это родной брат Демьяненко Павла Фёдоровича, мужа соседки Насти, которая, по её же рассказу, вместе с мужем долгое время находилась на территории Польши, успев покинуть Брестскую крепость ночью 22 июня 1941 года.
Демьяненко Алексей Фёдорович вскоре после призыва исчез из расположения своей части. В «Дневнике военных действий» его нет в списках погибших или пропавших без вести. А это значит то, о чём я сказала выше.
В книге 2 «Между жизнью и честью» я рассказывала о том, как командующий Белорусским фронтом Константин Рокоссовский снял с должности начальника штаба за ложные сведения о пропавших без вести, потому что в отчёте перешедших на сторону врага или сбежавших из части, записали как «пропавших без вести».
Сведения о том, что Демьяненко Алексей Фёдорович «пропал без вести» было подано в высшие инстанции с места рождения в 1946 году. Были составлены отчётные документы на всех, не вернувшихся домой с войны. Некоторых потом потянуло на малую родину, потому что там были оставлены семьи. Я сама свидетель таких случаев, когда из Украины приехал муж хорошо мне знакомой женщины, но она его не приняла. Он уехал — его ждала другая семья.
По словам Насти, Алексей остановился в Польше. Там, я полагаю, и прожил свою жизнь. Наверно, в страхе…
P. S. Когда книга была готова к печати, подруга моего детства Люба — дочь Михаила Илларионовича, прислала мне документы об отце. Они подтвердили то, о чём я написала выше.
УВАЖАЕМЫЕ ПЕДАГОГИ! ДАВАЙТЕ ВОСПИТЫВАТЬ ПАТРИОТИЗМ БЕЗ ЛЖИ, ЧТОБЫ НЕ БЫЛО ПОСЛЕДУЮЩЕГО РАЗОЧАРОВАНИЯ НАШИХ ВОСПИТАННИКОВ! «Письма с фронта»
В последнее время в интернете появились авторы, которые демонстрируют редкие, я сказала бы, ценнейшие документы, которые невозможно отыскать в архивах. Это письма с фронта, написанные во время затишья кровавых боёв. Листочки легко состарить при сегодняшних технологиях. Но «исследователи» упустили одно: фронтовик не писали письма чернилами. Им привозили, присылали только карандаши.
Я приведу примеры настоящих писем. Истории этих писем подробно описаны в книге 3 «Между жизнью и честью».
Это письмо Аиды Сегал, комсомольского вожака, которая была примером для таких же молодых ребят — наших защитников. В числе первых её команда форсировала Днепр и завоевали там плацдарм. Командование считало их погибшими, представили всех к Звезде «Героя». Правда, узнав, что они живы, были выданы ордена Красного Знамени.
Это письмо моего коллеги Михаила Николаевича Малахова, призванного на фронт с первых дней войны. За давностью лет письмо, написанное на листочках записной книжки, протёрлось на сгибах, некоторые буквы пришлось реставрировать, то есть обводить простым карандашом.
Листочки записной книжки, разумеется, увеличены для лучшей видимости.
МОЛОДОСТЬ жаждала жизни! Но судьба распорядилась иначе. Они сделали свой выбор «Между жизнью и честью».
Письмо, отправленное с фронта 2 июля 1941 года, хранила до конца своих дней «Ленка», о которой пишет сын и брат Михаил.
2. «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается»
Эти строки я взяла из исследовательской работы учителя истории средней школы моего родного села Дохновичи Людмилы Ивановны Боцановой (Петровской). Работа ещё раз подтверждает слова моего учителя и друга, действительного члена Географического общества Российской академии наук, члена Геологического научно-технического общества, отличника разведки недр, Почетного гражданина города Клинцы, Б М. Петрова, который писал: «Ах, Н. Ф.! Вот Вы и пришли к выводу: чем дальше уходит война, тем больше будет ложных героев. Согласен с вами в том, что среди настоящих героев будет вплетение и предателей. Хотя, что говорить, они и были».
Примечание. Исследовательская работа всегда должна основываться на документах.
Семья Людмилы Ивановны проживала в нашем переулке под углом в метрах пятидесяти от нашего дома. Наши матери работали на животноводческой ферме, правда, в разное время. Отец Л. И. всю жизнь проработал электриком, был очень скромным немногословным человеком, его уважали в селе. Общалась я и с бабушкой историка Анной Фёдоровной. В общем, знала всех героев «исследовательской» работы, кроме тех, кто «без вести пропал в годы войны».
Только мне непонятно, почему Л. И. не сказала, что организовала «исследование» о своём родовом гнезде: о бабушке Анне Фёдоровне, о её родных братьях — Павле, Алексее, Георгии, в селе его звали Жорж, о его жене Анне, которая для всех была Нюра, о Насте — жене Павла, нашей самой ближайшей соседке. Кстати сказать, с шестого класса я училась вместе с сыном Нюры и Жоржа Василием — он был второгодником.
Вася был скромным и добрым парнем, поэтому я всегда писала за него домашние сочинения, решала на контрольных работах по алгебре и геометрии и его вариант. Теперь понимаю, что учителя, конечно, догадывались, но им нужна была успеваемость класса.
Л. И. утаила, что пишет о близких родственниках, выходит, есть что скрывать, есть запрет на правду, которую, как я теперь понимаю, тщательно охранял весь род. Но давно подмечено: нет той тайны, которая не стала бы явью. Тем более, сейчас такие возможности открыло наше правительство для познания некогда запретных страниц нашей истории.
Мне пришлось много поработать, подключить моих друзей из ближних государств, прежде чем предавать огласке откровение жены Павла Демьяненко Анастасии. Об этом я написала в очерке «Раскрытая тайна».
В исследовании слишком много несовпадений и обыкновенной лжи. Я это делаю не ради разоблачения, а ради памяти настоящих героев, которые прошли весь ад войны. Например, Лубский Егор Павлович, ближайший сосед Людмилы Ивановны, воевал и с финнами, и
