– Нет, нет, что вы, сеньор, я пойду с вами. Простите, дон Альберто, замялась Марианна, – помните, когда-то мы говорили с вами насчет Паскуале?
– Да, да, я помню. Слушайте, молодой человек, вы хотели бы работать в моей фирме?
– Да отвечай же, Пато, язык ты, что ли, проглотил? – Марианна толкнула приятеля в бок.
– Как, я… работать в вашей фирме? Ну, дела! Конечно же! Знаете, я могу делать все, что угодно, работать по железу, ремонтировать машины. Еще я в электричестве разбираюсь, могу чистить обувь…
– Я хочу дать тебе работу посыльного. И приличное вознаграждение.
– Какой может быть разговор? Я к вашим услугам, сеньор, когда только прикажете.
– Очень хорошо, тогда пошли.
– Пойдем, Пато, с нами.
– Прямо сейчас? – удивлению юноши не было границ. Его доброе лицо так и сияло.
– Именно сейчас. Поедем на машине!
– С ума сойти, Марианна!
У Эстер почти не было хорошего настроения. Она была всем недовольна, а особенно тем, что виделась с мужем только за столом. Ее все раздражало, она считала всех виноватыми в своем неудачном замужестве – всех, кроме себя. Но упорно надеялась убедить Луиса Альберто в своей любви. Больше всех страдала от капризов и своенравия молодой хозяйки – Рамона. Однако никто не слышал от нее и слова жалобы. Донья Елена была не в силах что-либо изменить, но в силу своего уживчивого характера, она старалась поддержать невестку, почти всегда и во всем соглашаясь с нею.
Заканчивался завтрак, и донья Елена, попросив убрать Марию со стола, спросила, проснулся ли уже Луис Альберто и не пора ли подать ему поесть.
– Пока нет, сеньора.
– Да, Мария, сообщи Рамоне адрес сеньоры Бедоли: я хочу, чтобы она сшила себе униформу.
– Нет, тетя! – решительно запротестовала Эстер. – Рамоне это не понравится.
– Но, девочка, вся прислуга в нашем доме носит униформу.
– Тогда почему Марианна ее не надевает?
– Ну, Марианна… совсем другое дело.
– И Рамона тоже… другое дело.
– Эстер!..
– Тетя, вспомни! Разве ты не говорила, что в этом доме я могу распоряжаться, как в своем собственном?
– Да, дорогая, прости, ты права. Хорошо, Мария, можешь идти.
– Я ужасно себя чувствую, каждый раз вспоминая нашу свадьбу, тетя! Ни гостей, ни свадебного путешествия, ничего! А Луис Адьберто как обошелся со мной? Позор – да и только! Мне кажется, что все надо мной смеются.
– С чего ты взяла? – донья Елена в волнении стала перебирать жемчужины ожерелья.
– Прислуга ни о чем не знает и вообще, не обращай ни на что внимания, Эстерсита!
– А Марианна, ты думаешь, она тоже ничего не поняла?
– Наверное. Но кто знает, ведь она ни с кем никогда не поделится своими мыслями. А прислуга… что ж… она может подумать, что вы спите в разных комнатах потому, что так решили. Ведь вы не первая молодая семья, которая живет так.
– Но я не хочу так жить, тетя!
– Вот посмотришь, со временем все образуется. Тебе не стоит так волноваться, Эстер, не забывай, что ты беременна. Между прочим, думаю, уже нужно сходить на консультацию ко врачу.
– Нет, еще рано. Я ведь чувствую себя нормально.
– Но это необходимо, Эстер, поверь!
– Да, тетя, но попозже. Кстати, а зачем Марианна поехала с дядей в контору?
– Не знаю, думаю так будет лучше, а то сидит дома целыми днями. Пусть лучше там развлекает Альберто. Знаешь, он так привязался к ней.
– Да, я боюсь, что эта приживался настолько заполнила разум твоего мужа, что он уже не вспоминает о сыне. Кто знает, может она сознательно это делает? Я только вижу, дядя словно заколдованный. Вот возьмет и оставит ей в наследство часть своего состояния… А то и все.
– Как ты могла такое подумать?
– А почему бы нет? Так что будь внимательна, тетя, и потом не говори, что я тебя не предупреждала. Я поднимусь к себе.
Будто почувствовав, что ее воспитанница отправилась к себе в комнату, из кухни молча вышла Рамона, присоединившись к ней. Молча они дошли до двери, скрылись за нею, плотно прикрыв за собою.
– Я не хочу, Эстер, чтобы другие прикасались к твоим вещам… Что с тобой? Почему ты такая озабоченная?
– Тетя хочет показать меня врачу, Рамона.
У Рамоны дрогнули губы.
– Не нужно было выходить замуж за этого мужчину, я говорила тебе, тем более придумывать, что ты беременна, – она вложила в слова все неодобрение поступка Эстер.
– Если бы я не придумала, что жду от него ребенка, я бы никогда не стала его женой.
– Но время идет, Эстер, а твой муж и знать о тебе не хочет.
– Не действуй мне на нервы, Рамона, лучше придумай что-нибудь. Поколдуй, ты ведь когда-то умела…
– Тут надо не колдовать, а искать выход.
– Есть выход. В нем мое спасение. Это – другой мужчина.
– Что ты надумала?
– Надо найти другого мужчину!
– Но что ты такое болтаешь? Даже и не думай! Но Рамона была бессильна повлиять на воспитанницу.
Что же, тогда она будет помогать ей…
Марианна подошла сзади и обняла Марию за плечи. Заглянув в бумаги, лежащие на столе, поинтересовалась, чем занимается старшая горничная.
– Просматриваю счета, которые пришли.
– Ты отвечаешь за все расходы?
– Да, приходится, В банке есть счет на мое имя, и каждый месяц сеньора кладет на него определенную сумму, которую я трачу на покупку всех необходимых для дома продуктов. За эти годы, что я здесь работаю, все счета у меня в полном порядке, – гордо сказала Мария.
– Ты видела сегодня Луиса Альберто, Мария?
– Оставь эти разговоры. Иди лучше погладь белье. Нет, не видела! Он еще не выходил из своей комнаты.
– Как все не просто в жизни! Правда, Мария?
– Ах, да. Мне очень жаль, девочка. Ведь я знаю, что ты его любишь. Но в том, что произошло, виноват Луис Альберто.
– Откуда нам знать, кто виноват?
– Я прошу, ты ведь не знаешь, что произошло вчера?
– Не знаю, но могу себе представить. Я слышала, как Эстер ломилась в дверь его комнаты и кричала, чтобы он впустил ее.
– Да, это так! Но все равно я не понимаю этого. Это ведь неприлично. Жестоко. Если он так ведет себя сейчас, то что будет, когда они проживут год вместе? Но самое главное, поверь, все отразится на нас. Что до меня, то мне просто не нравится, что в этом доме появилась эта женщина.
– Ты кого имеешь в виду? Эстер?
– Да нет, ее кормилицу.
– Рамону?
– Да! Повсюду сует свой нос, похоже, она за всеми шпионит.
– Я ее побаиваюсь. – Марианна вспомнила пронзительные черные глаза Рамоны, следящие за каждым ее движением.
– Знаешь, девочка, я чувствую: она колдунья.
– Колдунья?
– Да. Помню, когда мы помогали переносить ей вещи, я увидела столько трав, пузырьков с какой-то водой… Может, она и правда, кормилица сеньоры Эстер. Но в чужой монастырь со своим уставом… Здесь я распоряжаюсь прислугой. Так и останется, пока донья Елена будет хозяйкой этого дома.
