Он тихо засмеялся.
– А у вас, оказывается, сильная воля. Я и не думал, что вы настолько упрямы. А теперь представьте, как было бы интересно, если бы мы с вами жили в старые добрые времена (лет, скажем, двести тому назад) и я был бы хозяином этого поместья, а вы непослушной служанкой. Я мог бы держать вас взаперти целыми днями. Даже неделями. До тех пор, пока вы, смирив гордыню, не подчинились бы моей воле. Вы бы умоляли дать вам еду. Вы пили бы воду из блюдца, как кошка.
Он подошел к Женевьеве, и она почувствовала, как он прижимает ладони к ее ягодицам. Сначала Синклер нежно гладил их, а потом его руки начали двигаться быстрее. Эти руки творили чудеса. Они подарили Женевьеве такое наслаждение, что она забыла обо всех волнениях и неудобствах. Встав на колени позади нее, Синклер обнял ее и начал массировать ее груди своими длинными пальцами. «Какие у него твердые, упругие мышцы и какой мягкий джемпер», – подумала она, когда он прислонился к ее спине. Потом Женевьева почувствовала, как его возбужденный член прижимается к ее ягодицам.
Опустив руки, Синклер погладил ее нежную плоть и слегка помассировал пальцем влажный бутон клитора. Потом снова сжал ее груди и принялся пощипывать соски. Вскоре они набухли и затвердели. Синклер стал целовать Женевьеве шею, сначала нежно, едва касаясь губами, а потом осторожно покусывая.
– Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя прямо сейчас, правда? – пробормотал он. Его легкое дыхание щекотало ей шею. – Однако тебе придется подождать, пока я не буду готов. И я хочу услышать, как ты просишь меня. Помни об этом.
Женевьеве больше не мешало то, что у нее были связаны руки. Теперь ей было приятно чувствовать себя беспомощной. Это возбуждало ее. Синклер снова опустил руки и нашел ее возбужденный, твердый, как бутон, клитор. Прикоснувшись пальцем к его чувствительному центру, он надавил на лобковую кость, доводя Женевьеву до безумства сильными кругообразными движениями. Она что-то бессвязно бормотала и тихо стонала от удовольствия.
– Попроси меня, – пробормотал Синклер. – Попроси. Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Тогда попроси. Попроси так, чтобы я поверил тебе.
– Трахни меня! – простонала Женевьева, извиваясь под ним.
– Громче.
Она повторила просьбу громче. Потом еще раз. Она повторяла эти слова с неистовым отчаянием до тех пор, пока Синклер не вошел в нее. Быстро расстегнув брюки, он овладел ею как раз в тот момент, когда волны наслаждения начали неодолимый бег и ее тело задрожало. Оргазм обрушился на Женевьеву, и она захлебнулась в волнах сильных ощущений.
Когда ее тело перестало дрожать и Женевьева расслабилась, она поняла, что Синклер все еще прижимается к ней, держит ее, хотя его член уже вышел из ее лона.
– Это было просто замечательно, правда? – прошептал он тихим, завораживающим голосом.
Женевьева что-то пробормотала в ответ, боясь, что, если заговорит, чары рассеются.
– Мне тоже было очень хорошо, – сказал Синклер.
Она вдруг поняла, что такой близости между ними еще не было. Воспоминание о том, что произошло всего несколько минут назад, было восхитительно интимным. Женевьеве хотелось, чтобы это длилось как можно дольше, однако Синклер встал и этим нарушил очарование. Через минуту он отвязал ее. Взяв Женевьеву за руку, он помог ей подняться. Женщина вдруг испытала сожаление.
– Выпейте бокал вина, а потом я отвезу вас домой, – произнес Синклер.
Когда Женевьева снова села в машину, она все еще находилась под впечатлением от недавних событий. Она почувствовала, что их отношения изменились. Однако Синклер, похоже, так не думал.
– Осталось совсем немного, мисс Лофтен, – сказал он. – Как вы думаете, вы сможете продержаться до конца?
– Я продержалась уже довольно долго.
– За короткое время может многое случиться.
«Что он хотел этим сказать?» – размышляла Женевьева, возвращаясь к себе. Это было похоже на предостережение.
Заглянув в ежедневник, Женевьева вспомнила о разговоре с Джорджи. Она долго не решалась ей позвонить. Неужели ей действительно хочется провести вечер в клубе для лесбиянок? Понравится ли ей там? Потом Женевьева вспомнила, что давно уже никуда не выбиралась вечером (если, конечно, не считать встреч с Синклером). Может быть, это пойдет ей на пользу? Она сможет расслабиться, поболтать, выпить хорошего вина и забыть о том, что срок договора подходит к концу.
Женевьева позвонила Джорджи (та очень обрадовалась, услышав ее голос), и они договорились о встрече.
– Мы поедем в «Голди», – сказала Джорджи. – В «Паркинс» ехать бессмысленно. Вы сможете добраться туда на такси?
Получив подробные инструкции, Женевьева без труда нашла клуб «Голди». Джорджи приехала на такси точно в назначенное время.
Для того чтобы попасть в клуб, нужно было спуститься по крутой каменной лестнице. Над входной дверью висела довольно скромная вывеска. Высокая крепкая женщина-вышибала, чье лицо напоминало каменную маску, поздоровалась с ними кивком головы.
– Это заведение принадлежит Голди, – сообщила Джорджи. – Увидев ее, вы сразу поймете, почему ее так называют.
Джорджи представляла собой ходячую рекламу своей продукции: на ней были узкие кожаные брюки и белая футболка. Женевьева решила надеть светлое платье без рукавов, стильное, но довольно скромное.
На стенах зала висели лампы с разноцветными абажурами, излучая приятный, мягкий свет. Звучала тихая, медленная музыка, и несколько женщин танцевали. Вокруг маленькой площадки стояли столики, отделенные друг от друга деревянными перегородками. Бар располагался вдоль стены. Когда молодой симпатичный бармен улыбнулся им, Женевьева поняла, что этот элегантный «юноша» на самом деле девушка.
– Привет, Джен, – сказала Джорджи. – Это моя подруга. Она еще ни разу не была в клубе для геев.
Джен приветливо кивнула. Она не обиделась, услышав, как Джорджи охарактеризовала клуб. Однако Женевьева чувствовала себя неловко, и только юркнув в полумрак зала и усевшись за столик у стены, вздохнула с облегчением.
– Я считала, что «гей» – это оскорбление, – сказала она.
– Все зависит от того, кто употребляет это слово и по какому поводу, – ответила Джорджи. – Я просто хотела, чтобы Джен сразу поняла: вы натуралка, иначе она будет клеиться к вам и, как только закончится ее смена, усядется за наш столик и заговорит вас до смерти.
– Почему вы решили, что я ей понравилась? – удивилась Женевьева.
– Ей нравятся красивые женщины. – Подняв голову, Джорджи посмотрела в сторону бара. – А вот и Голди.
За барной стойкой стояла дама внушительных габаритов и о чем-то беседовала с Джен. Удивление вызывала не только ее непомерно расплывшаяся фигура, но и невероятное количество золотых украшений, которые были на ней надеты. Огромные серьги свисали до самых плеч, а из-за блестящих колец пальцев просто не было видно. На груди красовались золотые цепи, на запястьях – широкие браслеты. «Если это настоящее золото, то Голди для ее же безопасности нужно запереть в комнате и повесить на двери огромный амбарный замок», – подумала Женевьева.
