В итоге, все трое дезертиров были определены, имена названы — и я порадовалась, что запись не отключала, запоминать не нужно. Просто назову их Унреку и Шолто, ещё раз просматривать всё это в подробностях я не согласна.
— И что им теперь будет? — поинтересовалась я, когда ректор и лорд Халлоран направились к двери, собираясь, наконец-то, оставить нас одних.
— Ничего, — пожал плечами ректор. — Они ничего не нарушили.
— Нам просто было любопытно, — улыбнулся бывший император, и вышел вслед за младшим родственником.
И как вам это нравится? Им просто было любопытно, а мы потеряли столько времени, которое могли бы провести с большей пользой. И намного более приятно. Ладно, не стоит терять то, что у нас ещё осталось.
Видимо, подумав о том же, лорд Линдон шагнул ко мне и… раздался стук в дверь. Правда, на этот раз никто в неё не врывался, терпеливо дожидаясь разрешения войти.
— Они издеваются? — пробормотала я, уткнувшись лбом дракону в грудь.
— Мы не издеваемся! — послышалось из-за двери. Разумеется, Унрек меня услышал. — Просто фамильяров уже привезли, и если хочешь посмотреть…
— Надо сейчас идти, иначе опоздаешь, — подхватил Шолто. — Мы просто узнать, тебя ждать?
Глава 24. Фамильяры. Часть 3
Фамильяры! Я же так хотела посмотреть, как они будут себе ведьмочек выбирать. Но… я и о разговоре с драконом мечтала, даже ещё больше! И не только о разговоре. В растерянности взглянула на него, не в силах ни на что решиться.
— Иди! — шепнул лорд Линдон. — Такое зрелище раз в год бывает. А мы сегодня обязательно ещё увидимся, обещаю.
Ах, да, ещё же киносеанс, мы будем там рядом сидеть. Немножко не то, но хоть что-то. А ещё один короткий поцелуй, подаренный драконом, поможет мне дождаться завтрашнего спецкурса. И я лично дверь запру!
В опустевший холл замка мы вылетели спустя пару секунд на плечах Унрека, дальше уже ножками бежали, за ним на буксире — нужно было соблюдать конспирацию. Но всё равно опоздали — лучшие места на представление уже были разобраны.
Перед общежитием ведьмочек плотным полукольцом стояла толпа, оставив в середине пустое пространство, на котором и должно было проходить всё интересное, только мне этого было уже не увидеть. Вот когда я пожалела, что единственная из детей унаследовала от мамы «нормальный средний рост», а по сути, была ниже девяносто пяти процентов обитателей академии, в оставшиеся пять входили гномы.
Окна общежития были украшены висящими на подоконниках ведьмочками, видимо, старших курсов, и девушками других специальностей. Крышу облепили студенты обоих полов, пустовали лишь окна в нашем крыле и несколько — на третьем, видимо, там жили зельевары. Как же нам было бы удобно на всё смотреть из окна моей комнаты — конечно, пришлось бы отодвинуть стол, но для Унрека это вряд ли стало бы проблемой. Но пробраться в общежитие было уже нереально — как раз вокруг главного входа расположилась толпа, а пожарные работали лишь на выход.
Интересно, а если попробовать забраться в общежитие через окно с другой стороны? Первый этаж был высоким, но опять же — с нами взрослый перевёртыш. Но окна-то заперты, наверное, да и неудобно вламываться в чужую комнату. Если только через санузел? А вдруг там кто-то из девушек в одном белье окажется? Стыдно-то как!
Пока я в растерянности перебирала варианты, Унрек всё решил за меня. Сначала он подсадил Шолто — и тот, словно обезьянка, повис на перекладине фонарного столба, зацепившись ногами за какой-то выступ. А потом я оказалась на плечах Унрека — и все проблемы тут же исчезли. Поскольку взрослый перевёртыш был на две головы выше большинства собравшихся, я почувствовала себя сидящей в театральной ложе — всё было видно, словно на ладони.
На пространстве перед входом в общежитие расположились ведьмочки в ряд, сбоку, немного в сторонке, лицом ко мне, стояли ректор с семьёй и две женщины в красных мантиях. Одна пожилая, невысокая, полненька и улыбчивая. Вторая, словно нарочно, её полная противоположность — средних лет, высокая, худая, прямая как палка, и с лицом, которое, похоже, улыбка не посещала никогда. За их спинами — ещё несколько педагогов, они практически сливались с толпой студентов, явно будучи простыми зрителями. А напротив ведьмочек, в ряд стояли ящики, в которых какой-то мужчина в гражданской одежде тёмных тонов как раз открывал передние стенки, словно дверцы.
Мы успели вовремя!
Из ящиков начали осторожно выбираться зверьки, и я ахнула:
— Да это же детёныши!
— Ага, — кивнул Шолто. — Их уже отняли от матерей, но они ещё малыши, именно в этом возрасте нужно делать кровную привязку, позже ментальная связь с хозяйкой может не установиться.
Я с умилением наблюдала, как зверята — и несколько птиц с ящерицами, — осторожно выбрались на солнышко, сбились в кучку и начали осматриваться и принюхиваться. Ведьмочки присели на корточки, протянули руки и что-то негромко заворковали, но ни одна не переступала невидимую черту.
Вот самый крупный из зверят — рысёнок, — решился и сначала робко, а потом всё быстрее направился к Рыне, влетев в её гостеприимно распахнутые объятия. Подхватив малыша, она просияла и, крепко его обнимая, направилась в общежитие. Это словно стало сигналом для остальных — малыши заспешили к своим будущим хозяйкам, причём, и воронёнок с совятами, и две летучие мышки тоже ковыляли по земле, летать они, видимо, ещё не умели.
Котята, щенки, енотики, барсучата, бельчата, опоссум, хорёк и несколько ящерок, похожих на мини-динозавров, словно ведомые путеводным лучом, уверенно отыскивали своих будущих хозяек, которые подхватывали на руки и уносили свои сокровища. Я заметила, что Мабелле достался бельчонок, а сияющая Талита целует в макушку белого совёнка, который блаженно щурится от ласки. Всё же получила она крылатого фамильяра, как и мечтала, и её ни капельки не расстроило то, что это не мышка.
Несколько минут — и на свободном пятачке перед клетками не осталось ни одного зверёныша, зато стояла растерянная ведьмочка, которой фамильяра не хватило. Имени её я не знала, но помнила, что она — одна из платниц, просто видела, из какой двери эта девушка выходила.
— А я? — она оглянулась на преподавателей. — Магистр Адаминна, а где мой фамильяр?
— Господин Фритс, в чём дело? — высокая ведьма ледяным тоном обратилась к мужчине, открывавшему клетки.
— Но госпожа магистр, — мужчина суетливо сдёрнул шапку и затеребил её в руках. — Всё, как договаривались, тридцать семь фамильяров. Может, у вас ведьмочек прибавилось?
— Их было тридцать шесть! — воскликнул Деннирон, старший сын ректора. — Я считал!
— Это невозможно, — замотал головой господин Фритс. — Ровно тридцать семь, я лично отбирал фамильяров.
— Погодите, — ректор поднял руку, и все замолчали. Перевёртыш чуть склонил голову, словно прислушиваясь. — В том ящике кто-то есть.
Господин Фритс кинулся в указанном направлении, запустил в ящик руку и за шкирку вытащил оттуда маленького енотика. Приговаривая:
— Вот же он, тридцать седьмой, у меня всё точно! — мужчина посадил зверёныша на землю, а сам отошёл в сторонку.
Ведьмочка присела и протянула к малышу руки, но он почему-то не спешил к ней. Енотик вертел мордочкой, принюхивался, наконец, решился, сделал несколько шагов к девушке и… упал, споткнувшись о камень. Все ахнули. Зверёныш поднялся и стал осторожно обшаривать землю вокруг себя лапкой.
— Он… он что — слепой?! — взвизгнула ведьмочка, а над толпой пронёсся гул недоумения. Кажется, ничего подобного здесь прежде не случалось.
— Ну-ка, ну-ка, — от группы преподавателей отделился мужчина в тёмно-сером. Подхватив енотика, он всмотрелся в его мордочку, поводил перед ней пальцем. — Нет, он не слепой. Но, похоже, очень близорукий.
— Близорукий, слепой, какая разница, если он даже ходить нормально не может?! — ведьмочка перешла на ультразвук. — Какой из него фамильяр?!
— Нет-нет, госпожа, конечно же, мы предоставим вам другого фамильяра, здорового, — казалось, господин Фритс сейчас кланяться начнёт. — Вы можете прямо сейчас поехать со мной в питомник и выбрать любого, какой вам глянется. А этого мы отбракуем, конечно. Простите великодушно, не доглядели. Вроде здоровенький, крепкий, кто ж глаза-то фамильярам проверяет…
