себе. Правда это или нет, он не знал, но что оставалось фактом, так это то, что процент тестостерона в организме резко увеличивался при силовых тренировках – особенно со свободными весами, – а Женя пропадал в спортзале ежедневно, устраивая себе лишь одной выходной в неделю. Может, женщины чувствовали бурлящий в нём тестостерон, может, и нет, но за те сорок минут, что он просидел за стойкой, к нему успели подойти семь девушек (трое – сразу группкой) и две женщины, отчаявшиеся настолько, что решили испытать счастье на полном энергии подростке. Всех их Женя послал, причём в такой грубой форме, что несколько раз удостоился звания «хам». Его это не волновало. С кем бы он сейчас лёг в постель, так это с Катей, но после её вранья, после её «не могу», он даже не прикасался к ней.
Хотя так хотелось!
Женя заснул в половине пятого, сразу как закончил читать «Портрет Дориана Грея» – роман, что Влад достал не из библиотеки, а непонятно откуда. Вторую половину книги Женя проглотил залпом, отрываясь от чтения только для того, чтобы дать глазам немного отдохнуть. И у него почти получилось забыть о Кате, полностью окунуться в атмосферу конца девятнадцатого века, но когда Оскар Уайльд вновь описывал красоту Дориана Грея, Женя вспоминал красоту Кати. Когда в романе появлялась какая-нибудь симпатичная героиня, в ней ясно просачивались черты Кати: подбородок, ключицы, скулы. В каждой женщине, что только попадалась на глаза Дориану Грею, проглядывала Катя. Она говорила голосами герцогинь и в то же время играла в театре, смешиваясь в одном теле с Сибиллой Вейн. Женя еле заставил себя дочитать до конца и как только проскользнул по последней строчке, закрыл книгу и положил её на полку, после чего лёг спать.
Ему снилась Катя. Ничего конкретного, лишь полукружия грудей и чуть приоткрытые губы. И стоны.
Женя.
Женечка…
Любимый…
Он продолжал тренироваться, ведь только тренировки могли стать той чашей, в которую можно было выплеснуть весь гнев. Ему нравился звон цепей на собственной шее. Нравилась боль в бицепсах, когда штанга внезапно прибавляла в весе пару тонн, и поднять её становилось невозможно. Нравился тот страх, что возникал при дрожи в руках, когда казалось, что гриф упадёт на грудь и выбьет рёбра, воткнув их в лёгкие. Ему нравился пот. Через него – через эти стекающие по всему телу капли – выходили все переживания, вся злость, вся ненависть. В конце тренировок Женя чувствовал себя чуть ли не самым счастливым человеком на планете – такая наступала эйфория. Но самым приятным были не ощущения (хотя они тоже приносили немало удовольствия), а результат. В конце июня, где-то в двадцатых числах, Женя заметил, как укрепились мышцы на руках, какими более рельефными они стали на спине и как чуть вытянулся торс, подчеркнув выстроенные в ряд кубики пресса. Всё это радовало глаз, но…
Но кое-что продолжало настораживать. Эти шрамы, тянущиеся от плеч до поясницы. Женя старался не обращать на них внимания, но в общей мужской раздевалке он ловил на себе пристальные взгляды. Влад сказал, что шрамы выглядят так, будто были получены несколько лет назад, но никак не месяц, нет – уж слишком они выглядели затянутыми. На вопрос Влада, откуда они взялись, Женя не ответил, сказал, мол, упал ночью с кровати на стервозных блондинок. Конечно, Влад всё понял и больше не стал донимать вопросами, за что Женя был ему благодарен.
Он продолжал тренироваться, теперь работая усерднее, потому что к тренировкам присоединился Егор. Они хорошо сдружились. Егор отличался своеобразным чувством юмора, и даже в самую неподходящую под это ситуацию он мог вставить шуточку разбавить обстановку. Тем более он был хорошим спарринг-партнёром и выкладывался в спортзале на максимум, чем заработал себе уважение. Конечно, он ещё не дотягивал до формы Жени да и подтягивался вместо тридцати раз всего двадцать, но всё равно мускулы на его худощавом теле выглядели убедительно, не уступая по красоте лицу, подсвеченному голубыми глазами.
Женя познакомился с Викой и свободное от тренировок время проводил вместе с ней, Владом и Егором. К концу июня их все уже знали в боулинге и бильярдной, куда они ходили два раза в неделю. Но основным их занятием являлись разработка плана разрушения «Системы Святцев» и изучение её. Потихонечку их «отряд» пополнялся – медленно, но уверенно. На собраниях были все, кто желал прийти, но по-настоящему серьёзные вопросы Влад, Женя, Егор и Вика обсуждали только между собой. И хоть дело продвигалось вперёд, Женя чувствовал, что теряет энтузиазм, ту злость, с которой пришёл после разговора с Катей. Пусть Алексей и не был самым приятным человеком на планете, но, может, всё двигалось в правильно направлении? Может, эти опасения напрасны, и всё действительно будет хорошо? Потому что сейчас всё хорошо, условия шикарны, с чего бы всему портиться? Как-то не верилось, что люди, организовавшие ТАКОЕ, не смогут справиться с управление городом. Городом, все жители которого уже знают, кто такие Святцы.
Но тем не менее Женя продолжал изучать Святцев. Они с Егором полностью обошли весь корабль (не заходили только туда, куда им запрещено было заходить) и выучили расположение так называемых «блокпостов» – перекрывающих коридор будок с пуленепробиваемыми стёклами, внутри которых сидели Святцы. В небольшом блокноте, подаренным Владом, Женя три дня рисовал одного из них и расписал ту экипировку, которую ему удалось заметить. Святцы носили бронежилеты, которые, судя по виду, способны выдержать выстрел из снайперской винтовки, наколенники, налокотники – всё утопало в мрачном чёрном цвете. На правом бедре у каждого висел штык-нож, прикрепляющийся к стволу АК-74, выглядящих так, будто их только-только привезли с завода. Шлем казался лёгким, но Женя не сомневался, что если он выстрелит в него с пистолета – ну, например, Макарова – на расстоянии пяти метров, то не вряд ли пробьёт стенки шлема насквозь. И очки… Святцы редко показывали глаза, обычно прятали их за тёмными стёклами. Тяжёлые армейские ботинки узнавались сразу; если кто-то слышал этот характерный топот, то тут же понимал, что где-то рядом идут Святцы – эти молчаливые фантомы, которые до сих пор оставались для жителей Чистилища загадкой. Никому ещё не удавалось вытянуть из них хоть слово, ни одной красавице не удавалось соблазнить хоть кого-нибудь из Святцев. Они напоминали бездушных солдат, выполняющих приказы вовремя и строго по инструкции.
Собственное будущее Жене виделось мутным, но довольно разборчивым. Его план был прост: когда корабль опустится на город, и в нём можно будет жить, Женя возьмёт Рэнджа и свалит отсюда ко всем чертям, оставив всё позади. Вот только
