Николь передернула плечами:
— Нет. Здесь как раз то, чего я хотела. Точнее, я бы предпочла, чтобы ты сказал, что любишь меня, три месяца назад. Это избавило бы нас от мучительных переживаний. — Подумав, она милостиво добавила: — Но, вероятно, ты тогда не любил меня.
— Я любил тебя. — Брайан вздохнул, растянулся на кровати и привлек Николь к себе. — Любил с первого мгновения, как только увидел. Или, скорее, с первых слов, которые ты мне сказала.
— Как ты можешь так говорить? Я вела себя по отношению к тебе безобразно! Обвинила в лени, во всех смертных грехах…
— Но ведь ты была права, я и в самом деле слишком жалел себя.
— Не без оснований.
— Многие хорошие люди погибли, сражаясь с Наполеоном, — сказал Брайан. — У меня нет причин жаловаться, хотя тогда я полагал, что есть.
— Я не могу поверить в то, что ты приехал сюда верхом, — шепотом проговорила Николь. — Чтобы спасти меня.
— Зато я верю, так как с трудом сижу. — Услышав урчание в животе, он добавил: — И я страшно голоден.
— Бедный ребенок, — пошутила Николь и поцеловала мужа. — Может, мне одеться, спуститься вниз и посмотреть, нет ли экстренного вечернего выпуска?
— Честно говоря, мне хочется побыстрее выбраться из Англии. Отвезти тебя домой в Стратклайд, показать тебе море и острова. — Брайан обнял ее за плечи.
— Я тоже этого хочу, но прежде чем мы уедем, я должна кое-что сделать. Мне следует извиниться.
Брайан заглянул в золотистые глаза Николь.
— Она непременно поймет.
— Я знаю, но я хочу сама все рассказать.
Брайан поднялся, потянулся за рубашкой.
— Ладно, мы уже в Кенте. Это не займет много времени. И мы сможем, слава Богу, прилично поесть у миссис Уиккерс в «Белом лисе».
Глава 31
Газету в академии получали на день позже, чем в Лондоне — ее привозила почтовая карета, проходившая через Дувр. Миссис Тредуэлл взяла ее в руки, чтобы по своему обыкновению просмотреть за стаканчиком хереса — нужно быть в курсе городских новостей. Вместе с ней в комнате находилась графиня, сидевшая за письменным столом и подписывавшая счета поставщиков.
— Я всегда удивляюсь, — сказала мадам, макая гусиное перо в чернильницу, — как много едят молодые девушки. Ты видела последний счет мясника? Тридцать восемь фунтов!
— Счастливые девушки — это голодные девушки, — философски заметила миссис Тредуэлл. — Счета значительно уменьшились после отъезда Николь. К тому же стало гораздо тише. Правда, я даже скучаю по звону клинков во дворе на утренней заре. — В ее голосе послышались грустные нотки.
Мадам оторвалась от своего занятия:
— Я уверена, что у нее все в порядке, Эвелин. Она находчива и изобретательна от природы. Ты только посмотри, как ей удалось убедить баронессу не болтать о том, что я вернулась в Англию и занимаюсь воспитанием дочерей аристократов.
— Да, она повела себя очень умно. И тем не менее я беспокоюсь за нее. Она выглядела такой несчастной в последнее утро. Такой юной… И такой обиженной. — После некоторого колебания миссис Тредуэлл решилась задать вопрос: — Скажи, Кристиан, а это правда? Вы были любовниками в Париже?
— Никогда не были. Ни в Париже, ни где-либо еще. Я не солгу, если скажу, что эта мысль мне даже в голову не приходила, Эвелин. Да, он был импозантен и могуч, но когда мы с ним встретились, я только что потеряла Жана-Батиста. А Брайан был такой галантный. Он пытался облегчить мое горе, старался развлечь меня, показывал достопримечательности. Но он никогда даже не поцеловал меня. Именно тогда я поняла, насколько он неординарен, и мне захотелось найти для него достойную женщину.
— Ты считала, что Николь…
— Да, в самом деле считала.
— Он не слишком завидный жених, — с сомнением произнесла миссис Тредуэлл. — По крайней мере в настоящее время.
— Это не так. Если, конечно, ты не придерживаешься мнений света и не думаешь, что тот, кто умеет танцевать на балах, выше человека честного и отважного.
— Но у него было так много женщин…
— Он просто искал ту, которую способен полюбить. И позволь напомнить, что никогда не волочился за теми, кто не был к этому готов.
— Ах, эти неудовлетворенные жены! — пробормотала миссис Тредуэлл. — И почему они так бегали за ним?
— Потому что благодаря ему женщина может почувствовать себя прекрасной. О, Николь была бы с ним счастлива! — Графиня некоторое время смотрела в пространство, затем, встрепенувшись, сказала: — Мы сделали все, что могли, для нее. Для них.
— Если бы у нее было больше времени… — Миссис Тредуэлл вздохнула и развернула газету. Как всегда, она поначалу бросила взгляд на колонку «Городские слухи». И тут же вскрикнула.
— Что такое? — Мадам резко повернулась на стуле, уронив перо.
Миссис Тредуэлл поднялась со стула, сжимая лист в руке. Она положила его на письменный стол и ткнула пальцем в колонку. Мадам прочитала:
Наконец это получило официальное подтверждение. Герцог Стаффорд подтвердил давние слухи о помолвке его сына и наследника Энтони, лорда Уоллингфорда, и несравненной мисс Николь Хейнесуорт. Дата свадьбы пока не определена…
— Замечательная новость, — заявила графиня.
— В самом деле, замечательная.
— Самый завидный жених в Англии выбирает нашу Николь.
— Самый завидный жених, — как эхо повторила миссис Тредуэлл.
— Ты лучше подготовься к тому, что посыплется поток заявлений, Эвелин!
— Наверняка.
— Не говоря уж о том, что это заставит Эмили Хейнесуорт не болтать о моем присутствии здесь.
— Конечно, — согласилась миссис Тредуэлл.
— Помнишь, я всегда говорила тебе, что Николь станет нашей гордостью?
— Да, говорила, — подтвердила миссис Тредуэлл, и слезы брызнули из ее глаз.
— Эвелин, — уставилась на нее мадам, — в чем дело?
Миссис Тредуэлл достала платочек и приложила его ко рту.
— Она… она… она…
— Возьми себя в руки, Эвелин, — строго приказала графиня.
— Она станет второй Ванессой! Ты и я — мы обе знаем, что она не любит его! Господи, ну зачем она выходит за него замуж?
— Потому что не может выйти замуж за Брайана Бору.
— Да, не может, — согласилась сквозь слезы миссис Тредуэлл, теребя в руках платочек, затем после паузы добавила: — Но почему?
— Эвелин! — Темные брови графини взметнулись вверх. — Я никак не ожидала от тебя такого вопроса! Выйти замуж за калеку и гуляку с безнадежной репутацией, к тому же шотландца? Да люди сочтут, что девушка рехнулась!
— Не понимаю почему, — жалобно проговорила миссис Тредуэлл. — Ты сама говорила, что задача нашей академии — научить наших девочек противостоять судьбе. Воспитать их гордыми и уверенными в себе. Разве не это ты говорила мне?
