– Линдсей! – вскричала Анаис, уже дрожа в его руках.
– Ты так близко… – прохрипел он, сведя ее груди вместе и омывая их языком. – И все же я еще не насытился тобой.
А она уже трепетала и отчаянно цеплялась за его плечи, рыдая от удовольствия у его шеи. Не позволяя своей наложнице опомниться, Линдсей положил ее на кровать и сорвал с нее оставшееся белье, полностью обнажив. Даже в окружении этих темных занавесок он мог видеть слабый отблеск свечей, падающий на ноги Анаис, озаряющий соблазнительные участки ее кожи и женственные изгибы. Поглаживая мягкие завитки Анаис тыльной стороной ладони, Линдсей полюбовался нежными движениями тела, колыхавшегося в такт дыханию, изящным изгибом спины, а потом перевернул ее на живот.
Его взгляд пробежал вдоль спины Анаис. Еле заметный пушок на ее коже освещало сияние свечи. Линдсей провел по всей длине и изгибам спины Анаис кончиками пальцев, наблюдая, как поверхность кожи медленно покрывается мурашками, сбегающими вниз, к округлой попке.
Анаис беспокойно зашевелилась под прикосновениями Линдсея, и он увидел, как сжимаются и расслабляются мышцы ее ягодиц. Он не мог удержаться от желания погладить эти мягкие половинки, взять их в ладони, потирая большими пальцами ее податливую плоть. Анаис застонала, простыни приглушили звуки ее блаженства.
Такая красивая, такая пышная – и вся его…
Анаис чувствовала движение воздуха за спиной, видела жилистые предплечья Линдсея с обеих сторон своих плеч. Она знала, что он парит над нею, ощущала прикосновения его мускулистых бедер и жар его тела, обволакивающий ее. И все же Линдсей не прижимался к Анаис крепче, просто нависал над нею, удерживая на руках свой вес. Застонав от предвкушения, она чуть не задохнулась, когда его грудь коснулась ее спины. Ягодицы беспокойно дернулись в попытке ослабить ноющую боль, которую она ощущала между бедрами.
Язык Линдсея запорхал над плотью Анаис, скользя вдоль спины, и ее пальцы сжались в кулаки, ногти вонзились в ладони. Тело трепетало от жара его языка и холодка, остававшегося после того, как его губы скользили ниже. Он снова и снова повторял эту ласку, двигаясь вдоль спины Анаис к ее шее.
– Я хочу ласкать тебя своим ртом везде. – Линдсей отодвинулся от нее и пробежал пальцами по ее спине и ягодицам, словно оценивая рабыню. Анаис задрожала, представив себя его рабыней – его сексуальной рабыней.
Обвив рукой ее талию и прижав ладонью ее живот, Линдсей медленно поднял Анаис, заставив ее встать на колени. Она снова трепетала, но не от страха или смущения – от безрассудного желания.
– Я хочу видеть тебя – всю тебя.
Анаис почувствовала, как его палец сначала покружил по ее ягодицам, потом легонько пробежал до расселины между ее бедрами, вниз, к гладкому и сочащемуся влагой лону.
– Я хочу рассмотреть тебя. – Распахнув ее бедра рукой, Линдсей провел пальцем по краю набухших складок. – Я хочу ощутить твой вкус.
– Да… – судорожно прошептала она, задыхаясь от томительного ожидания. О боже, да, пусть он сделает это!
Пальцы Анаис снова сжались в кулаки, когда Линдсей припал к ее лону, поглаживая его языком. Тело свело любовной судорогой, придушенный стон вырвался из глубины горла Анаис, но Линдсей по-прежнему крепко сжимал рукой ее бедро, захватывая лоно ртом, жадно вбирая ее вкус. Откинув голову, Анаис отбросила свои локоны за плечи, чтобы видеть Линдсея, ласкавшего ее сзади. Его пальцы продолжали поглаживать лоно, и бедра Анаис соблазнительно, маняще задвигались в такт.
– Я могу читать знаки твоего тела, Анаис. Твое тело говорит, что оно – мое. Позволь же мне увидеть, как эти же слова скажут твои губы! Позволь мне услышать, как эти слова произнесет твой голос!
Анаис стала рабой своих собственных желаний. Этой ночью она хотела быть всем, что так страстно желал Линдсей. Хотела взять все, что он только мог дать ей.
– Я – твоя, – прерывисто зашептала она, уже про себя добавив: – «Этой ночью мои тело и душа – твои… только этой ночью…»
Их взгляды встретились, обжигающее пламя в глазах Линдсея мгновенно отозвалось сладостным спазмом внизу ее живота.
– Ты готова почувствовать меня внутри, мой ангел?
Анаис кивнула, ощутив, как нечто гораздо толще и тверже его пальцев начинает пробираться в ее тело. Закрыв глаза, она откинула голову и крепче уперлась руками в постель, наслаждаясь чувственными судорогами, охватившими тело, когда разбухший фаллос заполнил ее одним властным, собственническим выпадом.
Имя Линдсея сорвалось с губ Анаис, когда он прижал ее к кровати, накрывая своим влажным телом и еще глубже проникая в нее. Его ладони легли на ее кисти, их пальцы переплелись. Линдсей поднял руки Анаис над ее головой, продолжая крепко удерживать ее в объятиях, пленяя своими сильными руками и всей тяжестью своего торса. Анаис ощущала Линдсея спиной, он продолжал входить и выходить из нее медленными, размеренными движениями. Ей хотелось кричать, умоляя его о большем. Жестче. Быстрее.
Бедра Линдсея заработали резче, и вскоре Анаис уже двигалась с ним в унисон, подстроившись под чувственный ритм его ударов. Линдсей полностью погрузился в ее тело, и все же Анаис казалось, что они были недостаточно близко, соединились недостаточно крепко для того, чтобы удовлетворить ее тягу к нему.
Линдсей прижался губами к шее Анаис, поцеловал, а потом спрятал лицо в изгибе шеи и тяжело задышал, шепча на ухо своей наложнице сексуальные слова. Пылкие слова, которые возбуждали ее все больше и больше. Когда Линдсей вышел из нее, с губ Анаис сорвался протестующий крик.
Осознавая, что не сможет держаться дольше, Линдсей отодвинулся от Анаис, уселся, прислонившись к спинке кровати, и жестом поманил любимую к себе. Он стал еще более твердым, когда увидел, что ее глаза ярко сверкали, а на губах играла улыбка. Распутная, типично женская улыбка, если быть точным. Анаис чувственно скользнула вдоль его тела, и это сладостное зрелище заставило Линдсея чертовски возбудиться. Когда Анаис оказалась совсем рядом, он поймал пышные груди в ладони и принялся потирать раздувшиеся соски большими пальцами, с наслаждением наблюдая за ее реакцией. Линдсей вцепился рукой в золотистые волосы, сжал их в кулаках, когда Анаис метнулась вверх, оседлав его. Губы Линдсея приоткрылись в тихом стоне, когда он почувствовал прикосновение ее влажного теплого влагалища к своим бедрам. «Черт возьми, как же это великолепно, слишком великолепно!» – думал он, наблюдая, как сладкое лоно трется о его кожу.
Лицо Анаис ярко горело, точно так же, как и верхушки ее грудей. Ах, как бы Линдсею хотелось, чтобы здесь было светлее – так он мог отчетливее видеть свою желанную! И все же Линдсей не мог не признать, что мерцающее пламя одинокой свечи создавало особую, неповторимую атмосферу. Было нечто эротическое в том, чтобы сладостно метаться по кровати в окружении шелковых мерцающих пологов. А тени, ласкающие язычками изгибы пышного тела Анаис, были воплощением греха. Линдсей быстро потерял контроль над своими эмоциями, хотя этого и не желал.
