозяина смерила его суровым взглядом, но, получив еще одну крону, тотчас же все устроила.
Супруги не задавали вопросов, но перед уходом взглянули на Харта и Элинор с явным любопытством.
— Они приняли меня за куртизанку, — сказала Элинор. — Как забавно…
Харт стал снимать с себя грязную одежду.
— А тебе не все равно, что они думают?
— В сущности, все равно. Знаешь, я хоть и рада оказаться в тепле, но должна заметить, что у нас дома теплее. И ванна там больше. И есть водопровод.
Харт вынул из кармана сложенную газету и бросил на кровать.
— Вот, видишь?
Но Элинор даже не взглянула на газету. Она смотрела на мужа. А тот снял штаны и фланелевое белье, а затем забрался в ванну.
Погрузившись в горячую воду, Харт издал вздох удовлетворения. Элинор же пожирала его взглядом. Ее огромный и красивый муж отмокал в ванне, и его кожа поблескивала.
— Почитай газету, Эл, — сказал Харт и, взяв кусок мыла, намылился.
Элинор взглянула на кровать.
— Я ее читала. Там новости о выборах.
— Знаю. — Герцог со вздохом откинулся на спинку ванны — слишком маленькой для него, так что ему, чтобы поместиться в ней, пришлось согнуть ноги в коленях. — Это то, что я хочу показать тебе, Эл. Вернее — сказать. Коалиция, выборы, правительство… Все движется своим чередом, а я… — Он развел руками. — А я все еще здесь.
— Да, верно, — подтвердила Элинор, не сводя с мужа глаз. — А кое-кто из твоих друзей даже не нашел время, чтобы тебя оплакать. Что довольно мерзко.
— Я не об этом. Пока я жил на лодке, Эл, мир продолжал существовать без меня. Я всегда думал, что без меня все рухнет, остановится, что люди не смогут без меня обойтись. Но я ошибался.
Элинор теперь смотрела на мужа в тревоге.
— И тебя это радует?..
— Да! — Харт рассмеялся и принялся энергично намыливать голову, разбрызгивая мыльную пену. — Потому что, любовь моя, наблюдая за миром издали, я понял, что не должен управлять им. Я запустил машину и подтолкнул Флеминга, а теперь должен остановиться.
