на своих огневых позициях. Зато на лице вышедшего нас встречать лейтенанта Цитена от уха до уха играла улыбка, которую он не смог сдержать, даже отдавая рапорт. Оказалось, что за пятнадцать минут до нашего прибытия его взвод подбил семь танков противника.
– Вон они стоят, – довольный собой, сказал он.
Не успел Цитен закончить свой доклад, как появился «Фольксваген» командира отделения управления взвода. Из машины спрыгнул унтер-офицер Поле и, вытянувшись в струнку, заявил:
– Ушедший было от нас танк я подбил при помощи «Панцерфауста» в Креквице. Опасности больше нет.
Что же здесь произошло на самом деле?
Когда ефрейтор Пич вернулся с командного пункта роты, его с любопытством окружили солдаты взвода, пожелавшие выслушать подробный рассказ о том, какую панику у нас вызвал похищенный им у русских танк Т-34. Пич не смог отказать себе в удовольствии и стал выкладывать произошедшее во всех пикантных подробностях, не забыв рассказать и о том, как командир роты в одних подштанниках и лишь с пистолетом в руке выбежал воевать против стальной громадины. Внезапно раздался крик:
– Русские танки!
Все бросились к своим самоходкам, некоторые из которых находились довольно далеко. Ближе всех бежать было экипажу унтер-офицера Лемпе до боевой машины номер 212 и унтер-офицера Поля до самоходки под номером 214.
Но и им потребовалось определенное время, пока механики-водители займут свои места и запустят двигатели. Заряжающий самоходки номер 212 в запале даже забыл опустить поддерживавшую ствол штангу, и унтер-офицеру Лемпе пришлось вылезать на носовую бронеплиту, чтобы устранить допущенную ошибку.
Между тем восемь танков Т-34, выскочивших как черти из табакерки из-за ближайшей высотки, грозно лязгая гусеницами, устремились в сторону позиций взвода. Однако цель их атаки была непонятна – то ли они хотели просто пересечь автостраду и двинуться на Креквиц, то ли повернуть на восток и атаковать самоходки.
К тому времени, как командиры экипажей самоходок номер 212 и 214 доложили о готовности к стрельбе, намерение русских стало ясным – их головной танк пересек автостраду и, непрерывно стреляя, устремился на Креквиц. Самоходка же унтер-офицера Поля смогла произвести по нему всего один выстрел, да и то мимо. Когда на автостраду выехал второй танк, то наводчик прицелился уже лучше, и снаряд попал в гусеницу. Поврежденная неприятельская боевая машина завертелась на месте и остановилась, а ее экипаж выбрался наружу и бросился прочь.
А вот наводчик самоходки унтер-офицера Лемпе с самого начала оказался более удачливым. Он взял на прицел последний из приближавшихся танков, который к тому моменту как раз проезжал мимо, подставив свой бок. Первый же выстрел имел такую разрушительную силу, что неприятельская машина взорвалась. Тогда наводчик быстро прицелился по предпоследнему танку, и снаряд угодил ему прямо в башню.
Видя это, остальные четыре Т-34 остановились, допустив грубую ошибку – даже несмышленышу ясно, что по неподвижной цели попасть гораздо легче, чем по движущейся, особенно когда расстояние до нее не превышает тысячи метров. Прежде чем русские сделали хотя бы один выстрел, поняв, откуда по ним ведется смертоносный огонь, в течение трех минут все семь танков были выведены из строя – одни из них загорелись, другие взорвались, а третьи просто неподвижно застыли.
Несмотря на это, старший стрелок Веллер чувствовал себя смертельно обиженным, ведь его самоходка под номером 213 стояла дальше всех. Пока ее механик-водитель ефрейтор Пич добежал до машины и завел двигатель, задача по уничтожению танков противника была уже решена.
– Разве ты – Геракл, чтобы так долго рассказывать о своих героических похождениях? – чуть ли не плача, обращаясь к нему, завыл Веллер. – Забыл, что ты – наш водитель, а не мифический герой? Если бы не ты, то сейчас в знак уничтоженных вражеских танков мы бы уже рисовали пару кругов на дуле нашей самоходки!
Слушая обвинения в свой адрес, Пич, опустив плечи, молча сидел в своем водительском кресле с самым несчастным видом, не находя что сказать в ответ.
Несмотря на три попадания, взбешен был и унтер-офицер Поле – ему не давал покоя тот факт, что первому танку удалось улизнуть. Ни у кого не спрашивая разрешения, он запрыгнул в пустовавший «Фольксваген» командира отделения управления взвода, пересек автостраду и по грунтовой дороге напрямик понесся к Креквицу. Оставив машину возле какого-то сарая, Поле осмотрелся и, не увидев ни одного немецкого солдата, очень удивился. «Неужели все сбежали?» – подумал он. Не обнаружил унтер-офицер и самоходок третьей роты.
Внезапно со стороны центра населенного пункта донесся оглушительный выстрел танковой пушки. Затем послышался приближающийся рев работающего двигателя и лязг гусениц – это возвращался Т-34. Возможно, его экипаж был обеспокоен тем обстоятельством, что другие танки так и не появились.
Тогда Поле пробежал по двору до угла дома, выглянул на улицу и увидел надвигавшийся на него танк с развернутой в обратную сторону башней. С собой у унтер-офицера было два «Панцерфауста». Один он прислонил к стене здания, а другой направил на Т-34 и нажал на спуск, но поторопился и не попал. Быстро схватив оставшийся «Панцерфауст», Поле стал целиться во второй раз.
Промаха допускать было нельзя, и он, задержав дыхание, чтобы успокоиться, решил подпустить танк поближе. Когда до машины оставалось всего двадцать метров, унтер-офицер выстрелил и попал Т-34 прямо в борт. Однако танк не взорвался и не загорелся, а остался на ходу. Но моральное воздействие попадания оказалось настолько велико, что русские предпочли покинуть свою машину – люки открылись, и экипаж начал спешно выбираться наружу.
В этот момент Поле со страхом обнаружил, что не взял с собой никакого другого оружия, и ему ничего другого не оставалось, как ринуться обратно к «Фольксвагену». Тут сзади послышались автоматные очереди – это начали стрелять немецкие пехотинцы, видимо очнувшиеся от звуков выстрелов «Панцерфаустов» и выбравшиеся из своих укрытий. Но это унтер-офицера уже не интересовало – главную задачу он выполнил. Поле сел в «Фольксваген» и помчался назад во взвод, вернувшись как раз вовремя, чтобы доложить мне о своем успехе.
Русским очень не понравилась потеря восьми танков. Мы не успели оглянуться, как они открыли по позициям первого взвода шквальный огонь из артиллерийских орудий и противотанковых пушек.
После обеда роту ожидал весьма неприятный сюрприз – на командном пункте батальона появился лично командир 20-й танковой дивизии генерал фон Оппельн-Брониковски[119]и приказал овладеть мостом через речку Кляйне-Шпрее за высотой. Отделению из десяти пехотинцев при поддержке двух наших самоходок предписывалось захватить переправу и удерживать ее. Других бронированных машин у генерала под рукой не имелось, поскольку они должны были железным кулаком атаковать город
