— Понимаю.
Мочли поерзал в кресле.
— Мы глубоко сожалеем о вашей потере, наверное, даже больше всего остального. И потому еще вот что.
Он вручил Лэшу конверт.
— Что там?
— Чек на сто тысяч долларов.
— Очередные сто тысяч?
Директор развел руками. Лэш бросил конверт на стол.
— Оставьте деньги себе. Не бойтесь, я все подпишу. — Он поставил свою подпись в указанном месте и положил документ поверх конверта. — Вместо этого ответьте на три моих вопроса.
Мочли поднял брови.
— Знаете, я достаточно долго просидел на пляже, и у меня было время подумать.
— Отвечу в меру моих возможностей.
— Что случилось с третьей парой? С Коннелли?
— Наши медики успели вовремя вмешаться, на следующий день после… на следующий день. У Линн Коннелли уже проявлялись симптомы отравления. Мы поместили ее в изолятор под предлогом карантина, провели курс лечения и отпустили. С тех пор мы наблюдаем за ее состоянием. Она здорова.
— А другие суперпары?
— Относительно четвертой пары Лиза предприняла лишь первые шаги, и нам удалось все предотвратить. Судя по данным пассивного и активного наблюдения, дальнейшей угрозы нет.
Лэш кивнул.
— А ваш третий вопрос?
— Что дальше? Я имею в виду «Эдем».
— Без Лизы?
— Без Лизы. И без Ричарда Сильвера.
Директор вспомогательной службы посмотрел на Лэша. На мгновение каменная маска спала, и Лэш увидел на его лице опустошенность. Затем маска вернулась на свое место.
— Я бы не стал пока списывать нас со счетов, доктор Лэш, — ответил Мочли. — Ричарда Сильвера нет в живых. Лизы тоже нет. Впрочем, у нас до сих пор есть то, что стало возможно благодаря им: способ подбора пар. Идеальных. Теперь этот процесс будет длиться дольше. Наверняка значительно дольше. И я солгал бы, сказав, что это будет легко. Но я уверен, что большинство людей охотно готовы подождать немного ради безграничного счастья.
Он встал и протянул Лэшу руку.
Когда Лэш вышел из здания, дождь закончился. Какое-то время он стоял посреди площади, сложив зонтик и глядя по сторонам, затем двинулся по Мэдисон-авеню. На перекрестке с Пятьдесят четвертой улицей он свернул налево.
В «Рио» было много посетителей, стены украшал красный серпантин и гирлянды еловых ветвей из зеленого пластика. Лэш не сразу нашел столик. Пробравшись через проход, он проскользнул на узкую скамью. Сидящая за столиком Тара отодвинула чашку с чаем и неуверенно улыбнулась ему.
Он видел ее впервые с тех пор, как они вместе ехали в машине «скорой» в больницу Сент-Клер. При виде ее лица с высокими скулами и искреннего взгляда карих глаз на него нахлынула лавина образов и воспоминаний. Она быстро опустила взгляд, и Лэш сразу же понял, что и она почувствовала то же.
— Извините за опоздание, — сказал он, кладя пакеты на сиденье рядом.
— Встреча с Мочли затянулась? Это похоже на него.
— Нет, это моя вина.
Лэш показал на пакеты с подарками.
— Понятно.
Тара помешала чай, а Лэш попросил проходящую мимо официантку принести ему чашку кофе.
— Вы все так же заняты? — спросил он.
— Ужасно.
— Как вы справились? Ну, знаете, с… — Лэш не договорил. — Со всем.
— Это почти нереально. Собственно, никто не знал Сильвера, не многие встречались с ним лично. — Она поморщилась. — Люди были потрясены этим «несчастным случаем», всех страшно огорчила его смерть. Но все настолько заняты попытками восстановить инфраструктуру сети, проверкой данных клиентов, перезапуском системы на новом оборудовании и постановкой фирмы на ноги, что порой мне кажется, будто только я одна оплакиваю его. Я знаю, что это не так, но у меня создается такое впечатление.
— Я тоже думаю о нем, — сказал Лэш. — С первой же нашей встречи я почувствовал к нему странную симпатию, которую не могу объяснить даже сейчас.
— Вы оба хотели помогать людям. Посмотрите на свою работу. И на компанию, которую он создал.
Лэш ненадолго задумался.
— Трудно поверить, что его больше нет. Понимаю, это звучит странно, но порой мне еще труднее поверить, что больше нет Лизы. Нет, я знаю, что ее машинный зал был уничтожен пожаром. Но я имею в виду программу, обладающую собственным сознанием, хотя и искусственным, и существовавшую в течение многих лет. Не верится, что нечто столь могущественное и интеллектуальное может быть просто стерто. Порой я думаю о том, способен ли компьютер иметь душу.
— Кое-кто так считает. Или мы имеем дело с каким-то больным придурком.
Лэш посмотрел на нее.
— В смысле?
Тара заколебалась, затем пожала плечами.
— Что ж, почему бы не рассказать? К нам поступает информация, что кто-то постоянно посещает чаты и форумы в Интернете, используя ник «Лиза» и спрашивая всех, где Ричард Сильвер.
— Вы шутите.
— Хотелось бы. Мы не знаем, кто это — кто-то из фирмы, конкурент или просто какой-то весельчак. В любом случае это вопрос безопасности «Эдема», и Мочли очень серьезно относится к нему.
Вернулась официантка, и Лэш взял чашку.
— Мы были очень похожи — он и я.
— Никогда бы не подумала. Вы сильный. Он не был таким. Он был слишком мягким, он только хотел…
Она не договорила.
Оба молчали, не нарушая тишину общих воспоминаний.
— Я должен был сказать это раньше, — наконец заговорил Лэш. — Я рад видеть вас.
— Я немного странно себя чувствовала, когда позвонила вам ни с того ни с сего. Но когда Мочли сообщил, что собирается встретиться с вами, я хотела…
Она снова замолчала.
— Что вы хотели?
— Извиниться.
— Извиниться? — удивился Лэш. — За что?
— За то, что не поверила вам, когда мы были здесь в прошлый раз.
— При таком списке преступлений, который вам показали? Лиза даже из Папы Римского сумела бы сделать врага общества номер один.
Тара покачала головой.
— Это неважно. Я должна была поверить вам.
— Так и случилось. Позже, когда это действительно имело значение.
— Я подвергла вас опасности.
— Мне уже не раз грозила опасность.
Она снова покачала головой. «Она постоянно качает головой, — подумал Лэш, — но продолжает говорить, словно желая услышать ответ, убедиться».
— Дело не только в этом, — сказала она. — Я все разрушила.
Лэш взял чашку, сделал глоток и поставил ее на блюдце.
— Диана Миррен.
Тара промолчала.
— Знаете, Мочли только что упоминал о ней в своем кабинете. Забавно, насколько всем интересна моя личная жизнь.
— Это наша работа, — тихо сказала она.
— Что ж, я ничего не стал говорить Мочли. Но вам могу сказать. — Он понизил голос. — Два слова: не беспокойтесь.
Увидев удивленное лицо Тары, он показал на пакеты с покупками. Глаза ее расширились.
— Хотите сказать, что вы позвонили Диане?
— А почему бы и нет?
— После того, что случилось? После того, как Мочли сделал все возможное, чтобы оградить ее…
— Я могу быть весьма убедителен. К тому же после того ужина я вышел из «Таверны на лужайке», будучи уверенным, что хочу, чтобы эта женщина стала частью моей жизни. Наверняка и она чувствовала то же самое. Подобную связь разорвать нелегко. Кроме того, у меня нашлось прекрасное объяснение.
Тара удивилась еще больше.
— Вы сказали ей правду?
— Не всю. Но этого хватило. — Он негромко рассмеялся. — Вот почему я не стал ничего говорить Мочли.
— Но Лиза… все то, что она сделала… Как вам удалось…
Лэш взял ее за руку.
— Тара, послушайте. Не забывайте: возможно, Лиза и преувеличивала, сочтя эти шесть пар идеальными, но это действительно были прекрасно подобранные друг к другу пары, как и все, соединенные Лизой. Это относится и ко мне. И к вам.
Тара не ответила. Он чуть сжал ее руку.
— Вы рассказали мне о нем тогда, в баре. Мэтт Волан, биохимик. Назовите хоть одну причину, по которой вы не можете встретиться с ним. И не говорите мне всякую чушь про «эффект Оз».
— Сама не знаю. Это было так давно.
— Он с кем-то встречается?
— Нет, — ответила она и покраснела.
— Так чего вы ждете?
— Я чувствовала бы себя слишком… неловко. Ведь это я отменила ту встречу.
— Договоритесь с ним снова. Скажите ему, что тогда был неподходящий момент — у вас был нервный срыв, еще что-нибудь. Это неважно. Уж я-то знаю.
Тара молчала.
— Послушайте. Помните, что я говорил в вашем кабинете незадолго до того, как началась вся эта свистопляска? Я сказал, что придет время, когда все это станет лишь воспоминанием, не будет иметь никакого значения. Это время пришло, Тара. Сейчас.
Она все так же не смотрела ему в глаза. Лэш вздохнул.
— Ну ладно. Если вы настолько упрямы, чтобы не позаботиться о собственном счастье, есть еще одна причина позвонить ему.
— Какая?
