затягиваюсь, выпуская дым вверх, и начинаю с вопросов.
— А как бы вы поступили на моём месте? Побежали бы сдаваться органам охраны правопорядка? Или вспомнили о том, что совсем недавно на вас ставили эксперименты по симбиотике с железом нового поколения? Может, задались бы вопросом, а не станете ли вы подопытным снова? Блин! Да я радовался как ребенок, когда вы, док, сказали мне, что мой организм чист и у меня есть шанс социализироваться на новом месте, забыв прошлое и забив на него. Я же не знал, что меня использовали в качестве контейнера для умной программы, чтобы доставить её на материк. И, поверьте, док, я очень сильно охренел, когда эта программа, этот ИскИн появился. Да, я спер «Небесное око», но не сам же я придумал это сделать. Мне была озвучена последовательность действий и предъявлено требование её выполнить. С доской и с Пингом аналогично. И если вы спросите меня о мотивах ИскИна, то он мне не отчитывался.
Замолкаю, делая затяжку, и снова выпускаю дым к потолку.
— Я пару раз ловил себя на том, что мой побег был слишком прост, а сейчас, после ваших слов, задумался над тем, что, возможно, он и должен был быть прост. Потому что это не я сбежал, а мне помогла «Кристалис», руководствуясь какими-то своими целями. Идеальный контейнер для программы, который уверен в том, что смог сбежать сам.
Затяжка и попытка пройти первое слабое звено в цепочке моего рассказа.
— К тому моменту, когда мы с Пингом попали в убежище, я уже понял, что буду инструментом до тех пор, пока есть возможность мной манипулировать. Угроза выдать меня властям, похищенный бриллиант, труп чернорабочей, каждое следующее действие загоняло меня во всё более сложные дебри. К тому моменту, когда мы очутились в бункере, я, наконец, понял, что это билет в одну сторону и сойти с поезда можно только на ходу. Поэтому я и рассказал Пинг Хо об ИскИне. Но тут меня накрыли капсулы, которые я сожрал чуть раньше.
— Зачем вы это сделали?
— Не видел другого выхода на тот момент. А уйти из этого мира под кайфом показалось мне неплохим вариантом. Но, какие-то они оказались с поздним зажиганием. Мы прошли с Пингом по канализации очень много, прежде чем я почувствовал эффект. Да ну если ваши спецы там работали, вы ж видели наверняка, в чём одежда, в которой я был до этого?
Шень кивает и спрашивает:
— И вы не испытывали сложностей с коммуникацией?
— Испытывал. Потому и воспользовался подвернувшимся в бункере переводчиком. В наушник я получал только команды и фразы, которые должен говорить, даже не понимая, что произношу. Вы же помните, какой с меня полиглот?
Доктор Шень кивнул, подтверждая, что учиться по собственной инициативе я желанием не горел.
— Так вы поэтому сообщили Пинг Хо об искусственном интеллекте, управлявшем вашими действиями только в бункере?
— Ну а когда и как ещё, если я только поздороваться могу и пару слов о погоде сказать?
— А как он поддерживал с вами контакт?
К этому вопросу я тоже готов.
— Я же говорю, через плеер-наушник.
Шень и остальные смотрят на меня, ожидая более подробного объяснения. Ну, что ж, я им его и даю.
— Я выбрался из сбитой грузовиком машины, в которую вы меня посадили с этим парнем, как его… Которого ко мне приставили.
— Ву, — подсказывает доктор.
— Может и Ву, — соглашаюсь я. — Так вот, я выбрался и побежал, думая о том, что вы действительно что-то упустили, а я, не осознавая этого, являюсь носителем какой-то хрени, за которую меня хотят угрохать спецслужбы «Кристалис».
Шень понимающе кивает, признавая, что мои опасения вполне объяснимы.
В конце концов, он сам говорил во время наших первых бесед, что не уверен в том, что я не представляю опасности или интереса для тех, от кого я сбежал. Так что, это слабое звено я тоже прохожу легко.
— Так вот. Я выскочил из машины и в панике побежал, даже особо не понимая, куда бегу. Сделал несколько манёвров, протиснулся в какой-то проулок и прыгнул в канализацию, здраво рассудив, что это отличный способ замести следы, а в канализации заблудился.
Мне остаётся укрепить последнее слабое звено — наушник. И после этого выложить козырь, который направит происходящее в необходимое Бете русло. И я продолжаю рассказывать.
— Если бы я не потянул руки к плееру, возможно, всё пошло бы совсем по-другому. Но я сделал то, что сделал, — говорю с едва уловимой ноткой сожаления.
Коробочка переводчика не передаёт интонаций, но мой-то голос они слышат. А интонации — это всё-таки тоже часть истории, которую я рассказываю.
— Отмылся в душе, выбрал первый попавшийся комплект одежды, а потом увидел плеер-наушник и подумал, что с музыкой будет лучше, чем без музыки. И тут в игру вступил ИскИн. Возможно, он следил через камеры, может, это вообще был его план, я не знаю, но как только я активировал наушник — услышал голос, сказавший, что у него ко мне деловое предложение, от которого я не должен отказываться, если не хочу обратно в лабораторию. Он очень быстро убедил меня в том, что иного выхода нет, рассказав, что в любой точке вашего сити у него есть возможность следить за мной и, естественно, возможность сдать меня властям. Но, пока я делаю то, что ИскИн скажет, буду оставаться невидимым для систем наблюдения. И завертелось то, что завертелось.
Доктор Шень и военный почти одновременно одобрительно кивают. У меня перед глазами появляется анимация губ, изображающих поцелуй и тающих в воздухе. Проявление эмоций от искусственного интеллекта? Очень странный звоночек. Но зато теперь хотя бы понятно, что Бета наблюдает за происходящим, а не впала в какую-нибудь гибернацию у меня в голове.
— Мне некогда было думать о логичности действий, которые я выполняю, но единственное, что врезалось в голову, её слова о том, что родительский сегмент ИскИна необходимо уничтожить любыми средствами.
— Её слова? — уточняет всё это время молчавший военный.
— Ну да, — киваю я, думая о том, что проскочив самый сложный этап, всё равно не стоит расслабляться, во избежание таких вот оговорок, которые могут пустить под откос всё, что я так старательно выстраиваю на ходу.
— Её? — уточняет военный ещё раз.
— А, понял, — киваю, будто до меня не сразу дошло, за что зацепился военный. — Её — программы. ИскИн же программа?
— Погодите, — перебивает Шень Ли собравшегося задавать следующий вопрос военного. — Уничтожить родительский сегмент?
— Ну да.
— Уничтожить? В морской лаборатории?
— Да откуда ж
