Древо с ненавистными плодами
Tremor on my heaven son
Tares above my kingdom come
Thanatos — Soap&Skin
Проклята земля, где мертвые мысли оживают в новых причудливых воплощениях; порочен разум, пребывающий вне головы, его носящей.
«Некрономикон» — Абд-эль-Хазред
Еще несколько дней я прождал в своей камере прежде, чем меня, словно раба, погрузили в специальную клеть и перевезли к границе страны. Путь не был близким, и моя богиня не могла больше меня навещать, но я достойно держался, стараясь сберечь остатки своих сил. С содроганием я ждал того, что мне принесет новый поворот в моей жизни, и размышлял, как стоит лучше всего поступить с Аргианом. Его силы мне понятны, и убить его раньше не составило бы особого труда, но теперь я изможден, и мне потребуется время, чтобы восстановиться и прийти в себя. Было бы правильно, если бы я переждал хотя бы неделю в близлежащей деревне, вдумчиво и спокойно собирая провизию или как минимум сменив одежду с коронации, но чем ближе мы подъезжали, тем сильнее меня охватывала жуткая, леденящая тревога. По ночам ее сменяли кошмары, терзавшие мой разум чужими далекими голосами, один из которых мне был смутно знаком, будто я слышал его раньше, но вспомнить увы не мог. Слова его, всплывая в голове, приносили еще более отвратительные видения мерзкой черной плоти аморфного чудовища с множеством протуберанцев. Я не понимал этих видений, я не знал, чем это может быть, но точно видел не впервые и, кажется, даже в этой жизни встречал подобное в мутных грёзах, что когда-то навеяла мне богиня на площади города.
Достигнув границ королевства, стража, сопровождавшая меня, скинула клеть с повозки и, не прощаясь, развернулась обратно к столице, оставив меня лежать скованным.
Не сказать, что я рассчитывал на более человеческое отношение к себе, но, чтобы выбраться, мне пришлось немало повозиться, разбивая прутья и выбираясь из-под действия ограничивающих печатей. Затем, дождавшись пока моя магия хотя бы частично вернется ко мне, снял оковы, впервые за долгое время позволив моему телу двигаться свободно. Руки и ноги пекло и щипало, движения шеей отдавались болью по всей спине, но я, сжав зубы, упорно продолжил свой путь. По крайней мере, думал я, в одном мне повезло — сейчас еще было лето, и на улице было тепло, в первой попавшейся реке я смог привести себя в относительный порядок. Мой костюм был безнадежно испорчен, в нем едва ли можно было узнать некогда хорошую одежду, денег в карманах не было и гроша, но из еды я смог найти рыбу, поймав ее при помощи магии.
Пересекая границу, я наткнулся на мелкую деревушку на стороне Целестии, местные жители очень неплохо приспособились жить с эльфийскими феями, подкармливая их и принимая как званых гостей, но со мной говорить они отказались. Впрочем, меня не выгнали и даже позволили переночевать в заброшенном доме. Я был благодарен им, хоть и искренне надеялся все же найти возможность выторговать хотя бы небольшой мешок с провиантом. У эльфов навряд ли мне дадут хотя бы приблизиться к их городам.
Миновав перешеек, соединявший Целестию и Соларию, я медленно, но верно брел в сторону столицы, обходя поселения и ночуя в лесу. К моему удивлению, здесь феи встречались только на самой границе, а не там, где веками жили раньше. Этот континент был назван Шепчущим лесом в честь этого маленького народца, но они бежали с родных земель. Сам лес, простиравшийся насколько хватает глаз, на первый взгляд казался безобидным, шурша зелеными кронами, он поначалу приветствовал меня такой же теплой погодой и богатым урожаем ягод, как и на человеческих территориях, но чем дальше я уходил, тем мрачнее становился окружающий пейзаж. Не помню, чтобы кто-то говорил о том, что тут бывают непроходимые или дикие места, в которые страшно сунуться, все чаще я видел одиночные деревья, искаженные, темные и голые. Погода становилась прохладней, и, несмотря на магию этого места, мне все тяжелее приходилось ночью, когда даже тонкие лучи солнца, пробивавшегося через листву, исчезали, оставляя меня одного на попечение холодной земле.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Еще один факт, удивлявший меня, это то, что я мог беспрепятственно перемещаться на землях эльфов. Нет, конечно, я старался не пересекаться с другими путниками и не заходил в города, но поверить в то, что меня ни разу не заметили за все время пути, я не мог. Объективно сказать, меня должны были встретить еще на пересечении границы, и я был к этому готов, но судьба распорядилась иначе, и я, словно безликий, потерянный призрак, прошел мимо, не заинтересовав стражу возле главных дорог.
Добравшись до самой столицы, я был еще более удивлен чем раньше. Деревья, служившие опорой для домов, выглядели усохшими и больными, то тут то там виднелись лужи, плавно расползающиеся по свободной земле и объединяющиеся в крохотные болота. Воздух влажный и холодный будто кристаллизовался, немногочисленные жители старались не появляться на улицах, перемещаясь по тропам быстрым шагом. Я не верил, что это место действительно было тем самым великим городом, отмеченным Соларом, это все больше походило на дурной сон. В нем мох и лишайник медленно затягивали древние стволы, стекло и витражи, созданные вручную тысячу лет назад, помутнели, свет солнца не пробивался из-за туч, нависших свинцовой пеленой, а туман, окружавший это место, сторожил город большую часть дня. Ничто не могло больше порадовать взгляд в этом мрачном месте, и даже сами эльфы казались бледной копией себя, зашуганными и неестественно бледными. Я смотрел на столицу с небольшого холма и не решался пойти туда, что-то пугало меня, заставляя чувства трепетать, я ощущал, что это лишь малая часть бед, обрушившихся на город, но и этого было достаточно, чтобы развернуться и никогда больше не вспоминать о мимолетной просьбе.
Что же сделал Аргиан? Как много он знает о некромантии? Мог ли он в одиночку создать все это?
Повременив немного, я задумал понаблюдать за Соларией со стороны хотя бы пару дней, я понимал, что промедление чревато, но не был уверен, что готов встретить то, что меня ждет в этих жутких стенах.
Ночью, казалось, едва закрыв глаза, я был разбужен знакомым голосом, взывающим ко мне сквозь сон. Проснувшись, я недоуменно взглянул в звездное небо и отметил необычайно яркий полумесяц. Голос богини вновь потревожил меня:
— Поторопись, ненавистный плод вот-вот поспеет и явится на свет.
Сев и растерянно оглядевшись, я обнаружил у своей импровизированной постели из лап ели небольшой кристалл, лежащий на лепестке необычного цветка. Собравшись с мыслями, я сунул угощение в рот и поторопился встать на ноги, продолжив путь. Лунные блики, пробивающиеся сквозь кроны деревьев, привели меня в город, где я прошел средь пустынных улочек, воздух с каждым шагом словно сгущался, тяжелел и вязко наполнял легкие запахом болот и тления. В какой-то момент я четко ощутил эхо некромантии, идущее от эльфийского дворца, и понял, что силы, собравшиеся в столице, сконцентрировались именно в этом некогда прекрасном дворе.
Несмело, боясь каждого вдоха, я бесшумно прошел вперед и, не увидев стражи у стен, попал внутрь королевского сада. Тернии, что росли когда-то аккурат возле стен, дикими лозами расползлись по дорожкам, захватывая свободное пространство. Приглядевшись, я понял, что это единственные цветы, что остались жить в этих странных, новых условиях и видимо были не против питаться темной энергией, что ключом била возле стеклянного купола старой лаборатории.
Добравшись до середины сада, я вышел на поляну и пригляделся к огромному черному силуэту, растущему из земли и закрывающему небо. Свет, тускнея, обходил это место, будто даже моя богиня не желала видеть то, что стоит передо мной. Слегка сощурившись, я попытался разглядеть что-то в темноте, зрение приспосабливалось подмечать силуэты и едва различимые оттенки. Я точно понимал, что вижу дерево, поистине огромное и витиеватое, уходившее ветвями вверх к блеклым серым звездам, но глаз зацепился за странную, едва уловимую пульсацию под темной корой и крону кроваво-красного цвета. Листья будто от клена, но намного острее, плавно спадали на землю, устилая лужайку вокруг багряным ковром. Я мог разглядеть лишь редкие контуры цвета и формы, но даже так мне было не по себе от зрелища. Сделав несколько шагов вперед, постарался приблизиться к стволу этого жуткого чуда и неожиданно услышал надрывный плачь младенца.
