Утром я проснулась снова в больничной комнате. Я вспомнила, как меня отвела госпожа Ширх, уже под утро. Пришла госпожа Ташшим, и я начала ее расспрашивать, куда делись все пришедшие. Оказалось, их разместили временно в нескольких помещениях в актерском флигеле, кроме Лил, Ульсы и еще двух или трех, у кого нашлись родные. Ну, а днем сестра принесла еще одно известие: флигель Училища закрывают, всех временно распускают по домам. Таково было распоряжение директора Театра, хотя госпожа Фарриста возражала. Сестра посматривала на меня с опаской, и стало понятно, что теперь мне много еще раз придется рассказывать о Подземном Городе. Госпожа Ташшим помогла мне собрать вещи: те, кому некуда идти, пока что тоже должны переместиться в актерский корпус.
-А с Училищем что теперь станет?
-Не знаю, - буркнула сестра. - Как решат... Говорят, директор Театра хочет совсем снести.
-Снести?- я поразилась. Два флигеля - как два крыла... это как сбить крылья у химер над главным входом. Но нет, не это поразило... поразило, что директор Театра решил вот так... что мы, ученики и актеры, так много значим... вообще что-то значим... раз он сносит такое огромное здание - наш флигель, чтобы никто отсюда больше не пропадал...
В тот день никто не приходил ко мне, кроме сестры, ну еще секретарь начальницы училища, она еще раз обо всем расспросила, кое-что записала, смотрела немного недоверчиво, но это можно понять - ее ведь не было ночью, она не видела тех, кто вышел из глубины, из таинственного Подземелья. Больше в этот день не приходил никто, и я дочитывала "Узницу", а за окном лиловели грустные весенние сумерки.
А назавтра ко мне поднялись Стелла и Лил. Они попросили в какой-то актерской комнате пару стульев и сели около моей кровати.
- Сколько я ни думала о тех учениках, которые пропали, но такое мне бы и в голову не пришло, - заявила Стелла.
Лил только кивала в ответ и улыбалась удивленной и счастливой улыбкой.
-Странно все же, что он тебя выпустил... - задумчиво сказала Стелла.
-Кто - он?
-Ну, не знаю... Или они, - сказала Стелла. - Все-таки есть в этом что-то такое... эльфийское...
Хотя слышать снова об эльфийском злом колдовстве совсем не хотелось, я ничего не сказала, потому что теперь мне и самой так казалось, да и что можно тут было еще подумать. Мне даже думалось, что Марн, за то, что его выгнали из Тиеренны, как-то так заколдовал Театр, и у Театра появилось Подземелье, которое утаскивало пленников к себе, в свой странный мир. Я так это место определяло - Подземелье - хотя вряд ли можно точно определить, где именно оно находится.
Один раз пришел Дорхолм, принес кулек ярких разноцветных леденцов, он записал мне свой адрес и просил, чтобы я ему изредка хотя бы писала. Я обещала.
-Ты уедешь, но ведь мы будем дружить, как и сейчас? - спросил он с надеждой.
Кто знает... Я еще никогда не дружила вот так, издалека. Сказать ему это я не могла, но и обманывать, обещать то, в чем сама не уверена - тоже.
-Я буду тебе обязательно писать, - повторила еще раз.
Глава 20
Через три дня приехал отец. Он быстрым шагом вошел в мою комнату и остановился около моей постели. Я не успела поздороваться, как он сказал:
-Ну, я поговорил с начальницей училища. Тебя отпускают, собираемся и уезжаем!
Это было чудесно, радостно и немного страшно. Значит, у меня будет семья, настоящий дом... А все, что было в Тиеренне - окончено. Конечно, я буду писать и Лил, и Стелле, и Дорхолму, а в Фарлайне, наверно, появятся новые знакомые и, может быть, друзья... И Театра больше не будет.
Вещей было немного, книги я вернула Тийне и в библиотеку, одежду - кастелянше, а она отдала мне мое старое платье и плащ. Все было ужасно коротко, пахло пылью и каким-то средством от моли. В старые ботинки я втиснула ногу еле-еле. Отец обещал мне купить одежду и новые ботинки в первом же магазине.
Он нанял экипаж, и я, опираясь на его руку, забралась внутрь, последний раз посмотрела на Театр, и вот дверь захлопнулась и экипаж, качнувшись, поехал, как корабль, пересекающий городское море вместе с домами, каретами, повозками... плывущий в неизвестное...
В магазине на меня посмотрели свысока, а на отца - с уважением и почтительностью, ведь он был одет довольно щегольски. Отец ни обращал внимания ни на почтительные, ни на удивленные взгляды (удивленные - оттого, что я около него выглядела совсем обносившейся и заброшенной). Он велел принести дорожные и домашние платья, несколько плащей - с теплой подкладкой и без подкладки. Мы купили платья, два плаща, капор. В другом магазине - высокие и удобные ботинки. Отец был ими недоволен:
-Кожа жестковата, впрочем, на первое время сойдет. Дома закажем тебе хорошую обувь и платья понаряднее.
Отец меня не расспрашивал ни о каких приключениях, пока мы собирались и когда ехали в гостиницу. В гостинице он посадил меня в кресло у камина и позвонил слуге, чтобы принесли обед. Чайник начал насвистывать над огнем какую-то уютную мелодию.
И вот за чаем я обо всем и рассказала, как увидела ночью свет и лестницу, спустилась в Подземелье и там нашла всех пропавших. А потом - о нашем со Стеллой расследовании и списке и о нашем с ней и Райнелем тайном союзе. Отец слушал, иногда спрашивая или уточняя что-то. Он нахмурился, когда я описывала, как ходила по мертвому городу, разглядывала тамошние дома и прочее.
-Как же ты так вот решилась - взять и отправиться, неизвестно куда, в место, явно колдовское и опасное? - он покачал головой сердито и удивленно. - Я бы и предположить не мог, что ты на такое способна.
Мне совсем не хотелось, чтобы отец рассердился, было бы обидно, если бы он отругал меня, тем более, что я еще его не так уж хорошо знала и совсем не чувствовала, что он действительно имеет право меня ругать. С другой стороны, приятно, что он удивился - наверно, он считал меня всего-навсего тихой девочкой, а тут - такое приключение.
-Понимаешь, ты, конечно, прав, но ведь всегда все было хорошо, ничего такого не случалось...
-Что значит - всегда? - отец выглядел очень встревоженным. - Куда ты еще ходила?
-Видишь ли... Ночью, это было еще осенью, я проснулась и никак не могла заснуть, и еще очень хотелось пить. Я вышла в коридор, по полу гулял сквозняк, но не такой, как обычно, а как будто он был ветром и вырвался из никому неизвестной, но прекрасной страны, а потом превратился в настощий ветер, и он был весенний, даже пахнул весной, хотя, я посмотрела нарочно, за окном висел туман и шел мелкий дождь. Но никакого зла или опасности не чувствовалось, тут я была уверена. Я увидела свет, такой, какого никогда бы не могла представить, и не от свечи, и не от газового рожка... Я почувствовала, что он совершенно мирный и неопасный, и тогда решила пойти и посмотреть...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
