Элинор теперь смотрела на мужа в тревоге.
— И тебя это радует?..
— Да! — Харт рассмеялся и принялся энергично намыливать голову, разбрызгивая мыльную пену. — Потому что, любовь моя, наблюдая за миром издали, я понял, что не должен управлять им. Я запустил машину и подтолкнул Флеминга, а теперь должен остановиться.
Герцог вздохнул и сполз в воду, а клочья пены накрыли его как одеяло.
Элинор с удивлением уставилась на мужа. Она никогда не видела его таким. В этой до нелепости маленькой ванне Харт был совершенно беззаботным и улыбался, как самый счастливый человек на свете. Он даже смеялся над собой. Раньше, когда ухаживал за ней в те далекие годы, он тоже шутил и смеялся, но тогда Харт шел к намеченной цели, и именно эта цель составляла смысл его жизни, а все остальное было поверхностным, наигранным. Теперь же он был вполне искренним, был… самим собой.
— А ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Элинор. — Йен говорил, что во время взрыва ты ударился головой.
Харт громко рассмеялся. Он был такой милый в этой крохотной ванне, с мокрыми волосами… и с бородой. Она испугалась поначалу, когда Харт только вышел на свет. Но мягкое прикосновение бороды к ее губам вовсе не показалось ей неприятным.
— Я всю свою жизнь был ненормальным, — заявил Харт. — Был одержим заботой о братьях и заботой обо всей стране. Полагал, что без меня все рухнет, все развалится, погибнет. Но ничего такого не случилось, правда? И это чудесно. А я чертовски устал…
— А как же выборы? Ведь твоя партия одержит победу. Все так считают.
— Флеминг может взять руководство на себя. У него получится. Он не надменный аристократ, которого никто не станет слушать. Он доставит Гладстону удовольствие за его же деньги.
— Но если ты вернешься, ты и сам можешь одержать победу. Я знаю.
— Нет, со мной все кончено. — Харт с облегчением вздохнул.
И тут Элинор вдруг заметила, что тот безумный блеск, который она всегда видела в глазах Харта, теперь померк. Сейчас перед ней был простой смертный, наслаждавшийся горячей ванной.
— А как же Шотландия? — спросила она. — Как же возвращение Камня Судьбы?..
— Глупая мечта. Королева обожает Шотландию и никогда ее не отпустит. Дни могущества Шотландского нагорья и Красавчика принца Чарли прошли, слава Богу. Сила Шотландии когда-нибудь возродится, но на это уйдут годы. Я хотел ускорить процесс, но сейчас понял, что лишь сделал бы хуже. Посмотри на беспорядки в Ирландии. — Харт плеснул на себя воды и выпрямился. — Камень Судьбы вернется в Шотландию. В один прекрасный день. Я нутром это чувствую. — Он улыбнулся. — Но не сегодня.
Глава 22
Однако Элинор в данный момент было не до выборов. И даже Камень Судьбы ее не интересовал. Сейчас она видела только Харта — высокого, мокрого и нагого. Вылезавшего из ванны.
От воды его волосы потемнели, и он пламенел желанием. А его улыбка, казалось, говорила: «Я знаю, Эл, что тебе нравится то, что ты сейчас видишь». Харт хоть и сказал, что мир может обойтись без него, но его самодовольство от этого ничуть не уменьшилось.
Дни беспокойства, страха, надежд и опасений обрушились на Элинор штормовой волной, лишив присутствия духа. Прижав ладонь к губам, она бросилась к мужу, и тот заключил ее в свои мокрые объятия. Ее платье тотчас промокло, но ей было все равно.
— Ведь я думала, что ты умер… — Она всхлипнула. — Я ужасно боялась, что тебя уже нет в живых.
— А мне было плохо без тебя, Эл. Мне было очень плохо без тебя, — прошептал Харт.
Он отнес ее в постель, лег вместе с ней и стал срывать с нее одежду, вырывая пуговицы и крючки вместе с тканью. Элинор пыталась помогать ему — ей хотелось как можно быстрее прижаться своей наготой к его наготе.
С громким криком Харт стремительно вошел в нее — и теперь они без движения лежали, глядя друг другу в лицо. Какое-то время оба молчали, потом Харт прошептал:
— Элинор, я так люблю тебя…
— А я люблю тебя. — Элинор провела рукой по его волосам. — Харт, у меня будет ребенок.
Он вздрогнул.
— Что?..
— Ребенок. Мальчик, я почти уверена. Твой сын.
— Ребенок?..
Она кивнула и тихо сказала:
— Надеюсь, ты не против.
— Против?! — выкрикнул Харт, и его золотистые глаза наполнились слезами. — Эл, с какой стати? Я ведь люблю тебя, люблю…
Сказав это, он радостно рассмеялся. Она крепко обняла его и тоже рассмеялась.
А потом они страстно любили друг друга.
Когда много часов спустя Элинор проснулась, Харт спал рядом с ней. Спал с блаженной улыбкой на губах, обнимая подушку.
Элинор осмотрелась. Ей нравилось все это — тишина комнаты, потрескивание огня в печи и их с мужем уютное гнездышко вдали от всего остального мира. Только Йен Маккензи знал, где они сейчас находились. Но Йен никому об этом не скажет.
«Как долго это продлится? — спрашивала себя Элинор. — И вспомнит ли Харт о своем ночном заявлении, когда вернется домой и когда все узнают, что он жив? Или политические амбиции снова его захватят?»
Нет, она этого не допустит. Амбиции — это, конечно, хорошо, но теперь у него будет собственная семья. И она, Элинор, постарается сделать так, чтобы он об этом никогда не забывал.
Теплое прикосновение к ее животу заставило Элинор вздрогнуть. Это ладонь Харта легла ей на живот. Оказалось, что он уже проснулся и наблюдал за ней какое-то время.
— О чем ты думаешь, Эл?
Она пожала плечами:
— Ну… даже не знаю…
— Не знаешь, плутовка? О чем ты думала?
— О том, чем мы занимались в комнате наверху у миссис Магуайр. Помнишь?
Харт расплылся в улыбке.
— Этого я никогда не забуду. Мне кажется, я все еще вижу тебя в зеркале. То было райское блаженство.
Элинор вспыхнула.
— А может, ты подобными вещами занимался и в доме в Хай-Холборне?
Его улыбка померкла.
— Нет, Эл.
— Тогда чем же?
Харт чуть приподнялся и, не глядя на нее, пробормотал:
— Эл, я не хочу говорить об этом доме и о том, чем там занимался. Тем более сейчас.
— Сейчас ничуть не хуже и не лучше любого другого времени.
— Тогда я был гораздо моложе. Первый раз, когда жил там, я еще не знал тебя, а второй — искал утешения после смерти жены и сына. Но я был тогда другой.
— Ты меня не понял, Харт. Меня не интересует, почему ты занимался этим с другими дамами. Я хочу знать, что ты при этом делал. Что за порочные наклонности тебе приписывают? Я хочу знать.
Тут он посмотрел на нее, и Элинор с удивлением увидела страх в его глазах.
— Эл, я не хочу говорить тебе об этом.
— Но это неотъемлемая часть твоей жизни. Ты необычный мужчина, а я не совсем обычная женщина. И я не хочу жить с тобой, зная, что ты подавляешь свои желания, укрощаешь себя из-за меня и отказываешь себе в чем-то. Поверь, Харт, я не боюсь.
