Хью не осмелился написать ей это. Даже если Джо и не выдаст его, Понс, попади ему в руки записка, сможет получить ее перевод, ведь где-то были ученые, знавшие английский язык. А Грейс? Он надеялся, что она не будет мстить, но угадать было трудно. Возможно, Понс все знал об этой переписке, каждый день получал переводы записок, смеялся над ними и не обращал на них внимания.
А что если разработать код? Что-нибудь вроде первого слова в первой строчке, второго во второй и так далее. Можно рискнуть.
К тому же Хью сообразил, что у них есть еще одно преимущество, которое может здорово помочь им. Беглецы редко достигали своей цели просто потому, что их выдавала внешность. Белую кожу еще можно было загримировать, но слуги на несколько дюймов ниже и на несколько фунтов легче, чем Избранные.
И Барбара, и Хью были высокого роста. В этом отношении они вполне могли сойти за Избранных. Черты лица? У Избранных лица отличались значительным разнообразием. Индусские черты смешивались с негритянскими и многими другими. Проблему представляла его лысая голова. Значит, придется украсть парик. Или сделать его. Если у них будет краденая одежда, припасенная пища, хоть какое-нибудь оружие и грим, они вполне могут сойти за «нищее черное отребье» и отправиться в путь.
Если только он не окажется слишком длинным. Если их не настигнут собаки. Если они по неведению не допустят какого-нибудь дурацкого ляпсуса.
Но слуги, которых сразу выдаст телосложение, не имеют права выходить за пределы имения, фермы или ранчо без пропуска, полученного от повелителя.
Возможно, ему удастся увидеть такой пропуск и даже подделать его. Но ни он, ни Барбара не могли открыто путешествовать по поддельному пропуску по той же причине, которая позволяла ему надеяться сойти за Избранных: для обычных слуг у них были слишком крупные габариты, и их сразу же задержали бы.
Чем больше Хью размышлял, тем больше приходил к мысли, что побег следует отложить по крайней мере до следующего лета.
Если бы только они оказались среди слуг, которых отберут для поездки в Летний Дворец на будущий год… Если бы они все четверо оказались… Об этом-то он и не подумал! Господи Иисусе! Да ведь их маленькая семья может больше никогда не собраться под одной крышей. И, возможно, из-за этого им придется бежать сейчас, в тот короткий промежуток времени, который их отделял от переезда. Бежать, несмотря на собак, на медведей, на этих злобных мелких леопардов… бежать, да еще с двумя младенцами. Боже! Было ли у какого-либо мужчины меньше шансов спасти свою семью?
Да. У него самого… когда он строил убежище.
Подготовиться, насколько это возможно… и молиться о чуде.
Хью начал припасать еду из тех блюд, которые ему приносили в комнату, — то, что можно было хранить. Он стал присматривать, где бы украсть нож или что-нибудь, из чего можно его изготовить. Все свои приготовления он тщательно скрывал от Киски.
Гораздо раньше, чем он ожидал, ему удалось достать грим. Наступил праздник, что означало оргию слуг в большом зале, где рекой лилось Счастье. В этот день силами слуг устраивались маленькие костюмированные представления. Хью выпало играть комическую роль Лорда-Протектора в небольшой веселой пьесе. Он не колеблясь согласился, ибо сам Мемток отметил, что комплекция делает его самой подходящей кандидатурой на эту роль. Хью опробовал свои актерские данные, помахав жезлом в три раза большими, чем тот, который носил Их Милость.
Представление имело успех. Хью заметил, что Понс наблюдает за его игрой с балкончика, где они с Мемтоком как-то наблюдали за раздачей Счастья слугам. Понс смотрел и смеялся. Хью, войдя в роль Повелителя, рявкнул:
— Эй, там, на балконе! Потише! Мемток, а ну-ка всыпь как следует этому насмешнику!
Тут Их Милость расхохотался пуще прежнего, и слуги чуть ли не покатились по полу от восторга. На следующий день, за бриджем, Понс похлопал Хью по плечу и объявил, что лучшего Лорда Чепухи он еще не видывал.
В результате успешно проведенной операции были добыты: пакетик краски, которую достаточно было смешать с обыкновенным кремом, чтобы получить отличный темный грим, и парик, который скрывал его лысый череп под копной черных, волнистых волос. Это был не тот парик, в котором он играл, — тот он вернул Главному Управляющему, даже предложив Мемтоку примерить его на себя. Нет, этот парик он выбрал из нескольких, из года в год накапливающихся в костюмерной после представлений. Хью примерил его, бросил, поддав ногой, а затем украдкой подобрал и сунул под балахон, где и держал несколько дней, не зная, хватятся его или нет. Когда стало ясно, что пропажа осталась незамеченной, он спрятал парик под столиком в рабочем кабинете, задержавшись вечером немного дольше своих помощников.
Он продолжал подыскивать что-нибудь, из чего можно было выточить нож.
После разговора с сыном прошло уже три недели, и за это время они ни разу не встречались. Иногда от Дьюка поступали переводы, иногда день или два ничего не было. Хью прощал ему эти перерывы. Но когда прошла целая неделя, а от него не поступило ни одной статьи, Хью решил проверить.
Он подошел к комнате, которая была одной из «привилегий» Дьюка, как «исследователя истории», и, постучав в дверь, не получил ответа.
Он постучал еще и решил, что Дьюк или спит, или отсутствует. Тогда он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Дьюк не спал, но, похоже, витал в совершенно ином мире. Он растянулся на постели совершенно голый, пребывая в самом сильном опьянении Счастьем, какое Хью когда-либо приходилось видеть.
Когда дверь открылась, Дьюк поднял голову, глупо хихикнул, взмахнул рукой и пробормотал:
— Приэтт, старый мошенник! Кээк тыи ддзелла?
Хью приблизился к нему, чтобы получше рассмотреть то, что, как он сначала подумал, ему просто показалось. Когда он убедился, что глаза его не обманывают, его чуть не стошнило.
— Сынок! Сынок!
— Все ноешшь, Хьюги? Старый подлюга Хью, выжжига чертофф!
Судорожно сглатывая, Хью попятился и чуть не налетел спиной на Главного Ветеринара. Хирург улыбнулся и спросил:
— Пришли навестить моего пациента? Сейчас он вряд ли в этом нуждается. — Пробормотав извинения, он проскользнул мимо Хью, подошел к кровати и поднял Дьюку веко. Затем проверил его пульс, послушал дыхание и шутливо похвалил: — Дела идут отлично, кузен. Давай-ка примем еще процедурку, и можно будет посылать тебе вкусный обед. Как ты насчет этого?
— Ааатлична, док! Заммчательно! Я ття увжаю! Оччень уважаю!
Ветеринар покрутил циферблат на каком-то маленьком приборчике, прижал к бедру Дьюка и подержал немного. Уходя, он улыбнулся Хью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
