Возражение 3. Далее, согласно природе [зрения], чем дальше от нас находится объект, тем меньшим он нам кажется. Но природа зрения не претерпела изменения вследствие греха. Поэтому указанный феномен имел место и в состоянии невинности. Следовательно, и тогда человек мог заблуждаться относительно размеров увиденного.
Возражение 4. Далее, Августин говорит, что душа спящего может обманываться образами вещей, как если бы это были сами вещи[426]. Но в состоянии невинности человек ел и, следовательно, спал и видел сны. Поэтому он мог обманываться, принимая образы за действительность.
Возражение 5. Кроме того, как было сказано выше (3), первый человек не был осведомлен о мыслях других людей и о грядущих событиях. Поэтому, если бы кто-либо ему в этом солгал, то он был бы введен в заблуждение.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что «различение истинного и ложного относится не к природе человека как твари, а к наказанию человека как осужденного»[427].
Отвечаю: по мнению некоторых, заблуждение может означать одно из двух, а именно любое несущественное предположение, делая которое некто принимает ложное за истинное либо без твердой уверенности, либо же с полной уверенностью. Таким образом, до греха Адам не мог быть введен в заблуждение ни одним из указанных способов в том, что касалось вещей, на которые простиралось его познание, а что касалось вещей, на которые его познание не простиралось, то он мог бы быть введен в заблуждение, но без твердой с его стороны уверенности. Указанное мнение является следствием предположения, что нет ничего дурного в том, что человек может заблуждаться в подобных вопросах, и если его принятие [ложного] не было [неоправданно] скоропалительным, то его не должно [в этом] и обвинять.
Такое мнение, однако, не удовлетворяет условиям целостности первобытного состояния жизни, ибо, по словам Августина, в том состоянии жизни «уклонение от греха было спокойным, и пока оно существовало, решительно неоткуда было взяться никакому злу»[428]. Далее, ясно, что коль скоро истинность является благом ума, то ложность является его злом, о чем свидетельствует и Философ[429]. Поэтому дотоле, доколе сохранялось состояние невинности, было невозможно, чтобы человеческий ум мог принять что-либо ложное за истинное. И как при отсутствии некоторых совершенств в телесных членах первого человека в них не было никакого зла, точно так же и при отсутствии в его уме некоторых знаний у него не могло возникнуть никакого ложного мнения.
Это также со всей очевидностью следует из праведности первобытного состояния, благодаря которой душа была подчинена Богу, а более низкие способности человека были подчинены высшим, и потому ничто не препятствовало им в их деятельности. Далее, из уже сказанного (85, 6) ясно, что в отношении присущего ему объекта ум истинен всегда и, следовательно, никогда не заблуждается, а если все же заблуждение и возникает, то его должно приписывать более низким способностям, вроде воображения и т. п. Поэтому мы видим, что образы могут ввести нас в заблуждение не тогда, когда природная способность суждения свободна, но лишь тогда, когда она не свободна, как это имеет место во время сна. Из сказанного ясно, что праведность первобытного состояния была несовместима с заблуждением ума.
Ответ на возражение 1. Хотя женщина и была введена в заблуждение прежде, чем согрешила действием, тем не менее заблуждения не было, прежде чем она не согрешила внутренней гордыней. Так, Августин говорит, что «если женщина поверила словам змея, то, значит, в ее душе уже существовала любовь к собственной власти и гордое самопревозношение»[430].
Ответ на возражение 2. Женщина полагала, что змей обладал этой способностью не в соответствии со свой природой, но благодаря некоторой сверхъестественной деятельности. Впрочем, в данном вопросе вовсе не обязательно соглашаться с Мастером Сентенций.
Ответ на возражение 3. Если что-либо представлялось воображению или чувству первого человека не в соответствии с природой вещей, то это не вводило его в заблуждение, поскольку его разум позволял ему судить обо всем истинно.
Ответ на возражение 4. Человек не ответственен за то, что происходит во время сна, поскольку тогда он не способен надлежащим образом использовать свой разум, в каковом использовании и состоит присущая человеку деятельность.
Ответ на возражение 5. Если бы кто-либо солгал относительно грядущих событий или тайных помыслов, то человек в первобытном состоянии не поверил бы, что это действительно так, хотя он и мог бы поверить, что такое возможно, каковое мнение, однако, не может считаться ложным.
Можно также сказать, что, будучи направляем свыше, он не мог быть введен в заблуждение в вопросах, на которые не простиралось его познание. А если нам возразят, что, дескать, где же было это направление тогда, когда он согрешал и потому более всего в нем нуждался, то мы ответим, что уже прежде человек согрешил в своем сердце и потому не мог уже должным образом обратиться к божественному содействию.
Вопрос 95. О том, что относится к воле первого человека, а именно о благодати и праведности
Теперь мы исследуем то, что относится к воле первого человека, в связи с чем будет рассмотрено два вопроса: 1) о благодати и праведности первого человека; 2) о пользе праведности с точки зрения господства над другими вещами.
Под первым заглавием наличествует четыре пункта: 1) был ли первый человек сотворен в благодати; 2) обладал ли он душевными страстями в состоянии невинности; 3) обладал ли он всеми добродетелями; 4) заслуживал ли он меньшей награды, чем мы теперь.
Раздел 1. Был ли первый человек сотворен в благодати?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что первый человек не был сотворен в благодати. Так, апостол, проводя различение между Адамом и Христом, говорит: «Первый человек, Адам, стал душою живущею, а последний Адам есть дух животворящий» (1 Кор. 1. :45). Но дух животворит благодатью. Следовательно, один только Христос был сотворен в благодати.
Возражение 2. Далее, Августин сказал, что «Адам не имел Святого Духа»[431]. Но имеющий благодать имеет и Святого Духа. Следовательно, Адам не был сотворен в благодати.
Возражение 3. Далее, Августин сказал, что «Бог определил жизнь ангелов и людей таким образом, чтобы сперва явить им то, что им дано совершать по своей воле, а уже после – то, что им дано совершать по Его благодати и благодаря праведности»[432]. Таким образом, сначала Бог сотворил людей и ангелов только в естественном состоянии свободной воли, а уже потом даровал им Свою благодать.
Возражение 4. Далее, читаем у Мастера, что «по сотворении человеку было оказано достаточное содействие, чтобы устоять, но недостаточное, чтобы подвизаться»[433]. Но имеющий благодать может подвизаться заслугой. Следовательно, первый человек не был сотворен в благодати.
Возражение 5. Далее, обретение благодати требует согласия со стороны обретающего, в связи с чем между Богом и душой заключается своего рода духовный союз. Но согласие предполагает бытие. Следовательно, человек не обрел благодати одновременно со своим сотворением.
Возражение 6. Кроме того, природа отстоит от благодати далее, нежели благодать – от славы, которая лишь завершает совершенство благодати. Но в человеке благодать предшествует славе. Следовательно, тем более природа предшествует благодати.
Этому противоречит следующее: человек и ангел равно рукоположены к благодати. Но ангелы были сотворены в благодати, ибо, согласно Августину, «Бог создал их, творя их природу и даруя им вместе с тем благодать»[434]. Следовательно, человек также был сотворен в благодати.
Отвечаю: иные утверждают, что человек не был сотворен в благодати, но что она была дарована ему впоследствии, хотя и прежде, чем он согрешил; да и многие авторитетные святые отцы говорили, что человек обрел благодать в состоянии невинности.
Но самая правота первобытного состояния, которой Бог одарил человека, похоже, указывает на то, что он, как утверждают другие, был сотворен в благодати, согласно сказанному: «Бог сотворил человека правым» (Еккл. . :29). В самом деле, эта правота состояла в том, что его разум был подчинен Богу, более низкие силы – разуму, а тело – душе, и первое подчинение было причиной равно второго и третьего, ибо, как указывает Августин, доколе разум повиновался Богу, дотоле более низкие силы повиновались разуму[435]. Далее, очевидно, что такое подчинение тела душе и более низких сил – разуму происходило не в порядке природы, в противном случае оно сохранилось бы и после греха (ведь, как говорит Дионисий, даже в демонах природные дары сохранились после греха[436]). Отсюда понятно, что то первобытное подчинение, которым разум повиновался Богу, было не простым природным свойством, а сверхъестественным даром благодати, поскольку невозможно, чтобы следствие по действенности превосходило причину. Поэтому Августин говорит, что «как только произошло нарушение заповеди, тотчас же они, лишившись божественной благодати, устыдились своей наготы, поскольку почувствовали [новое] движение в своей неповинующейся плоти, как бы прямое возмездие за свое неповиновение»[437]. Следовательно, если утрата благодати привела к неповиновению плоти душе, то из этого мы можем заключить, что низшие силы были подчинены душе вследствие пребывания в ней благодати.
