1818 году Лохвицкий вступил в так называемое Общество филадельфийской церкви, но вскоре покинул его. Чтение мистических книг иногда сопровождалось для него моментом духовного восторга, иногда же – страшною внутреннею борьбою, так что друзья Лохвицкого советовали ему, во избежание душевных страданий, забросить это занятие. Он прочитал шесть раз Библию, но мистическими толкованиями, в которых аллегория букв и чисел имеет значительное место, затемнял прямой и здравый смысл Св. Писания. В своем дневнике он излагает разные сновидения, откровения и пророчества, ставшие результатом его мистического экстаза. На досуге он занимался и литературными трудами с эзотерическим душком, и писал стихотворения, некоторые были напечатаны. Лохвицкий скончался в конце тридцатых годов прошлого века. Свой дневник вместе с планами и видами киевских древностей он завещал Киевской духовной академии, коллекцию же редких минералов, медалей и оружия – Киевскому университету Св. Владимира. Его собрание, подаренное Духовной Академии, потеряло целостность, при закрытии Церковного музея было распотрошено и многое со временем попало к коллекционерам.* * *
В январе 1825 года киевский комендант Петр Аракчеев восторженно писал своему брату графу Алексею об открытии фундаментов древней Десятинной церкви: «Город Киев есть место отечества любезной России! Город Киев есть фундамент веры Христа Спасителя нашего! Город Киев есть источник нравственности, наук и художеств наших! Побуждаемый этими причинами, почтеннейший архипастырь наш митрополит Евгений обратил внимание на древний памятник под названием Десятинной церкви, которая при нашествии врагов отечества татар была разрушена и приведена в ничтожность и неизвестность. Высокопреосвященный сообщил об этом избранным ним людям, из которых один, чиновник 5 класса Лохвицкий, принял на себя труд исполнителя, которым ныне в короткое время открыт фундамент этого храма». Далее комендант Киева сообщал брату об «огромности строения, основанного на гранитных больших разного рода камнях», о найденных остатках «карнизов и колонн восточного белого мрамора», о «мелкой стеклянной разноцветной мозаике, бывшей украшением стен храма», о том, что пол в главном алтаре был из разноцветного мрамора и много другого впечатляющего. Петр Аракчеев просил старшего брата Алексея, доверенное лицо Александра І, сообщить об этом императору: «Посылаю вам, батюшка-братец, план и образчики древних найденных вещей, уверен, что вы не откажетесь быть помощником нашим и редкое открытие доведете до сведения государя, мнение которого подаст больше сил и способ к открытию и описанию этого достопамятного памятника веры нашей».
Фундамент Десятинной церкви
К этому времени киевский городской архитектор Андрей Меленский уже подготовил проект новой Десятинной церкви – трехпрестольной, с колокольней, и митрополит Евгений отправил его в Петербург на согласование. Академия художеств представленные чертежи не утвердила, и в 1826 году командировала в Киев архитектора Николая Ефимова для детальной перепроверки на месте. Но 27-летний зодчий увлекся археологическими исследованиями, вступив даже в конфликт с Лохвицким, а тот тоже не остался в долгу. В итоге Анненков направил Николаю І жалобу «на чинимые ему преграды и на производимые чиновниками 5-го класса Лохвицким и 14-го Ефимовым разыскания к открытию древностей и гробниц в фундаменте древней Десятинной церкви». Реакцией императора, который имел обыкновение во всё вникать и принимать участие, было указание Академии художеств не позже 15 февраля 1827 года представить проект новой церкви «для окончательного рассмотрения».
Но еще 12 февраля Николай І утвердил «Правила для руководства Комитету, предназначенному для строения в Киеве, на месте древней Десятинной церкви, новой, во имя Рождества Пресвятой Богородицы, с двумя приделами – Святителя Николая и Святого Равноапостольного Князя Владимира». Первым параграфом правил определялось, что членами комитета являются киевский митрополит Евгений, киевский гражданский губернатор (по должности) и поручик Анненков, «иждивением которого производиться будет само строение». Комитет должен наблюдать, «чтобы строение происходило по утвержденному плану и фасаду», митрополит Евгений – «чтобы в украшении храма не было допущено чего-либо не сообразного с уставом Православной Грекороссийской церкви». Все экономические вопросы возлагались на строителя храма Анненкова, а губернатор обязан «содействовать строителю сведениями своими и мерами, от него зависящими, к успешнейшему и выгоднейшему ходу экономической части». Николай І назначил и архитектора Десятинной церкви – им стал 58-летний петербуржец Василий Стасов.
2 августа 1828 года после литургии в Трехсвятительской церкви состоялась торжественная закладка храма, проведенная митрополитом Евгением. Вместе с А. Анненковым они положили в ров на месте будущего среднего алтаря квадратный камень красного гранита с пояснительными надписями о церкви. В тот день, писал современник, «погода была прекрасная и стечение народа чрезмерное». Через 14 лет после закладки возобновленной Десятинной церкви и через 846 лет после ее первоначального возведения 16 июля 1842 года храм был освящен. Этот чин провел киевский митрополит Филарет Амфитеатров в присутствии генерал-губернатора Д. Г. Бибикова, гражданского губернатора И. И. Фундуклея, поручика А. С. Анненкова и других знатных лиц. Как и при закладке, «погода была самая благоприятная, стечение народа многочисленное».
Новая церковь, построенная в смешанном византийско-русском стиле, имела пять куполов, в плане была квадратом со стороной 40 аршин (28,5 м) и наполовину меньше древнего храма князя Владимира. Стены снаружи и внутри оштукатурены и украшены геометрическим орнаментом, разными фигурами и изображениями святых. Пол вымостили отшлифованными плитками из гранита и мрамора от древнего храма. Иконостас и вся внутренняя роспись в значительной мере были повторением образов Казанского собора в Петербурге.
Отзывы о церкви В. Стасова были во многом разноречивыми. Так, Н. Закревский в «Описании Киева» отметил: «Нынешняя Десятинная церковь сооружена Анненковым наперекор насущным потребностям. Во-первых, она имеет крайне ограниченное число прихожан, следовательно, не доставляет городу той выгоды, какую эта обширная церковь могла бы принести в его многолюдном месте. Во-вторых, издержки на постройку этого храма не принесли никакой пользы и для искусства, потому что подобные церкви в России довольно обыкновенны, и огромный капитал употреблен без расчета. Гораздо полезнее было бы для науки сберечь и даже покрыть прочным, медным навесом древние священные остатки Владимировой церкви, притом устроить часовню с древним образом св. Николая, который до того времени хранился в этой церкви, и присовокупить теплое помещение для сторожа. Даже можно было завести помещение для выкопанных древностей. Хотя, впрочем, хранить их гораздо сообразнее в особом музее вместе с другими киевскими редкостями. Теперь же никакая цель вполне не достигнута». Действительно, в 1857 году приход церкви состоял лишь из 82 прихожан, в их числе мужчин – 33.
Считаю необходимым рассказать о меценате постройки Десятинной церкви. В 1820 году (по другим сведениям, в 1821-м) в Киев на жительство прибыл курский помещик, отставной гвардейский поручик А. С. Анненков (?-1850). По одной из версий, в город он приехал не по своей воле, а был сослан за жестокое отношение
